Дмитрий Абрамов - Гражданская война. Миссия России
По данным советских источников, штурмующие потеряли 527 человек убитыми и 3285 ранеными. При штурме погибло около 1 тысячи восставших, свыше 2 тысяч было «ранено и захвачено в плен с оружием в руках». Более 2 тысяч человек сдались в плен. Около 8 тысяч ушли в Финляндию по еще довольно крепкому льду.
Следом началась жестокая расправа не только над теми, кто держал в руках оружие, но и над населением, поскольку все жители мятежного города считались виновными. К высшей мере наказания были приговорены 2103 человека, а к различным срокам заключения – 6459 человек. Брать заложников продолжали и после того, как Кронштадт пал. Арестовывали родственников руководителей ВРК и военных специалистов, которые ушли из Кронштадта в Финляндию. С весны 1922 началось массовое выселение жителей Кронштадта с острова. В течение последующих лет оставшиеся в живых участники кронштадтских событий позднее неоднократно вновь были репрессированы.
Но весной 1921 году большевистское правительство объявило об окончании Военного коммунизма и переходе к НЭПу – Новой экономической политике.
* * *Закат крестьянского восстания начался тогда, когда на Тамбовщине перед весенним севом 1921 года была отменена ненавистная продразверстка. На смену ей пришел более терпимый продналог. Антонов сразу понял, что случилось что-то очень серьезное, когда известие об отмене продразверстки застало его в одном из сел. Во главе своих штабных он проезжал верхом по главной сельской улице. А крестьяне читали какие-то листовки и со слезами на глазах кричали:
– Мы победили!
На последнем совещании комсостава армии он грустно изрек:
– Да, мужики победили. Хотя и временно, конечно. А вот нам, отцы-командиры, теперь крышка!
12 мая на должность главнокомандующего карательными войсками Красной армии в Тамбове назначен был М. Тухачевский – уже известный палач моряков и рабочих восставшего Кронштадта. Он имел и план по ликвидации в кратчайший срок восстания крестьян. Вступая в должность «крестьянского палача», он заявил «бандитским шайкам», что власти их имена известны. Грозил захватить их семьи и имущество в том случае, если они не сложат оружие. Но угрозы не подействовали, и повстанцы продолжали укрываться в лесах. Тогда Тухачевский, согласовав все с Москвой в Реввоенсовете и Совнаркоме, получив от них разрешение, объявил:
«Приказ
Командующего войсками Тамбовской губернии № 0116
Г. Тамбов/опс. 12 июня 1921 г.
Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей. Для немедленной очистки лесов приказываю:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.
О принятых мерах донести.
Командующий войсками Тухачевский
Начальник штаба войск генштаба Какурин».
После применения ядовитых и удушливых газов карателям удалось сломить сопротивление повстанцев. Тухачевский слал в Москву Ленину свой победоносный рапорт: две трети Тамбовских мужиков погибли в бою, были расстреляны или удушены газами. После этого началась операция по «чистке» («зачистке») сел:
«С первых же дней производства операции отмечалось:
Массовое бегство бандитов, причем имущество распылялось, зарывалось в землю, бралось с собой, раздавалось односельчанам и родственникам. Зачастую оставались одни голые стены на попечении дряхлых стариков.
1. Списки населения в большинстве случаев уничтожены бандитами. Добровольных сведений крестьяне не дают.
2. Оружие в большинстве случаев, несмотря на тщательные обыски, обнаружить не удалось».
Народ, как мог, сопротивляясь, не выдавал также и повстанцев. Перелом произошел после того, как стал проводится в жизнь приказ Тухачевского № 171, согласно которому, если население не выдавало оружие, каратели расстреливали пленных повстанцев, членов их семей, сельских заложников. Но повстанцы еще отчаянно сопротивлялись. Главным командованием партизан 20 мая гражданской управой и населением окрестных сел и деревень была провозглашена «Временная демократическая республика Тамбовского партизанского края» с правами до созыва Учредительного собрания. Главой республики повстанцы выдвинули активного члена СТК и одного из вожаков партизанского движения Шендяпина.
