Перл Бак - Императрица
В тот день вернулось летнее тепло, и южный ветер приносил с озера благоухание поздних цветков лотоса, которые медленно закрывались на ночь. Этот аромат пропитывал воздух, и императрица, вдыхая его, чувствовала старую резкую боль контраста между спокойствием вечной красоты и суетой человеческих борений. Ах, если бы Жун Лу пришел к ней сейчас как любимый муж и если бы она могла ждать его как любящая жена! Они уже немолоды, их страсть истрачена, однако память о любви оставалась вечной. Действительно, ее созревшее сердце было сейчас более нежным к нему, чем когда-либо, и не существовало ничего, что бы она не могла простить ему.
Сквозь сумерки, освещенные мерцанием огромных свечей, установленных в подставках из бронзы, она увидела, как он идет. Он шел один, а она сидела в неподвижности и смотрела. Когда он приблизился к ней, то изготовился упасть на одно колено, но она протянула руку.
— Вот твой стул, — сказала она, указав на пустой стул, стоявший справа от нее.
Тогда он поднялся и сел рядом с ней в нежных сумерках, и сквозь открытые ворота они смотрели, как на ночном озере пылают факелы.
— Я хочу, — сказал он наконец, чтобы ты прожила свою жизнь здесь в покое. Твой дворец прекрасен, и здесь твое место. Однако я должен сказать тебе правду. Заговор против вас, ваше величество, близится к своей кульминации.
Он сжал руки на коленях, обтянутых халатом, отделанным золотом, и ее глаза невольно остановились на его руках, больших и сильных. Это все еще были руки молодого человека. Неужели он никогда не постареет?
— Невозможно поверить, — прошептала она, — однако я знаю, что должна поверить, потому что это ты говоришь мне.
Он продолжал говорить:
— Юань Шикай тайно пришел ко мне четыре дня назад, и я спешно оставил свой пост, чтобы все рассказать вам. Двенадцать дней назад его вызвал император. Они встретились в полночь в маленьком зале справа от императорского Зала аудиенций.
— Кто еще был там? — спросила она.
— Императорский наставник, Вэн Тунхэ.
— Твой враг, — прошептала она, — а еще кто?
— Жемчужная наложница, фаворитка императора. Вы знаете, поскольку вы знаете любое дуновение слухов, что император не принимает ту супругу, какую вы выбрали. Она так и не стала женщиной. От обиды ее сердце наполнилось ненавистью. Она ваша союзница.
— Я знаю, — сказала она.
— Мы должны считаться со всяким союзником, — продолжил он, — ибо двор разделен. Даже люди на улицах знают, что это так. Одна партия называется Почтенная мать, а другая — Маленький мальчик.
— Позор, — пробормотала она. — Нам следует хранить свои семейные тайны.
— Мы не можем, — ответил он, — китайцы похожи на бродячих котов, они бесшумно заходят всюду. Страна в смятении, а китайские мятежники, которые ждут момента, чтобы разрушить нашу маньчжурскую династию, снова готовы захватить власть. Вы должны выступить.
— Я знаю, что мой племянник — глупец, — сказала она грустно.
— Но те, кто его окружает, не глупцы, — сказал он. — Посмотрите эдикты, которые он рассылает каждый день как голубей, сотня эдиктов меньше чем за сто дней — вы читали их?
— Я позволяю ему поступать, как он хочет, — сказала она.
— Когда он прибывает навестить вас раз в семь дней, вы ничего у него не спрашиваете?
— Ничего, — сказала она. — У меня есть шпионы.
— Одна из причин его ненависти к вам, — сказал он прямо, — состоит в том, что ваш евнух держит его на коленях в ожидании за вашими дверьми. А вы велели императору вставать на колени?
— Он встает на колени, — сказала она безразлично. — Это его долг по отношению к старшему.
Но она знала, что Ли Ляньинь в своей наглой самоуверенности действительно заставлял императора вставать на колени. Она была виновата, так как притворилась, что не знает об этом. Ее величие было пронизано червоточиной мелочности, и она знала об этом, но не могла себя изменить.
Жун Лу продолжал:
— Я знаю также, что ваши евнухи заставляют Сына неба платить им взятки за встречу с вами, как будто он простой дворцовый чиновник. Так не подобает, и вы это хорошо понимаете.
— Да, — сказала она, улыбаясь, — но он такой кроткий, так боится меня, что соблазняет устроить ему испытание.
— Не настолько боится, как вы думаете, — возразил Жун Лу. — Сотня эдиктов — это работа не слабого человека. Помните, что он ваш племянник, его кровь — от вашей клановой крови.
