А.Н.ГЛИНКИН - Дипломатия Симона Боливара
Лучше всех план Андской федерации знал его главный архитектор – Боливар, и ему следует предоставить слово. «После долгих раздумий и консультаций с очень знающими людьми, – писал он в мае 1826 года, – мы пришли к убеждению, что единственным лекарством против этого страшного зла (политической анархии. – Авт.) является учреждение общей федерации Боливии, Перу и Колумбии, более сплоченной, чем федеративное государство Соединенные Штаты. Управлять ею призваны президент и вице-президент, исходя из боливийской Конституции, которая может служить основным законом как для федерации, так и для ее составных частей при внесении необходимых для этого изменений… Освободитель в качестве верховного главы будет ежегодно совершать поездки по департаментам объединившихся государств. Столицу следует разместить в географическом центре. Колумбии предстоит разделиться на три государства: Кундинамарку, Венесуэлу и Кито… Будут один общий флаг, единая армия и единое государство для всех».
Как видно, речь шла не о механическом слиянии трех государств, а о глубоком преобразовании их государственно-общественных учреждений и создании новой структуры. «Максимально возможное единство при федеральной форме», – пояснял Освободитель свой замысел.
План Андской федерации имел два аспекта. Первый, внутриполитический, аспект предусматривал закрепление уже достигнутых завоеваний, углубление социальных реформ, создание сильных, авторитетных правительств и преодоление сепаратистских настроений при внимательном учете выявившихся объективных тенденций к национальному обособлению. Отдельные части федерации сохраняли право самостоятельно решать все вопросы экономического развития, административного управления, юридического порядка, религии и т. д.
Второй, международный, аспект отражал убежденность Боливара в необходимости предотвратить дробление испанской Америки на большое число слабых и разобщенных государств, обреченных стать игрушками в руках великих держав. Центральное правительство Андской федерации предполагалось наделить действенными полномочиями распоряжаться финансами, ведать военными вопросами и выступать от имени всех на международной арене. Связанная союзными отношениями с другими крупными государствами региона (Мексикой, Чили, Ла-Платой), Андская федерация могла обрести весомый голос в мировых делах.
Строительство Андской федерации, по замыслу Освободителя, следовало начинать с Боливии и Перу, так как еще недавно они составляли единое целое, являясь двумя частями одного вице-королевства (Нижнее и Верхнее Перу), и «испытывают взаимное притяжение». В случае успеха «Колумбии не останется ничего другого, как последовать единственно возможной дорогой к спасению». При внимательном изучении всех высказываний Освободителя видно, какое большое значение он придавал использованию в Андской федерации принципов государственного устройства, заложенных в Конституции Боливии.
Проект основного закона для страны, названной в его честь, Боливар готовил в непрестанных раздумьях о трудных исторических судьбах испанской Америки. Этот документ не являлся только продуктом умозрительного кабинетного творчества. После окончания военных действий против Испании Боливар в 1825 году совершил полугодовую поездку по Нижнему и Верхнему Перу, посетив города Арекина, Куско, Ла-Пас, Потоси, Чукисака (позднее переименован в город Сукре). Повсюду на встречах с городскими властями и представителями различных слоев населения Освободитель обсуждал вопросы наилучшего государственного устройства и удовлетворения народных чаяний. При посещении высокогорного озера Титикака, считающегося священным у местных жителей, Боливар беседовал с делегацией индейцев. Ее глава вождь Чокеуанка поведал ему о положении коренного населения страны. Учредительный конгресс Боливии, созванный после ее освобождения армией Сукре, по инициативе Боливара одобрил законы об освобождении индейцев от принудительной трудовой повинности и подушного налога, о предоставлении им равных гражданских прав с креолами и т. д.
