Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883
– Так не всегда посетитель выказывал цель прихода мне, я ж только помощник, а об истинной причине визита знал только господин Комаров.
– Хорошо, а чем занимался Афанасий Петрович?
– Ранее просители непосредственно сносились с чиновниками нашего богоугодного заведения, он запретил. Уж очень был строг, ратовал и в конечном итоге добился строгого наказания для провинившихся чинов духовного ведомства.
– А кроме указанного?
– Хоть Афанасий Петрович и молод, но был ярым противником бракоразводных дел, в особенности богатых и знатных людей. Без жалости увольнял чиновников консистории, которые по его мнению были нерадивы.
– Мог ли кто затаить на него обиду?
– Несомненно, – резко ответил помощник, – ведь люди всякие, некоторые приходили с угрозами, но господин Комаров был в решениях тверд и от слов не отступал.
– А из последних?
– Мне не упомнить.
– Хорошо, а можете подготовить бумагу, каким разводным делам не давал ходу секретарь и кто из чиновников был уволен по настоянию Афанасия Петровича.
– Будет сделано.
– Завтра поутру, господин Жуков, – Иван Дмитриевич указал рукой на помощника, – заедет к Вам.
– С кем был дружен господин Комаров?
– Не имел чести знать.
– О ком – нибудь он рассказывал?
– Увы, мой начальник был немного замкнут.
– Почему «был»?
– Не знаю, – стушевался помощник секретаря, явно что—то утаивая.
– Так отчего же?
– Я подумал, – начал он говорить, пряча глаза, – что раз Вы занимаетесь этим делом, то можно предположить самое худшее.
– К чьему—то счастью или…, – Иван Дмитриевич выдержал паузу, смотря в лицо помощнику Афанасия Петровича, – к чьему—то сожалению нам пока ничего не ведомо о судьбе Вашего начальника. Так Вы о знакомцах, родственниках господина Комарова не знаете.
– Совершенно верно, – помощника секретаря оставило волнение.
– Что ж, благодарю за беседу, – Путилин переложил трость из руки в руку, – утром Вас навестит господин Жуков.
– Буду ждать, и не сомневайтесь – бумага будет готова.
– Разрешите откланяться, – Иван Дмитриевич церемонно наклонил голову в знак прощания и направился к выходу.
Только выйдя на улицу и, надев шляпу, обернулся к Михаилу.
– И как тебе данное богоугодное заведение?
– Не примите за кощунство, – помощник посмотрел на окна здания консистории, – но мне кажется змеиное гнездо.
– Нет, это не святотатство, а истинная правда.
– Где ж нам теперь искать пропавшего секретаря?
– Пока не знаю, – тяжело вздохнул начальник сыска, – только одна ниточка – женщина в черном, но и она подобие призрака, вроде бы существует, но кто никто не знает. Хотя в списке, что завтра получишь, она может быть в качестве обиженной жены, требующей развода.
– Вы думаете, исчезновение связано с бракоразводными делами?
– Я не утверждаю, но и не исключаю такой возможности.
– Тогда как же обиженные чиновники, лишившиеся службы по вине ретивого секретаря?
– Миша, и такая возможность не исключена. Сейчас мы бродим в потемках, если честно сказать, то пока не вижу светлого пятнышка в непроницаемой мгле розыска.
– Вам, Иван Дмитрич, не показалось, что помощник Афанасия Петровича что—то скрывает?
– Не показалось, а я уверен в этом.
– Но почему? – Михаил не успел окончить вопроса, будучи перебит словами Путилина.
– Пока рано. – Потом добавил, – а правду все равно поведает. Шила в мешке не утаишь.
– Не было бы поздно?
– Три дня срок, но будем надеяться на благополучный исход наших розысков.
– Иван Дмитрич, у меня складывается впечатление, что пропавший идет впереди, а мы его догоняем, но шаг слишком мелок.
– Верно подметил, идем по следу.
Утром помощник секретаря консистории сидел на своем месте, усталым взглядом взирая на дверь. При каждом входящем посетителе он приподнимался со стула и вежливым с извиняющимися нотками голосом произносил, что господин Комаров отсутствует и будет через несколько дней. На вопрос: когда? Следовало пожатие плечами, мол, сие мне не ведомо, у секретаря много важных дел.
Михаил застал помощника, поднимающимся из—за стола и обрадовавшимся хотя бы одному знакомому лицу.
– Здравствуйте, господин Жуков. У меня для Вас бумага готова с вечера, – он протянул два листа серой бумаги, – в первом посетители, во втором уволенные Афанасием Петровичем чиновники.