Его строгий взгляд, его торжественный голос заставили ее вспомнить о своем высоком «я». Она отвернулась, не хотела смотреть на него. Это был мужчина, которого она боялась. Ее сердце затрепетало от мысли о потерянной юности. Во рту пересохло, веки горели. Прошла ли жизнь мимо нее? Теперь даже для воспоминаний о любви она была слишком старой. То, что она не успела сделать, было утеряно безвозвратно.
— Заговор, — прошептала она, — ты сказал заговор…
— Он состоит в том, чтобы окружить этот дворец, — сказал он, — и вынудить вас обещать никогда больше не издавать указов, убрать ваших шпионов, уступить великую императорскую печать и заниматься впредь цветами, певчими птицами в клетках и вашими любимыми собаками…
— Но почему? — возмутилась она. Ее веер опустился, а руки беспомощно упали на колени.
— Вы — препятствие, — сказал он. — Если бы не вы, то они могли бы создать новую страну, страну по образу и подобию Запада.
— Железные дороги, я полагаю… — закричала она, — пушки, корабли, войны, армии, нападения на другие народы, захват земель…
Она вскочила со своего резного стула, взметнув вверх руки и сорвав с себя головной убор.
— Нет, нет… Я не потерплю, чтобы разрушали империю. Это наследие славы наших Предков. Я люблю народ, которым управляю. Они мои подданные, и я им не чужая. Двести лет трон Дракона был нашим, а теперь он мой. Мой племянник предал меня и в моем лице всех наших Предков.
Жун Лу встал рядом с ней.
— Приказывайте мне, ваше величество…
Его слова возвратили ей силы.
— Хорошо, слушай. Призови ко мне сейчас же Верховный совет. Все должно быть тайно. Пусть придут также старейшины нашего императорского клана. Они будут умолять меня сместить моего племянника, они будут заклинать меня вернуться на трон Дракона. Они будут говорить, что мой племянник предал страну нашим врагам. На этот раз я выслушаю их и приготовлюсь сделать то, что они просят. Твои войска должны сменить императорских гвардейцев у ворот Запретного города. Когда император войдет завтра на рассвете в храм для осенних жертвоприношений богам, вы должны его схватить, доставить сюда и поместить на остров посредине озера. Там, в заточении он будет ждать моего прихода.
Перед ним стояла прежняя императрица, ее энергичный ум работал, живое воображение рисовало ход дальнейших событий, как будто в театре ставилась пьеса. Жун Лу заговорил, прикрывшись рукой, и его глаза блестели, глядя в ее глаза.
— Вы — чудо, — прошептал он. — Вы — императрица Вселенной! Не каждый мужчина способен заглянуть так далеко в завтра. Замысел ваш совершенен.
Они посмотрели друг другу в лицо, он тянул минуту расставания, а затем оставил ее.
Через два часа прибыли Верховные советники, носильщики паланкинов бегом бежали сквозь ночную тьму, чтобы доставить их к императрице. Она сидела на троне, облаченная в императорские одежды, — атласы, расшитые золотыми фениксами, украшенный драгоценностями головной убор, водруженный словно корона ей на голову. Два высоких факела пылали рядом с ней, их огонь сиял на золотых нитях ее одежд и сверкал на ее драгоценностях и в ее глазах. Принцы стояли, окруженные верными людьми, при знаке евнуха все упали на колени перед повелительницей. Она обратилась к ним:
— Великие принцы, родичи, министры и советники, — сказала она. — В Императорском городе против меня плетется заговор. Мой племянник, которого я сделала императором, задумал поместить меня в тюрьму и убить. Когда я умру, он задумал прогнать вас всех и поставить новых людей, которые будут подчиняться его воле. Наши древние обычаи прервутся, наша мудрость будет попрана, наши школы будут уничтожены. Новые школы, новые обычаи, новые мысли займут их место. Наши враги, иностранцы, будут нашими поводырями. Разве это не предательство?
— Предательство, предательство! — закричали все в один голос.
Императрица протянула вперед руки, и на очаровательном лице ее появилось выражение мольбы.
— Встаньте, прошу вас, — сказала она. — Располагайтесь, как если бы вы были моими братьями, и давайте подумаем вместе, как нам сорвать этот отвратительный заговор. Я не боюсь своей смерти, я боюсь смерти нашей страны, порабощения нашего народа. Кто защитит его, когда меня не станет?
Заговорил Жун Лу:
— Ваше высочество, ваш генерал Юань Шикай здесь. Я решил его вызвать и теперь умоляю разрешить ему самому рассказать о заговоре.
