KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Анатолий Хлопецкий - Русский самурай. Книга 2. Возвращение самурая

Анатолий Хлопецкий - Русский самурай. Книга 2. Возвращение самурая

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Анатолий Хлопецкий, "Русский самурай. Книга 2. Возвращение самурая" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– На ловца и зверь бежит, – сказал он без тени улыбки, и меня поразила жесткая линия его плотно сжатых губ. Он чуть приподнял руку, пресекая тот неуверенный лепет, которым я попытался выразить ему свое сочувствие, и я понял, что для наших дальнейших разговоров эта тема является прочно закрытой.

Я, как это было принято у нас прежде, дождался, когда Василий Сергеевич закончит тренировку, и мы вышли из спортивного зала вместе.

– Расскажите-ка мне с самого начала, чем вы тут занимаетесь, – попросил он.

Мы медленно шли вдоль реки, которая трудолюбиво тащила по себе плоты, тяжелогруженые баржи с низкой осадкой, добросовестно шлепавшие колесами по воде старые пароходы. И вскоре я обнаружил, что незаметно для себя начал жаловаться этому спокойному невеселому человеку на свою нескладную, как-то не по-моему бегущую жизнь.

– Сами виноваты, – безжалостно заметил он. – Своей судьбой должен распоряжаться сам человек. – Он помолчал и добавил, словно соглашаясь с кем-то: – Ну, в крайнем случае – обстоятельства. А вы позволили повести себя на веревочке, да еще человеку, которого плохо знаете и, мне кажется, недолюбливаете. Разве вы забыли, что Господь дал каждому человеку свободу выбора своего пути?

– Что же теперь делать? – растерянно спросил я.

– Ну, Коля, вы неисправимы, – наконец улыбнулся он. – Теперь вы собрались следовать всему, что предложу вам я. А я, знаете, как-то не готовился к роли вершителя судеб. Могу вам только сказать, что сделал бы я на вашем месте. Но это не совет и тем более не план вашего будущего. Прежде всего, я поступил бы учиться. Туда, где бы мог получить настоящую профессию. Конечно, сначала бы обдумал хорошенько, чем я хочу и чем смогу заниматься. Как решите вы – я не знаю. Может быть, вас все-таки привлекает то будущее, которое спланировал для вас Яша Перлов. Тогда наберитесь терпения: растите, учитесь стрелять… Может быть, этого и хватит для того, чтобы стать чекистом.

Я молчал: мне почему-то казалось теперь, что вся моя предыдущая жизнь была как бы подготовкой к чему-то большему. И соглашаясь на планы Якова Перлова, я будто отрезаю для себя это большее. И мне было больно отказываться от каких-то неизведанных возможностей, от каких-то жизненных вариантов… И, в конце концов, я просто не желал становиться Яковом Перловым, а мне казалось, что он-то хотел меня увидеть именно своим двойником.

Не знаю, как понял Василий Сергеевич мое молчание, но он обнял меня за плечи и сказал:

– Знаете что, Коля: идемте-ка ко мне чай пить. Что-то очень мне не хочется сидеть у самовара в одиночку. Купим по дороге баранок…

* * *

Так я впервые оказался в квартире Василия Сергеевича. Женская рука еще чувствовалась здесь – в занавесках на окнах, горшках с цветами, изящной чайной посуде. Только женщина могла выбрать на стол не клеенку, а синюю с белым клетчатую скатерть, бросить на диван пеструю, в цвет обивке, подушку…

Хозяин обозначил свое присутствие в квартире гантелями, брошенным на спинку стула спортивным костюмом.

Книжные полки, видимо, были общими: их основным содержимым были толстые разноязыкие словари. В соседстве с ними находились тома русской классики – Тургенев, Чехов, Толстой. Большой том, повернутый корешком к стене, по формату походил на Библию.

Мы сидели за шумящим самоваром, не спеша жевали разогретые на его конфорке баранки, прихлебывали красноватый китайский чай вприкуску с колотым сахаром. Вспоминали Владивосток, курсы.

Василий Сергеевич спросил меня, тренировался ли я все это время, попенял за перерыв, предложил продолжить занятия.

Вроде бы пора было наконец откланяться, а я все тянул время: так не хотелось мне возвращаться в общежитие с его вечно включенными радио и светом, постоянно входящими и выходящими из комнаты людьми, которые, как правило, разговаривали, не считая нужным понижать голос…

Не знаю, понял ли это Василий Сергеевич, но, помолчав, он вдруг предложил:

– Вот что, Коля, не переселиться ли вам ко мне: двух комнат мне сейчас, право же, многовато. Комнаты, как вы видите, раздельные – выходят обе в коридор. Так что мешать друг другу мы не будем. Ну как? Идет?

Ну конечно, я с радостью согласился и вприпрыжку помчался в свое общежитие, чтобы к завтрашнему утру собрать весь свой нехитрый скарб. Я чувствовал, что в моей жизни опять открывается новая страница.