25 мая 1921 года отдельной кавалерийской бригадой Г. И. Котовского были разбиты и рассеяны два повстанческих полка под командованием Селянского, который получил смертельное ранение. В боях, продолжавшихся с 28 мая по 7 июня 1921 года, в районе станции Инжавино кавалерийская бригада Котовского, 14-я отдельная кавалерийская бригада, 15-я Сибирская кавалерийская дивизия, курсанты 7-х Борисоглебских кавалерийских курсов под общим командованием Уборевича разгромили 2-ю армию повстанцев под командованием А. С. Антонова. После этого 1-я повстанческая армия под командованием А. Богуславского уклонилась от «генерального сражения». Инициатива перешла к карательным войскам.
Летом 1921 года основные силы партизан были разбиты. В конце июня – начале июля Антонов, оставшись единственным живым командиром Партизанской армии, издал последний приказ, согласно которому боевым отрядам предлагалось разделиться на группы и скрыться в лесах или даже разойтись по домам. Позднее об этом приказе узнала пресса, и он тут же попал на страницы местных газет. Антонов надеялся, сохраняя людей и оружие, дождаться момента, когда красные выведут за пределы Тамбовской губернии 100-тысячную армию, и первым продемонстрировал пример исполнительности, бесследно исчезнув.
Подавляющее военное превосходство, начавшийся переход страны к НЭП предопределили поражение восстания. Постепенно менялось в пользу советской власти и настроение крестьянства. Оказавшись между жерновов войны, крестьяне были измучены террором, реквизициями, необходимостью постоянно приспосабливаться к обстановке. Крестьянство нуждалось в мирной жизни, искало возможность спокойно трудиться в своем хозяйстве. Постепенно крестьяне перестали прикрывать повстанцев. Порой они сами выдавали их властям. Под влиянием такой позиции местного населения началась массовая сдача в плен партизан, скрывавшихся по лесам и болотам. Над лесами летали аэропланы, разбрасывая листовки. В этих бумажках, которые партизаны пускали на самокрутки, призывали добровольно сложить оружие и сдаться советской власти. Обещали амнистию!
Многие купились на это. А Уборевич докладывал Тухачевскому: «1000 бандитов сдалась, сложив оружие. 1000 – расстреляна. Пятьсот сложили оружие, 500 – расстреляны».
Таковой была амнистия советской власти в лице Уборевича и Тухачевского! Но советская же власть в лице И. В. Сталина воздала по заслугам этим палачам русского крестьянства спустя 15 лет.
* * *Атаман Филипп Иванченко успел уйти с горстью своих людей от погони карателей в леса Балашовского уезда. Повстанцы надежно обосновались в лесу: вырыли несколько глубоких землянок, выложив их стены бревнами. Насыпали хороший накат. Винтовки и пулемет держали наготове. Наладили быт. Костры разводили только ночью в овраге – близ ручья, чтоб можно было быстро залить огонь. Благо овраг был рядом. Варили кулеш, кипятили воду для чая и взвара. Крестьяне из окрестных сел знали про них и нет-нет да подвозили то крупу, то сала, то яиц, то хлеба, то самогону. Пока шло лето – все было ничего, жить можно. Но с осени в землянках стало холодно. Крестьяне все реже подвозили харчи. Да и повстанцы стали один за другим оставлять лесной лагерь. Кто постарше – возвращались по домам, к семьям. Молодежь уходила на юг в поисках работы; кто шел в низовья Дона, в Ростов или на Кубань, кто направлял стопы на Донбасс. Была надежда, что большевистская власть не дознается об их прошлом, ибо там их никто не знал.
А вот батя-Филька занемог. Простыл он ночью в землянке. А потом открылась плохо залеченная рана на левой ноге, полученная в бою на Маныче. Тут совсем стало худо казаку.
– Лекаря атаману надоть… а иде ж яво взяти? – говорили меж собою остававшиеся в лагере повстанцы.
Лекаря все ж нашли через знакомых крестьян в самом Балашове уже в конце сентября. Тот согласился не бесплатно. Рисковал ведь. Филиппа привезли к нему ночью, тайно. Заплатили немалые деньги. Больной был почти в беспамятстве. Распорол «дохтур» на казаке шаровары и исподнее, оторвал и выбросил ткань, что впитала в себя черную кровь и гниющую плоть. Очистил и внимательно осмотрел рану. Затем покурил, подумал и промолвил какие-то непонятные казакам аглицкие слова:
