KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Владимир Возовиков - Эхо Непрядвы

Владимир Возовиков - Эхо Непрядвы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Возовиков, "Эхо Непрядвы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- Приберегите, - угрюмо сказал Копыто. - Может, еще найдутся хозяева. А нет - отдадим в монастырь, в пользу сирот.

- Топором-то, однако, способнее, нежель мечом, - заметил мужик, зарубивший десятника. - Я уж спытал.

- На земле способней, - ответил Копыто.- Но мы не в большом полку стоим. Ты, Касьян, выбери меч по руке, да и другие - тож. С Ордой воюем, может, в седлах доведется еще рубиться с погаными. На досуге стану поучивать вас.

Никита, бледный, весь опущенный, сидел поодаль, не принимая участия в разборе трофеев.

- Ровно с похмелья парень, - заметил Роман, но никто не улыбнулся. В воздухе уже заныли зеленые мясные мухи, сердито граяли вороны в кронах деревьев, обступающих вырубку.

- Чего дальше будем делать, начальник? - спросил Касьян.

- То ж самое - бить Орду, покуда она рассыпана. Искать надо грабежников и - сечь без пощады.

- Стадо, однако, перегонять.

- Зачем? Орда не ищет сгинувших, ей некогда ждать.

- Один-то ушел, - сказал пастух. - Старый, вроде меня, этакой неприметный. Толмачил он. Когда скрылся, я и не видал.

- Што ж ты молчал, Лука? - укорил Копыто. - Теперь уж не поймать. - Спохватился вдруг: - Тут бабы к вам с нашего стана не являлись?

- Нет, Ванюша.

- Вот беда! Ждать надобно Меланью, а ждать нельзя, ежели упустили вражину. Думайте, куда скот отогнать.

Притихли мужики. Лучшего места, чем это, близко не было.

- Зачем, православные, искать иного места? - вдруг подал голос Лука. - Вернутся ордынцы аль нет - то еще неведомо, а погоним скотину - как раз налетим на нечистых. Оставьте вы мне коняку посмирнее, глядишь, и на одной ноге со стадом управлюсь. Хочу я, православные, за мир пострадать, ты же, Никита, как знаешь. Случай чего, скажите бабке моей да сынку Алексею - так, мол, и так: за мир пострадал Лука.

Никита встал:

- Не оставлю я тебя одного, отец. А нагрянет татарин снова, велит показать дорогу к нашим - не откажусь. Леса темны, дороги в них узеньки, по болотам и того уже, а в Черной трясине вся Орда уместится. Дождемся Меланью да и отошлем мальцов и девок.

Долго хмурился Копыто, но лучшего не придумал.

Трофейных лошадей взяли заводными, для прокорма положили во вьюки живых баранов, и отряд направился в сторону Звонцов по той самой тропе, что привела врагов на вырубку. Копыто думал, как бы ему увеличить свой отряд. Теперь это непросто - с появлением Орды люди становятся похожими на волков, боятся друг друга. Когда уходили в лес, его догнал осиротелый Васька:

- Дяденька, возьми! Боярин сулил взять меня в дружину, я хочу бить Орду.

Копыто поднял парнишку на руки, тихо заговорил:

- Слушай, Василей. Должен ты сослужить боярину службу, прежде чем он возьмет тебя в войско. Ведь братка твой малый знаешь кто? Он боярский сын, беречь ево для дружины надо. Бабы-то, они какие? Понянчатся с чужим чуток да и кинут, а за ним догляд нужон. Будь стражем при нем до боярина. Понял, Василей, какое дело важнецкое?

- Понял, дяденька. - Парнишка серьезно смотрел на воина.

- Ступай, Василей, сполняй.

Вражеского разведчика настигли версты через две. Он понуро сидел на упавшей лесине, лошадь его общипывала листья с орешника, и шорох веток предупредил Копыто. Сквозь зеленую сеть острый взор Ивана различал лицо врага, отрешенное, похожее на потрескавшийся желтый известняк. О чем он думал? Может быть, решал: возвращаться ли к своим, где придется держать ответ за пропавших воинов, или выбрать иной путь? А может, посреди враждебного леса грезились ему родные кочевья в привольной степи, горечь кизячного дымка, лица старухи и маленьких внуков? Стрела уже легла в изложье, когда степняк насторожился, повернул голову и тем облегчил прицел.

В тот же день запах дыма навел Копыто на станицу беглых крестьян. Было их больше трех десятков, семеро - молодые мужики и парни, годные для ратного дела. Они ушли из-под самого носа грабителей, бросив на дороге обоз со всем добром, второй день голодали и зябли у костров, пробираясь на Можайск. Копыто оставил в отряде мужчин, остальных отослал на вырубку, к пастухам. Теперь в его ватаге стало двенадцать бойцов. Он самолично разведал Звонцы. Пустое село с растворенными воротами подворий манило к себе и казалось страшным. В деревянном кресте церквушки торчала длинная опереная стрела - какой-то степняк проверял свою меткость или стрелял голубей.

