Марианна Яхонтова - Корабли идут на бастионы
И, несомненно, осуществил бы угрозу, невзирая ни на что.
Стараясь скрыть злобу, Фетих-бей избегал встречаться взглядом с глазами Ушакова.
Внимательно оглядев собравшихся, адмирал сказал:
– Французы готовят высадку на западном берегу Корфу. Вспомогательные войска к нам прибыли. Откладывать штурм больше нельзя. Силами соединенной эскадры предлагаю немедленно атаковать Видо. Мы начнем атаку с сухого пути, на наружные укрепления Святого Роха, Святого Авраама и Сан-Сальвадора. Неприятель вынужден будет обратить сюда большую часть сил, и тем облегчит нашему флоту его задачу. Видо – ключ Корфу.
Кадыр-бей ответил неопределенно, как заправский дипломат:
– Осуществление такого замысла высоко оценили бы всемилостивейшие государи наши. И да будет благословение аллаха над всем, что ведет к благу!
– Полагаю ваши слова за ваше согласие, – решительно проговорил Ушаков.
Кадыр-бей только вздохнул и покосился на Фетих-бея.
– Флотом нельзя взять Видо, – буркнул Фетих-бей. – Флотом никогда и никто не брал сухопутных укреплений!
Он взглянул на Ушакова и побледнел. Глаза адмирала смеялись.
– Вас тоже когда-то не было, ваше превосходительство, но вы есть, что совершенно неоспоримо, – улыбаясь, произнес Ушаков. – Было время, когда корабли ваши не обшивали медью, но теперь обшивают, и хорошо делают.
Кадыр-бей снова покосился на Фетих-бея. Тот слишком явно выказывал свою неприязнь к Ушакову, не желая понимать сказанное адмиралом. Ушак-паша мог рассердиться, а это не входило в расчеты Кадыр-бея, верившего в счастливую звезду прославленного победами русского адмирала. Однако он тут же задумался над словами Фетих-бея. «А что, если победа отвратила свое лицо от Ушак-паши?.. Тогда Фетих-бей повторит те же самые слова, которые произнес сейчас, в Стамбуле, где сидит в адмиралтействе один из злейших врагов Кадыр-бея. Мало того, что сидит, но и пользуется расположением капудана-паши Гуссейна, проходит всюду, словно червь сквозь дерево, и может подточить самый крепкий дуб… Конечно, если атака Видо будет успешной, все обойдется, но будет ли она успешной?..»
– Войска наши… – Кадыр-бей почесал щеку, затем погладил бороду и с тревогой посмотрел на Ушакова. – Войска наши составляют лишь третью часть войск, какие необходимы для овладения крепостью. У нас тысяча семьсот солдат, присланных пашами, две тысячи пятьсот от Али и около двух тысяч русских.
Ушаков спокойно ответил:
– Больше у нас не будет. И мы начнем действовать с теми силами, кои имеем. Я не собираюсь сидеть у Корфу до второго пришествия…
А Сарандинаки воскликнул:
– Две тысячи русской пехоты стоят пяти тысяч всякой другой! Кроме того, к нам присоединятся жители Корфу под командой Булгари!
– Если русские солдаты так хороши, пусть они и возьмут крепость, – не очень внятно пробормотал Фетих-бей.
Ушаков слегка пожал плечами.
– Мы и возьмем ее.
– Арнауты не умеют сражаться на воде, – угрюмо прибавил Фетих-бей.
– Арнаутам не придется сражаться на воде, они будут штурмовать укрепления с суши, – невозмутимо парировал Ушаков.
Тут до слуха адмирала долетели приглушенные восклицания:
– Подлецы! Куклы в чалмах! Привыкли чужими руками жар загребать!
Это не выдержал Шостак.
– Тише, – попытался урезонить его Балашов.
– Думаете, что сии турецкие мумии поймут? – раздраженно отмахнулся Шостак.
Адмирал остановил разгорячившегося капитан-лейтенанта вопросом:
– Вы хотите высказать ваше мнение, Шостак?
– Всенепременно! – отозвался тот. – Атаковать Видо! Вы приказали! Значит, решено! Все!
Ушаков одобрительно наклонил голову и повернулся к Сарандинаки:
– Ваше мнение, полагаю, в ответе вашем адмиралу Кадыр-бею.
– Да, Федор Федорович! – горячо промолвил командир флагманского корабля. – И я не понимаю адмирала Фетих-бея! Если арнауты не умеют сражаться – учить их поздно. Кого еще ждать нам?.. Французов из Анконы?
Впервые за время совещания он посмотрел на Фетих-бея, как бы подчеркнув, что адресует этот вопрос ему.
Турок опустил глаза.
– Не мыслю, чтобы кто-нибудь из нас желал этого, – многозначительно сказал Ушаков, скользнув холодным взглядом по Фетих-бею.
Фетих-бей промолчал. Он прекрасно понял, что в словах Ушакова было предупреждение.
– Я считаю, что нам остается лишь выполнить ваш план, Федор Федорович, – твердо произнес молчавший до сих пор Сенявин. – Медлить не для чего, и нет на то времени.
– Атаковать! – выкрикнул Шостак. – Атаковать Видо и штурмовать Корфу!
Кадыр-бей уставился косящими глазами на загнутые носки своих туфель.
– Деревом не пробить камня, – сказал он, считая необходимым на всякий случай противиться решению Ушакова до последней возможности.
– Деревом не пробить камня, – как эхо, повторил Фетих-бей.
Ушаков решил не затягивать спор.
– Разногласия наши бесполезны, – сказал он. – Корфу должен быть взят. И всякий будет выполнять то, что ему посильно. Турецкая эскадра займет вторую линию, первая линия будет наша. Метакса, дайте сюда сигналы…
По мере того как адмирал объяснял план предстоящего штурма и значение каждого из ста тридцати сигналов, составленных им для объединенной эскадры и ее совместных действий с десантными отрядами, Кадыр-бей все больше приходил в умиление. Он не был щепетилен и не собирался расстраиваться из-за того, что ему и его подчиненным не доверили хотя бы один важный участок штурма. Куда важнее было другое: распределение опасностей и приятных плодов удачи. Условия оказались настолько выгодными, что против них не устоял бы сам пророк. Русские соглашались взять на себя почти все опасности, а славу предлагали разделить пополам. Стоило ли противиться?..
Качнув остроконечной шапкой, Кадыр-бей с важностью произнес:
– Мы принимаем план его превосходительства достославного адмирала русского флота. Да хранит аллах драгоценные его дни! И мы готовы занять линию, когда штурм будет назначен.
9
Штурм был назначен на восемнадцатое февраля.
Как только забрезжил рассвет, Ушаков съехал на берег, чтобы своими глазами убедиться в том, что к штурму готово все: батареи, поставленные моряками у Мандукио и монастыря святого Пантелеймона, пехота Али-паши, отряды жителей острова, которые должны были собраться на рассвете возле северной батареи.
День наступал, не в пример предыдущим, ясный. Даже над болотами близ Гуино не было тумана. Легкая ночная дымка уползала из залива в море.
На батареях все оказалось в порядке. Русские канониры и русские солдаты бодрствовали в окопах у орудий. На исхудалых лицах людей адмирал прочел одно и то же: готовность к долгожданному бою. Зато с корфиотами и пехотинцами Али-паши было неблагополучно.
Едва Ушаков появился у северной батареи, к нему поспешил растерянный Булгари.
– Ваше превосходительство, – печальным голосом доложил он, – из всех жителей острова пришли только поселяне Мандукио и Горицы.
Сопровождавший адмирала Метакса встревоженно посмотрел на Булгари.
Ушаков сперва не понял.
– Разве их не оповестили, когда назначен штурм? – удивленно спросил он и тут же вспомнил, что в повестках с призывом присоединиться к десантным войскам, разосланным Метаксой повсюду, были указаны и время начала штурма, и срок, и место сбора.
– Так, значит, они не пришли?..
Досада, разочарование, гнев прозвучали в голосе адмирала.
– Они побоялись прийти, – подтвердил Булгари.
– Они побоялись! – воскликнул Ушаков, пораженный до глубины души. Это не укладывалось в его сознании. Он очень хорошо знал, что недостаточно вооруженные и наспех обученные корфиоты были не в силах оказать существенную помощь русским войскам. Однако он не представлял, как могли люди, мечтавшие об освобождении и о независимости, побояться выйти в бой за себя, за свободу своей родины.
«Неужели корфиоты хотят, чтобы ими владели французы? – думал он, слушая Булгари. – Тогда кому здесь нужна независимость? Мошенникам вроде Форести, который спит и видит, что островами владеют англичане!.. Если человек сам желает быть холопом, он уже и есть холоп!.. Корфиоты показали пятки, не услыхав ни одного выстрела!.. Ну что же, как хотят… Люди, которые боятся сражаться за себя, могут оказаться недостойными своей будущей свободы!..»
Не отставая от него, Булгари говорил:
– Посмотрите, на что вы идете, ваше превосходительство!.. Против вас – гранит, горы, бастионы! За вами же – деревянные суда, которые могут двигаться только по воде!..
– На оных судах мужественные люди, – сухо ответил адмирал. – Они верят, что человеческий разум и воля крепче гранита!
Булгари в отчаянии воскликнул:
– Да, русские – мужественные люди! Но у корфиотов нет уверенности, что крепость будет взята. Если вас постигнет неудача, вы можете уйти обратно в Россию. А корфиотам некуда идти со своего острова. И они знают, что если крепость не будет взята, французы расстреляют их так же, как расстреляли инженера Маркати!..