В коридоре общежития меня дожидался Яков Перлов. Но мне почему-то теперь это казалось неважным, словно встреча с Василием Сергеевичем и разговор с ним вывели меня из-под власти этого человека, закованного, как в броню, в черную кожанку.

Яков молча выслушал мое сообщение о том, что я перебираюсь из общежития, побарабанил пальцами по стене и, видимо, что-то решив, наконец сказал:

– А знаешь, это даже хорошо… Ну… в том смысле, конечно, что тебе там лучше будет. А начнешь снова тренироваться, будем чаще встречаться. Не дрейфь: не такой Яков Перлов человек, чтобы своих дружков бросать. Сергеичу привет передавай.

На следующий день я вселился в свою новую комнату. Не знаю, как удалось Василию Сергеевичу решить вопрос с моей пропиской, но через несколько дней в мой новенький, недавно полученный паспорт мне в милиции шлепнули штамп с новым адресом.

Я продолжал разбираться с накладными в своей грузовой конторе, но теперь вместо стрелкового кружка я спешил в спортзал «Динамо».

Домой мы возвращались вместе, дружно занимались домашними делами и размышляли за чаем о моей дальнейшей судьбе.

Василий Сергеевич стал для меня таким непререкаемым авторитетом, что мне и в голову не приходило, что этого большого, спокойного человека могут мучить те же вопросы, что и меня: не зря ли проходит жизнь? В чем, в конце концов, ее смысл и где в ней твое настоящее место?

– Прежде всего, – говорил Василий Сергеевич, – надо добиться того, чтобы у вас, Коля, был советский документ о среднем образовании. Иначе вам не стоит и пробовать куда-нибудь поступать. Предлагаю вам за лето освежить свои харбинские познания по всем предметам, а к осени поступайте-ка вы в десятый класс вечерней школы рабочей молодежи. Окончите – вот вам и свидетельство о среднем образовании.

Месяцы, которые потянулись вслед за этим разговором, сильно напоминали мне жизнь в Харбине под контролем Чанга: Василий Сергеевич скрупулезно следил за тем, как идет то, что он называл моей самоподготовкой, и, казалось, напрямую связывал мои успехи в ней с моими достижениями в спортивном зале. Во всяком случае, ни в том, ни в другом он не допускал ни малейших перерывов.

* * *

Так прошло лето, которого я, в сущности, и не видел, а в конце августа 1928 года меня после успешного собеседования зачислили в десятый класс школы рабочей молодежи. Я, как и предполагалось, окончил его и получил нужные мне документы о среднем образовании.

Весь этот год я продолжал тренировки у Василия Сергеевича. В сущности, я прошел с ним за это время программу первых двух лет Кодокана. И только много позже понял, что уже в то время мой тренер весьма творчески отнесся к тому, что было классическим дзюу-дзюцу: далеко не все приемы, которым он меня обучал, были, как я подозреваю, известны доктору Дзигоро Кано.

* * *

Иногда в спортивном зале «Динамо» появлялся Яков Перлов и договаривался о встречах борцов его группы с подопечными Василия Сергеевича. На меня он, казалось, почти не обращал внимания, ограничиваясь хлопком по плечу или вскидыванием кулака в боевом приветствии «Рот Фронт!».

Мне казалось, что Василий Сергеевич не очень любит эти импровизированные соревнования, главным образом потому, что в случае проигрыша Перлов явно злился на своих ребят и не скупился для них на презрительные клички. А проигрыши случались чаще, чем победы.

Летом 1929 года, во всяком случае, на первую его половину, Василий Сергеевич снисходительно отпустил меня на каникулы, благо и в моей грузовой конторе мне полагался отпуск. Да и сам мой тренер, при всем его железном здоровье, видимо, нуждался в отдыхе.

Нам дружно советовали перебраться на высокий берег Оби, подышать сосновым воздухом, но Василий Сергеевич с ходу отверг эту идею, и только позднее я узнал, что именно на эти боры, на их целебную силу, он надеялся, когда умирала его жена. Но она не дожила до лета – как многие больные чахоткой, как и моя мама, она «ушла с весенней водой». Так что теперь поход в эти сосновые леса без нее казался ему совершенно бессмысленным.

Василий Сергеевич договорился с какими-то знакомыми плотогонами, и мы решили спуститься на плотах вниз по течению Оби с тем, чтобы потом, опять же по договоренности, вернуться на барже, которую буксировали вверх с каким-то грузом.

Давно не жил я такой здоровой, спокойной растительной жизнью, как в эти дни на реке. Мы загорали, сидели над водой с удочками, а вечерами у маленького костерка на краю плота пили чай, пахнущий мятой и чабрецом, и, ложась на спины, до головокружения смотрели в бездонное звездное небо.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*