Под вечер устроили засаду между Звонцами и серпуховским трактом. Уже стекалась военная добыча к основному пути ордынского войска от Серпухова на Москву, и ждать пришлось недолго. Сначала прошла конная полусотня, охраняя подводы с зерном в мешках и коробах, медовыми колодами, сундуками и узлами, из которых выпирали круги воска, торчали высохшие звериные шкуры. Через час появилась новая колонна. Спереди, вольно держась в седлах, ехало четверо всадников, за ними тянулись телеги с какой-то поклажей, над бортами торчали головы детей. Привязанные к телегам веревками, брели босые, простоволосые люди: молодые мужчины и женщины. Позади торчали пики конного десятка, доносилась унылая степняцкая песня. Копыто застрекотал белкой - сигнал своим приготовиться к нападению. Стали различаться слова песни, которую выводил высокий молодой голос:

Когда время выдернет зубы у волка,

Старый зверь издыха ет в овраге.

У седого Худай-богатура

Время вырвало тридцать зубов и один,

Но голод не стиснет арканом шею Худая -

У старого волка степей уж большие волчата,

Они - сосцы его жизни,

И Сондуг-удалец - сладчайший сосец.

Скоро великий эмир Кутлабуга

Привяжет коней к Золотому колу* в стране урусутов,

И тогда на славной охоте в богатых улусах

Сондуг-удалец теплую шубу добудет,

Красную шубу соболью.

Он добудет красную шапку бобрового меха,

Сбив ее меткой стрелой с урусутского князя.

А потом скакуна золотого эмир Кутлабуга

Снова привяжет у юрты отцовской,

И воины станут хвалиться добычей,

Жен своих милых и старых отцов одаряя.

Крикнет старый Худай сладчайшему сыну:

"Ойе, любимый волчонок!

Отдай мне красную шубу соболью,

Красную шапку отдай ты мне поскорее -

Ведь осень уже застала Худая,

Осенние реки со льдом в жилы ему пролила.

Ойе, зубастый волчонок,

Согрей-ка ты старого волка

Шубой почетной с княжеского плеча". (* Золотой кол - Полярная звезда.)

Копыто каркнул вороном: передних всадников он пропускает, их должна взять на себя пятерка, затаившаяся в кустах по другую сторону дороги. Сам он ударит замыкающих. Копыто стал осторожно отходить в глубину леса, где стояли верхами его ватажники. Песня близилась:

"Ойе, Худай полоумный! -

Скажет веселый волчонок. -

Тебе ли, Худаю, трясти соболями,

Если овчина не может тело твое отогреть?

Одна лишь куница согреет Худая,

Теплая и молодая, с кожей атласно-белой.

В сапфирах глаз ее цветут леса урусутов

Золотом и смарагдом.

Пересчитай ее зубы - их будет тридцать и два -

Жевать упругое мясо,

Перекусывать белые кости -

Кормить беззубого волка Худая

Сладким мозгом и растертой кониной.

Когда же она очаг твой раздует

И ложе твое застелит кошмою,

Ты пососи ее сладкие губы -

Они углей горячее.

А потом ты ее обхвати, как барс газель молодую,

И в жилах твоих заструится веселое пламя,

И белый войлок на ложе

Зацветет лазоревым маком,

Словно настало лето в юрте Худая

В середине белой зимы.

Оставь соболей ты Сондугу,

Они ведь тела не греют,

Но ослепляют юных газелей -

Тех, что пасутся в наших кочевьях,

Среди войлочных юрт.

Пусть им почаще снится ночами,

Что спят, согреваясь, они под красною шубой.

А Сондуг завернет в свою шубу одну сладкоглазую

По имени Зулея…"

Певец продолжал тягучую повесть о том, какими дарами, добытыми в урусутской земле, осыплет он свою возлюбленную, Копыто, слушая, зло усмехался: "Погоди, соловей, ты поспишь у меня в деревянной шубе, лучше того - в вороньем зобу". Стал слышен скрип телег и топот коней замыкающей стражи. Всадников оказалось всего шестеро, они держались в седлах так же вольно, как и передние, - вокруг хозяйничала Орда, а полоняники не опасны: они связаны, на самых крепких надеты деревянные рогатки, да и воля их раздавлена побоями и унижением в момент захвата. Ордынцы умели ломать строптивых, наступая поверженным на лица, бросая возмутившихся на дорогах с переломанными спинами, насилуя на глазах мужей и отцов их жен и дочерей, превращая грудных детей, стариков и старух в мишени для стрел.

В своих ватажников Копыто верил - испытаны в бою. И он знал, какая ненависть душит мужиков, когда перед ними прогоняют соплеменников с позорными веревками на шее. Стража поравнялась с засадой, и тогда свирепо рявкнул медведь. Кони ордынцев присели, заверялись на месте, осыпая дорогу пометом, строй смешался, ватажники, подныривая под сучья, с ревом выплеснулись на дорогу. Впереди колонны тот же рев смешался со свирепым визгом степняков. Копыто, не целясь, метнул сулицу в чью-то открытую спину, мгновенно перекинул меч в правую руку, полоснул сталью искаженное страхом лицо другого врага, отшиб торопливый встречный удар копья, грудью своего коня опрокинул малорослую лошадь вместе с наездником. Мужики втроем прижали к лесу здоровенного ордынца, он молча, свирепо отбивался, вертясь на мохнатом коньке.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*