Лев Демин - Глеб Белозерский
Глеб не отходил от жены. Лишь убедившись, что она заснула, шел к себе в рабочую комнату, соседнюю со спальней Феодоры. Там он приказал приготовить себе постель на большом сундуке с книгами. Спал прерывистым, тревожным сном, прислушиваясь. Часто Феодора что-то выкрикивала во сне и просыпалась. Тогда Глеб подходил к жене, успокаивал ее и дожидался, пока Феодора снова засыпала.
В этот раз княгиня, кажется, спала спокойно. Заснул и Глеб, обессиленный постоянным бодрствованием. Проснулся он уже под утро. Подошел к жене, раскинувшей руки в неестественной позе. Феодора была бездыханна.
Князь Глеб постоял перед усопшей. Вот и все кончено. Ушла в мир иной Феодорушка, отмучилась. С усилием он взял себя в руки, позвал слуг. Приказал обмыть усопшую, обрядить в пристойные одежды и выставить в парадном зале княжеских хором. Потом отдал распоряжение Власию незамедлительно снарядить гонцов и послать к ближайшим родственникам: брату Борису, двоюродному брату Роману и Федору Ростиславичу. Гонцу, направляемому в Ростов, предписывалось также известить владыку Игнатия и баскака Файзуллу. Князь Глеб решил, что ордынца необходимо пригласить на похороны дочери хана.
Сыну Михаилу Глеб самолично сообщил о смерти матери.
- Горе-то нас посетило, Михальчик. Нет больше твоей матушки. Отмучилась.
- Хочу проститься с ней. Пойдем, - попросил Михаил. Глеб взял сына за руку и привел его в зал, где покойная, уже обряженная, лежала на столе. Постояли возле усопшей, исхудавшей, с обострившимся лицом. Михаил разрыдался только тогда, когда вышли из зала.
Первыми из приглашенных на похороны прибыл Федор Ростиславич. Тело княгини в дубовом гробу было уже перенесено в соборную церковь. Глеб разрешил допустить до гроба всех желающих проститься.
Угличский князь не приехал, сославшись на недомогание. Он и в самом деле был болезненным и слабым, часто прихварывал. Вместо себя прислал двух именитых бояр.
Из Ростова прибыли водным путем, воспользовавшись тем, что Волга и Шексна еще не покрылись льдом, брат Борис с женой Марьей Ярославной, епископ Игнатий и ростовский баскак Файзулла. Соблюли необходимую субординацию. Когда некоторое время тому назад умерла угличская княгиня, на ее похороны не ездили ни князь Борис, ни владыка Игнатий, ни Файзулла. Покойная княгиня не была ханской дочерью, не принадлежала к одной из ветвей рода Рюриковичей. Она происходила из простого, не слишком именитого боярского рода. Белозерская же княгиня была дочерью прежнего и близкой родственницей нынешнего хана.
Пока съезжались приглашенные на похороны родственники, Глеб неотлучно пребывал у гроба жены. Мимо проходили цепочкой белозерцы, люди именитые и простые, чтобы проститься со своей княгиней. Все знали, что Феодора тяжело и неизлечима болела, и сочувствовали овдовевшему князю.
Он не сразу заметил в цепочке посетителей храма моложавую стройную женщину. А когда заметил, то узнал Василису. На ней были все те же сафьяновые сапожки, когда-то давно даренные ей Глебом, сильно поношенные, латаные-перелатаные. Она подошла к князю, сказала тихо:
- Сочувствую, княже. А я вот…
Она замолчала, видимо не зная, что сказать.
- Как твой Феоктист поживает? - спросил Глеб, чтобы разрядить неловкость.
- Приказал долго жить мой Феоктист. Простыл и помер в одночасье.
- А как дети?
- Пасынок женился. В селе остался, рыбачит. А падчерица еще невестится. Со мной у моих родителей под Ухто-мой. Весной вернулась я к ним.
- Своих-то деток рожала?
- Была одна дочка, да померла в младенчестве.
- Ты заходи, Василисушка, коли помощь какая нужна. Только не сейчас. Видишь, какое горе на меня свалилось.
- Сочувствую, княже, - снова повторила Василиса… Отпевание проходило торжественно, при переполненном храме. Службу вел владыка Игнатий в сослужении игумена Иринея и всего городского духовенства. После похорон состоялись пышные поминки. Кроме приезжих трапезу разделили Григорий Меркурьев с сыном Власием, именитые белозерские купцы, духовенство.
Гости стали разъезжаться до ледостава. Перед отъездом Борис переговорил с Глебом.
- Прими от меня и Марьяшеньки наше сочувствие. Крепись, братец.
- А что еще остается? Стараюсь крепиться.
- Что думаешь дальше делать?
- Жить, сынка воспитывать и учить.
- Я не об этом. Понимаю, что не время сейчас говорить о таких делах. Уж не взыщи… Скоро ли снова увидимся, не ведаю. Семейную жизнь снова налаживать надо. Коли хан благоволит к тебе, присмотрись к пригожей ордынке из ханской семьи. Не все же они такие хворые, болезненные, как покойница. Или найди себе невесту среди русичей.
- Не надо об этом, Борисушка… Рано об этом толковать. Подождем годик-другой.
- Тогда скажи мне откровенно, Глебушка, как брату. Любил ли ты свою Феодору?
- Видишь ли, братец… Моей невестой стала девочка, которую до свадьбы я видел мельком. Так угодно было хану. Потом к моей женитьбе приложил руку Александр Ярославич Невский. Какая тут могла быть любовь? Скорее расчет, политический шаг. А потом привязался, жалел больную женщину. Сочувствовал горемычной судьбе ее матери.
- А любовь в твоей жизни была?
- Не знаю, брат. Но не могу категорично утверждать, что не было.
- Значит, была?
- Не знаю, не знаю.
Глеб проводил ростовчан. Игумен Ириней по указанию владыки Игнатия продолжал поминальные службы за упокой души рабы Божией Феодоры. Князь неизменно посещал все службы и старался больше уделять внимания сыну, чтобы тот не чувствовал своего сиротства: часто посещал уроки, беседовал с Михаилом на разные темы.
Недавний разговор с братом Борисом и неожиданная встреча с Василисой затронули какие-то чувствительные тайники его сердца. Была ли в его жизни любовь? К покойной жене Феодоре было чувство жалости, долга, стремление облегчить ее физические страдания. Плотской близости меж ними давно уже не было. А что руководило им, когда он, князь Глеб, встретился с Василисой? Порыв телесной страсти? А может быть, это и была любовь. Горькая любовь, которая не могла идти дальше греховной связи, поскольку один был князем, а другая - простолюдинкой, да еще весянкой…
Глава 21. ПОСЛЕДНЯЯ ПОЕЗДКА В ОРДУ. ПЕРЕМЕНЫ НА РОСТОВСКОМ СТОЛЕ
Княгиню Феодору погребли в соборной церкви. Князь Глеб распорядился изготовить каменную плиту с именем покойной над ее могилой.
Первое время Глеб Василькович не находил себе места. Он бесцельно бродил по палатам, невпопад отвечая слугам и приближенным. Выходил Глеб на берег Белого озера, на то самое место, где они были вместе с Феодорой за несколько дней до ее кончины. Он вглядывался в покрытую тонкой коркой раннего льда поверхность озера, предаваясь тоскливым мыслям.
Глеб обратился к своему духовнику, игумену Иринарху.
- Скажи мне, отче, что я должен делать? Как преодолеть разлад души? Как обрести нормальное состояние?
- Скажу князь, - отвечал Иринарх. - Трудись в поте лица. Найди занятие, которое поглотило бы все твои помыслы, отвлекло от грустных мыслей. Займись воспитанием сына.
- Пожалуй, ты прав, отче, - согласился Глеб. - Займусь строительством гостиного двора. В Ростове гостиный двор есть украшение города, и в Ярославле, и во Владимире. А у нас купеческие лавки рассеяны по всему городу в беспорядке. Куда это годится?
Глеб Василькович в сопровождении Власия долго бродил по городу, выискивая место для будущего гостиного двора. Купеческие дворы, дома духовенства, ремесленников, мастерские, жилища всякого неимущего люда теснились в причудливом беспорядке. После долгих поисков место для гостиного двора отыскалось. Большую площадь занимали княжеские конюшни, которые можно было перенести на другое место. Можно было также потеснить обширный двор при княжеских палатах. Нуждались в расширении и избы дружинников. Глеб задумал их также перенести в иное место. Вот и освобождалась просторная площадь, достаточная для возведения гостиного двора.
Среди городских плотников отыскали старшину плотницкой артели Пахома, немолодого уже и опытного строителя. Глеб пригласил его, показал набросок, начертанный на листе пергамента.
- Вот здесь, вдоль берега Шексны, протянется гостиный двор, - объяснил Пахому Глеб. - В сторону берега выходит крытая галерея, которая пойдет вдоль всего здания. Лавки должны быть просторны, позади кладовые, амбары. Уловил мое намерение, Пахомушка?
- Все понятно.
- Тогда составь по моему наброску подробный план. А я тем временем подберу артель лесорубов и прикажу заготовить потребное количество хорошей строевой сосны.
- Для амбаров и ель сойдет.
- Нет уж. Если строить, так строить как следует. Только сосна пойдет в дело.
Белозерские купцы быстро проведали о намерении князя Глеба строить рядом с княжескими палатами гостиный двор и зачастили к нему с визитами. Спрашивали:
