Сергей Кравченко - Кривая империя. Книга 4
Наконец, в середине 1774 года удача вернулась к правительственным войскам. Оказалось, что увлеченное классовыми битвами население забыло в этом году пахать и сеять. Все справедливо надеялись на еду из барских кладовых и московских пассажей. В Поволжье начался голод. В августовской битве под Царицыным И.И. Михельсон скосил 2000 голодающих, 8000 захватил в плен. Панин остановился в Пензе и отсюда распространял белый террор. Народ попрятался в норы, бунт затих.
Далее сработала памятная с разинских времен схема.
Обещанные 28000 серебренников воспалили воображение пугачевских казначеев. Рабитый Михельсоном, Емельян Иваныч бежал на Урал, но был арестован неверными товарищами-казаками. 14 сентября он уже отмечал годовщину своего выступления в смотровой клетке. Среди первых зрителей оказался А.В.Суворов, как раз поспевший в этот зверинец к шапочному разбору. Клетка с народным героем проследовала через Симбирск в Москву, где 10 января 1775 года он был четвертован.
И даже здесь «матушка» Екатерина явила милость. Емельяну, как бы по ошибке палача, сначала отрубили голову, а уж потом — руки-ноги. Да и во время следствия Екатерина настрого запретила применять пытки, — хоть и липовый, а все-таки муж...
Большие делаКак мы и предупреждали, мирное сосуществование с Крымом на условиях временной оккупации и договоров не получилось. Свары между крымскими ханчиками не утихали, население продолжало бандитствовать и лазить через перешеек. Суворов крымчан мирил и душил непрерывно. Наконец, 8 апреля 1783 года Екатерина подписала указ об окончательном присоединении Крыма к Империи.
Сразу запахло войной, — турецкому султану замерещилась севастопольская база российского ВМФ. К тому же петушиная стая французского посольства в Стамбуле закукарекала султану в оба уха, и даже пруссаки стали втихаря противодействовать России.
Екатерина публично осмеяла эти козни, и война не случилась еще 4 года.
В 1787 году Императрица решила осмотреть Крым.
По замыслу это был гигантский пикник. Пляски у костров на привале, танцы живота, шашлык и пение бардовской песни должны были «раздражить турка» и его европейских компаньонов. В программе значилось посещение Бахчисарая — ради шахерезадней экзотики, Херсонеса — действующего порта, Севастополя — строящейся военно-морской базы.
Распорядителем всего круиза был Потемкин. Он выступал как бы в роли хлебосольного хозяина. Было приказано отдыхать без чинов, Императрица восторженно пребывала в роли обычной кампанейской писательницы. По дороге в огромном возке Екатерины играли в карты, сочиняли стихи, принимали посольства, травили анекдоты, репетировали спектакли.
На привалах декамероновское общество устраивало игрища и ставило театральные пьесы в естественных, экологически чистых декорациях. Правда, часть бутафории, — фанерные задники в виде пейзанских избушек, пришлось таскать с собой, — не везде находились подходящие строения. К тому же, они, как правило, были заняты негримированными жильцами. Массовки тоже недоставало. Поэтому подбирали крестьянских парней и девок из нескольких деревень, иногда перегоняя их от привала к привалу.
Эти администраторские хлопоты оплошно не отмечены Писцом, поэтому позже родилась безобразная легенда, будто бы Потемкин выстраивал декорации для отчетности о построенных им деревнях и заселенных на казенные деньги пустынях. Полный идиотизм! Чиновник, придумавший эту гипотезу, мерял по себе. Зачем бы князь Таврический суетился в сельской местности, когда сбоку виднелся выстроенный им великолепный Николаев, прямо по курсу высились горы и минареты Крыма, а в Херсонесском порту грузились корабли со всего света?! Да и Катя во все время поездки была иронична и радостна, склонна к вакхическим удовольствиям и контрпозициям. Так что, грубую совковую показуху Григорию навесили зря.
Путешествие получилось веселым, пышным и очень досадным для врага. Особенно обморочно подействовали на султана репортажи и путевые заметки, опубликованные в прессе. Чего стоило одно только замечание, что от Севастополя до турецкого побережья — 36 часов ходу под парусом при среднем ветре!
Сразу по возвращению Императрицы в Питер началась война. 15 июля турки предъявили наглый и нелепый ультиматум: немедля удалить из Ясс, Бухареста и Александрии русских консулов, вывести войска из Грузии, царя Ираклия признать вассалом Порты, установить досмотр русских судов в Босфоре и Дарданеллах. 2 августа Диван (не мебель, а турецкий кабинет министров) объявил России войну, а 5 августа русский посол Булгаков уже сидел под стражей в Семибашенном замке.
