Уинстон Грэм - Затмение
— Я лейтенант Армитадж с «Эспиона». Нельзя сейчас его будить. Но освободился только час назад. Я немного разбираюсь в медицине.
— Нам нужна не медицина. Где он спит?
Армитадж оглядел их с сомнением.
— Зачем вы здесь? — спросил юный мичман. — Сэр, думаю, у них нет тут никакого дела!
— К вам — никакого, — ответил Росс. — Мы ищем доктора Эниса для его же блага. Уверяю вас, лейтенант Армитадж. Даю слово офицера.
— Смотрите, сэр, — сказал мичман. — У этого человека кинжал. Зачем они здесь?
— Чтобы перерезать тебе глотку, — рявкнул Толли, надвигаясь на него сзади, — если тебе нужно больше воздуха, он пройдет через дыру в горле.
Армитадж уставился на Росса.
— Вы что, вломились сюда?
— Отведите нас к доктору Энису, и я объясню.
— Я не могу уйти, — ответил Армитадж. — Энрайт, отведите их к лейтенанту Энису.
— Есть, сэр.
Когда они ушли, больной закричал, попросив воды, и Армитадж вернулся к нему. Мичман повел их по каменному коридору налево, где были кельи. Двери не были закрыты, и около третьей Энрайт остановился.
— Думаю, он здесь.
Росс вошел. В келье находились восемь истощенных мужчин, и Росс поднял фонарь, пытаясь отыскать друга. Все пленные были бородатыми, и он решил, что Дуайта здесь нет. Потом один заключенный заворочался и сел.
— Что такое? Я вам нужен?
Это была реакция врача, привыкшего к вызовам больных.
— Да, Дуайт, — сказал Росс. — Ты нам нужен.
Росс поначалу с трудом его узнал — густая борода с проседью, похожая на скелет фигура. Дуайт весил не больше семи стоунов [26]. Лицо покрывали язвы. Глубоко запавшие глаза придавали ему вид человека, которому уже недолго осталось.
Поначалу Дуайт не поверил, потом засомневался и в конце концов отказался уходить.
Росс почти ожидал такой реакции и проявил настойчивость.
— Слушай, Дуайт. Мы ввосьмером рискнули ради этого жизнью! Ты выполнил здесь свой долг. Теперь исполни его перед другими людьми. Если откажешься идти, потащим силой!
— О, конечно, я глубоко ценю то, что ты для меня сделал. Но некоторые из людей на моем попечении находятся на краю смерти...
— А что насчет тебя? Как долго до смерти осталось тебе?
Дуйат отмахнулся.
— Мы все здесь рискуем. Люди в этой келье в последний год получали от меня минимальное лечение, и они могут не пережить...
— Здесь нет других докторов? Хирургов?
— О да, четверо. Но у нас хватает работы, и...
— Так что, нам возвращаться домой без тебя?
— Ох, Росс, дело не в этом. Нет, нет. Я так тебе благодарен, не могу выразить...
— Уж поверь, всё висит на волоске, каждое мгновение спора добавляет опасности. Но когда мы уйдем, остальные тоже могут сбежать, если пожелают. Мы так далеко забрались в полной тайне и проникли сюда бесшумно...
— И сколько человек смогут добраться до Англии, если сбегут? Скольких не схватят снова, сколько человек не погибнет, пытаясь сбежать?
— Они сами могут выбрать. Никто их не принуждает. Но если у них будет шанс, то разве не лучше погибнуть в бегах, чем в этом смердящем аду?
— Ага, — сказал один из проснувшихся. — Уходите, Энис. Не будьте дураком. Хотел бы я, чтобы мне выпал такой шанс!
— Это побег! — выкрикнул юный Энрайт из дверного проема. — Побег!
Его крик стих, когда Эллери заткнул ему рот ручищей.
Дуайт оглядел пленных, снова остановил взгляд на Россе и облизал покрытые коркой губы.
— Кэролайн... Она здорова?
— Не будет, если ты останешься здесь.
— Я готов. Томпсон, оставляю вас за главного.
— Есть, сэр. Даже не думайте. Будь у меня хоть малейший шанс, я бы последовал за вами.
— Задержите этого юного идиота, — попросил его Росс, указывая на вырывающегося Энрайта. — А не то переполошит всю Францию.
Он передал парнишку, и они вышли из кельи. Росс заметил, что Дуайт нетвердо держится на ногах.
— Куда? — спросил Дуайт.
— Есть путь к главной двери не через церковь?
— Через крытую галерею. Но она запирается на ночь.
— У меня есть ключи, — сказал Росс.
— Ясно, — болезненно улыбнулся Дуайт. — Тогда я поведу.
Он повернулся к другой двери и замер. Корнуольцы сгрудились за его спиной. Боун держал второй фонарь, освещая путь. Дуайт не двигался. Он прислушивался.
— Думаю, уже слишком поздно, — сказал он.