В проекте конституции Боливии Освободитель отразил свой политический опыт последнего десятилетия и сформулировал ряд новых принципов построения просвещенного, социально справедливого, авторитетного государства, адресованных не только Боливии, но и другим странам региона, вовлеченным в интеграционный процесс. Обратимся к этому документу и пояснениям, данным Боливаром в его послании к Учредительному конгрессу Боливии от 25 мая 1826 г. Сильную власть олицетворял пожизненный президент с правом избрания своего преемника – «высшее проявление, – по словам Боливара, – республиканских порядков» [473]. Гарантией против превращения этого института в тиранию был призван служить трехпалатный конгресс, особенно его палата цензоров, наделенных политической и моральной властью контроля за соблюдением конституции и других законов. Учреждалась также особая «избирательная власть» для более полного волеизъявления народа. Такая система государственного устройства сможет, полагал Боливар, в латиноамериканской действительности наилучшим образом обеспечить политическую стабильность и претворить в жизнь принципы равенства и социальной защиты от олигархии широких масс населения. «Я оставил в неприкосновенности закон законов – равенство, потому что без него мертвы все гарантии, все права. Во имя равенства мы должны соглашаться на жертвы» [474], – подчеркивал он.
Эксплуататорская верхушка встретила в штыки намерения Освободителя идти дальше по пути углубления преобразований и ограничения ее политического господства. В лагере патриотов далеко не все видели смысл и необходимость в новых законодательных начинаниях Боливара. Некоторые считали, что эти проекты исходили не из реальности, а из абстрактных идеалов гуманизма, свободы и равенства и являлись, следовательно, социальной утопией. Другие участники борьбы за независимость усматривали в них новое издание идей «просвещенного абсолютизма», когда узкая элита думает и правит от имени народа, но без его участия. Ведь по боливийской Конституции неграмотные не получали избирательных прав, а это означало отстранение от политической жизни 95 % всего населения. Можно ли было таким путем создать реальные рычаги народовластия?
Но не будем строго судить Боливара. Народ мало что знал в те времена о преобразованиях Освободителя и его благородных, бескорыстных устремлениях. С помощью демагогии, пробуждая религиозный фанатизм, олигархическим кругам не раз удавалось использовать темноту и политическую неразвитость масс в своих интересах. Поэтому трудно было рассчитывать на конструктивное давление на власть снизу, со стороны миллионов рядовых латиноамериканцев. Боливар знал о препятствиях и сопротивлении. Но он имел поддержку тех, кто боролся за свободу под его знаменем, и надеялся выиграть битву за создание Андской федерации.
Учредительный конгресс Боливии в октябре 1826 года одобрил конституционный проект Освободителя и избрал президентом Сукре, овеянного славой «маршала Аякучо». Вскоре, 15 ноября 1826 г., представители Боливии и Перу скрепили своими подписями договор об объединении двух стран на принципах федерации, которому позднее, однако, не суждено было успешно пройти процесс ратификации. Первый барьер был преодолен. Но в Перу Боливар не успел полностью осуществить задуманное. Уезжая из Лимы, он поручил своим сторонникам довести дело до конца. Через месяц после возвращения в Колумбию Освободитель получил обрадовавшее его известие: перуанский конгресс 9 декабря 1826 г. принял в качестве основного закона страны боливийскую Конституцию, внеся в нее лишь некоторые изменения. Теперь предстояло взять третий, последний и, пожалуй, самый трудный барьер. За время его пятилетнего отсутствия «партия Сантандера» укрепила свое влияние в Колумбии. Сторонники вице-президента выступали под лозунгами сивилизма, то есть за гражданские и демократические формы правления по образцу США. Это делало их принципиальными противниками политического проекта Боливара и плана Андской федерации. Предстояла непростая борьба. В этот момент Освободитель получил удар в спину: развитие Событий в Перу и Боливии приняло непредвиденный оборот.
После волнений, вспыхнувших в частях колумбийской армии, расквартированных в районе Лимы, и их отъезда на родину в марте 1827 года в Перу резко активизировались противники Боливара. Они настояли на проведении новых выборов, созвали так называемый второй независимый конгресс и провели на нем решение об отмене Конституции. Вместо нее был принят временный Основной закон и проведены выборы президента. Этот пост занял генерал Ла-Мар, типичный представитель лагеря попутчиков освободительного движения, весьма многочисленных в Перу и Боливии. Хосе де Ла-Мар-и-Кортасар (таково его полное имя) родился в провинции Кито и долгие годы служил в испанской королевской армии, был комендантом крепости Кальяо в Перу. Только в 1821 году он перешел на сторону патриотов и участвовал в битве при Аякучо, командуя отрядом перуанцев. По свидетельству перуанских историков, его отличали «зависть к авторитету и славе Сукре и ненависть к колумбийцам» [475]. Добившись поста президента Перу, Ла-Мар решил, что пробил его час.