В этом конфликте к России примкнул друг Императрицы австрийский император Иосиф. Союзники хотели при удачном повороте событий поделить Турцию пополам, и дело с концом!
Наши объявили туркам войну 12 сентября, при этом Екатерина расстроилась и расплакалась.
Турки начали первыми, атаковали Кинбурн, под стенами которого 1 октября 1787 года потерпели поражение от Суворова. Знали бы, что Суворов непобедим теоретически, так и не лезли бы! Правда, флот наш пострадал в буре, один корабль утонул, другой попал к туркам. В продолжение несчастий Потемкин впал в уныние, был охвачен паническими настроениями, предлагал оставить Крым. Тем не менее, созданный им флот летом 1788 года дважды разбил турок в Очаковском лимане.
Сам Очаков был взят 6 декабря, при этом Потемкин бестолково гнал войска в мясорубку под стенами, и жертвы были страшные. А гений наш Суворов в штурме не участвовал — страдал от нескольких недавних ран.
Дальнейший русский план был тонок и великолепен. Собирались заслать агентуру в оккупированные турками христианские страны, поднять народные восстания в Греции, Болгарии и т.п., взорвать басурманское государство изнутри. Но англичане не продали барж, сблокировали Гибралтар, французы гадили, где могли, шведы ударили в спину. Турецкая война превратилась в шведскую.
29 мая 1788 года шведский флот тайно вышел из Карлскроны. Экипажи судов не знали, куда и зачем плывут. Король Густав III был убежден в быстрой победе, возмездии за Полтаву, слабости русских и проч. «Вот я перешагнул чрез Рубикон», — писал он другу.
Преодолев Балтику, шведы застряли под Нишлотом, — наши дали взятку (!) их главкому Гастферу, и тот заленился штурмовать. Стычка флотов при Хохланде 6 июля закончилась бегством шведов в Свеаборгскую гавань и отсидкой в блокаде.
В Европе поднялся дикий вой «против расширения власти и влияния России». Давайте запомним это. Европейские сопли-вопли — однозначный индикатор здоровья нашей Империи!
Кампания 1789 года шла с переменным успехом, — Историк отмечал «утомление» Императрицы.
Следующий 1790 год начался нападением шведов на Балтийский порт в Рогервике, а 3 мая флот из 26 «парусов» атаковал наших на Ревельском рейде. В Питере возникла паника, Екатерина маялась сердцем, граф Безбородко плакал. Но адмирал Чичагов разбил шведов. 23-24 мая при Сейскаре победа снова осталась за нами, но гром пушек слышался в столице, стекла в Зимнем позвякивали, и нервное напряжение росло. Шведы неосторожно вошли в Выборгскую бухту и были заблокированы Чичаговым и русским галерным флотом под командой наемного принца Нассау-Зигена.
Запахло Чесмой.
Екатерина воспряла и стала шалить в своем стиле. Одну из галер наполнили продовольствием и послали в дар королю Густаву. На листе с пожеланием приятного аппетита он получил также ультиматум. Король пообедал, обиделся и бросился на прорыв, еле продрался сквозь частокол наших мачт, потерял несколько тысяч моряков и морской пехоты, потратил семь линкоров, два фрегата, массу мелкой посуды.
Нассау-Зиген хотел 28 июня 1790 года ознаменовать годовщину воцарения Екатерины новой победой над шведами, но напоролся на встречный удар и подвергся страшному разгрому. Погибло несколько тысяч русских. Из-за этого 3 августа заключился мир в прежних границах. Можно было вернуться к туркам.
К несчастью, в начале 1790 года скончался верный союзник Екатерины австрийский император Иосиф. Южная коалиция распалась, но 1791 год начался успешно. Летом наши взяли штурмом Анапу, разгромили турок при Мачине, Ушаков взболтал и загнал в босфорскую бутылку весь турецкий флот. К сожалению, «Ушак-пашу» удержали от бомбардировки Стамбула и превращения его в Царьград известием о заключении перемирия.
В Яссах велись переговоры о мире, когда наш лидер князь Потемкин-Таврический разболелся лихорадкой, уехал в Николаев и скончался по дороге, в степи. Пришлось графу Безбородко ехать в Яссы из Питера и 29 декабря заключить мир. Россия оставляла себе Крым, Очаков и приднестровскую степь.
Теперь можно было заняться приятными имперскими делами, то есть, приобрести еще какие-нибудь территории. Повод возник в Польше.
Поляки — вольный народ — измыслили, сочинили и отредактировали великолепную, новейшую Конституцию. Они ее даже утвердили торжественно 3 мая 1791 года. Конституция по отвязанности соперничала с американской и вызвала поджелудочное томление в тронных палатах. Противно было допускать распространение либеральной заразы. Аналогичная болячка только что лопнула в самом махровом, парижском будуаре Европы.