— Что это?
Кто-то кричал, послышался нарастающий гул голосов. Затем прозвучал выстрел. Не успело затихнуть эхо, как зазвенел церковный колокол.
Голландец, рассказавший Россу о расположении тюрьмы, был чрезвычайно точен. Ошибся он только во времени смены караула. У главных ворот она происходила не в десять часов, а в полночь.
Глава девятая
— Что ж, — сказал Росс. — Возможно, в конце концов нам придется к тебе присоединиться. Есть другой выход?
— Нет. Ничего подходящего, — ответил Дуайт. — Есть выход через кухню, но он на щеколде. Да и дверь на кухню заперта.
— Мы можем ее открыть.
— Да... Что ж, есть небольшая вероятность.
Под шум просыпающихся людей, крики и вопли снаружи, они поспешили через следующую комнату, наполненную ворочающимися во сне пленниками. Теперь не было времени пробиваться аккуратно, и многие кричали и ругались, когда их задевали. Росс, замыкающий процессию, подумал, что его предположение относительно того, что они присоединятся к заключенным, слишком оптимистично. Наказание за двух убитых часовых...
Дверь в кухню находилась в конце лестницы из пяти ступенек. Три выбранных в спешке ключа не справились с замком. Четвертый его открыл, и они оказались в большом помещении со сводчатым потолком и разными кухонными принадлежностями, но ничего съестного в ней не было. В углу находился колодец со свисающим ведром. В дальнем конце дверь: четверо или пятеро подбежали к ней и навалились всем весом. Трегирлс взял у Росса ключи и по очереди совал их в замочную скважину. Со вторым замок щелкнул, но дверь не поддалась.
— Снаружи задвижка, — сказал Дуайт.
— Черт бы ее побрал! Если открывать, то поднимется страшный грохот!
— Джака, — сказал Росс. — Возьми ключи и запри дверь, через которую мы пришли. Она на некоторое время защитит наш тыл.
Пока Хоблин убежал выполнять поручение, остальные стали искать какой-нибудь рычаг. У камина обнаружилась большая кочерга, Эллери и Толли принесли ее, но в двери не было ни одной щели, куда можно было бы воткнуть кочергу. Дверные петли находились с этой стороны, и Росс подумал, что куда лучше нацелиться на них, чем на крепкую дубовую дверь. Но если часовые освободились, а к ним присоединились еще по меньшей мере шестеро из прачечной, то этого будет достаточно, чтобы патрулировать монастырь, и любой громкий стук немедленно приведет их к двери, и охранникам останется только подождать, когда из нее появятся беглецы. Затея была обречена на поражение.
Два окна, большое и маленькое. Но за стеклом — решетки. Росс приложил ладони к стеклу и надавил, потом размотал шейный платок и сунул его между руками и стеклом, чтобы не порезаться. Он уже собрался разбить стекло, но Дрейк схватил его за руку.
— Капитан Полдарк. Смотрите.
— Что?
— Дымоход. Я уже смотрел. Да, небо видно, — нахмурился Росс, — и что из этого?
— Я могу подняться по нему.
— Как?
— Тут достаточно широко. У Джонаса осталась веревка. Я оберну ее вокруг пояса, а когда поднимусь, спущу ее вниз.
Позади него появился Дуайт.
— Огонь все еще горит, кирпичи горячие. Ты обожжешься.
— Не так всё плохо. Я уже отгреб угли в одну сторону.
— И если мы поднимемся? Окажемся на крыше, — сказал Росс.
— Всё лучше, чем сидеть здесь, как крысы в мышеловке, — сказал Трегирлс. — Знаю я этих французов: если нас поймают, нам крышка.
Росс убрал шейный платок с окна.
— Думаешь, у тебя получится?
— Да.
— Ну ладно. Тогда попробуй.
На какое-то мгновение Росс почувствовал на себе взгляд Демельзы, влезающей на дерево в Нампаре. Пока Дрейк снимал башмаки и наматывал остаток веревки на пояс, Росс подошел к двери кухни и прислушался. В главном здании монастыря — вопли и грохот. Разбуженные пленники подняли мятеж и попытались выбраться, это задержало охрану. Но это дело нескольких минут.
— Подтащи к двери всё, что сможешь, — велел Росс Джаке. — Стол подойдет.
Угли в очаге отгребли и плеснули на них водой, пепел и дым наполнили кухню. Дрейк сунул в очаг разделочную доску, наступил на нее и поднял фонарь, чтобы осмотреться. В дымоходе было несколько выемок для рук, но не оказалось подходящих уступов, которыми пользуются трубочисты, как в Англии. Он сделал глубокий вдох и начал подъем.
Через несколько шагов он ободрал руки и подпалил чулки. Там, где дымоход сужался, стояла самая страшная жара. Кирпич был неровным и давал упоры для рук и ног, Дрейк поднимался, опираясь ногами и спиной на противоположные стенки.