– Благодарю, – Михаил взял протянутые листы, исписанные мелким почерком.
Поутру Иван Дмитриевич вскочил, словно сыграл сигнал тревоги. После недолгого умывания выскочил на улицу, даже не выпив утреннего чая, и на пролетке отправился на квартиру исчезнувшего чиновника.
– Любезный, – обратился к дворнику, – где мне найти хозяина?
– Иван Егорыч проживают в третьем этажу, – ответил тот, не удивляясь вопросу начальника сыска. Надо, значит, надобность есть.
– Проводи меня к нему.
– С превеликим удовольствием.
Хозяин принял в комнате в халате и домашних тапочках.
– Чем могу быть полезен?
– Иван Егорович, – обратился к нему Путилин, – я – начальник сыскной полиции – занимаюсь щекотливым делом.
– Я Вас внимательно слушаю.
– Вы, наверное, уже наслышаны об исчезновении вашего жильца господина Комарова?
– Да, да, до меня доходили вести.
– Так вот четыре дня тому поутру Афанасий Петрович вышел из дома и с тех пор его не видели ни на службе, ни дома.
– Печально.
– Я занимаюсь розысками господина Комарова и пока о несчастье говорить рано, но я к Вам с не совсем законною просьбою.
– Слушаю и буду рад, если смогу чем– нибудь помочь в этом деле.
– С Вашего позволения мне хотелось бы произвести осмотр квартиры исчезнувшего.
– Ну я думаю, – произнёс Иван Егорович, – что это пойдет во благо розыскам и Вы ничего не будете трогать?
– Боже упаси, – приложил руку к груди Путилин, – мне просто необходимо посмотреть, как проживал Афанасий Петрович? Ведь по отзывам он был чрезвычайно замкнутым человеком.
– Да, мне дворник говорил, что не видел ни разу, чтобы к господину Комарову приходили приятели, родные или, – он подмигнул Ивану Дмитриевичу и шепотом произнёс, – дамы.
– Это так, – подтвердил начальник сыска, – Иван Егорович, не сочтете за труд сопроводить меня?
– Я только оденусь.
Дважды щелкнул замок, дворник потянул за массивную бронзовую ручку и дверь с легким скрипом распахнулась.
– Прошу Вас, – хозяин показал рукой, – будьте первым.
– Благодарю, – Иван Дмитриевич ступил в широкий коридор с большим зеркалом на стене.
Квартира оказалось небольшой, состоящей из спальни, гостиной и кабинета. Везде царил порядок и ни пылинки на мебели.
– Иван Егорович, – обратился Путилин к владельцу дома, – а кто убирается в комнатах и готовит господину Комарову.
Иван Егорович кивнул дворнику, мол, отвечай, тот прокашлялся:
– Так Варвара из соседнего дома, она и ключ имеет. Я за ней схожу? – то ли вопрос, то ли просьба.
– Ступай, – начальник сыска осмотрел спальню. Ничего примечательного: широкая кровать под прозрачным пологом, стул, столик, на нем лампа, книга с закладкой, стакан и наполненный водой графин. Иван Дмитриевич взял в руки книгу, оказавшуюся романом господина Диккенса, но интерес вызвала не она, а письмо, служившее закладкой.
«Жестокость порождает только жестокость, господин Комаров, Вам же не знакомо само понятие милосердия. Бог Вам судья, Он накажет Вас за перенесенные нами несчастия, к которым Вы приложили свою руку.»
– Иван Егорович, – Путилин обернулся к хозяину, – Вы не будете возражать, если я возьму с собою это письмо?
– Ради Бога, – ответил тот и добавил, – я надеюсь, оно поможет в розысках несчастного Афанасия Петровича.
– Не могу сказать утвердительно, но свою лепту, надеюсь, внесет.
В кабинете посредине стоял дубовый стол с чернильным прибором на одном углу и на втором стопкой чистой бумаги. В углу стояло бюро со множеством ящичков. Вдоль стен до самых потолков возвышались шкафы, на которых стройными рядами выстроились выпуклыми корешками книги.
Иван Дмитриевич вопросительно посмотрел на владельца дома, тот пожал плечами и подошел к окну, обозревая из него улицу.
Раздалось негромкое покашливание, вернулся дворник.
– Ваше Благородие, – обратился к начальнику сыска, – вот Варвара, – он несильно подтолкнул в спину девицу лет двадцати пяти, зардевшуюся от нежданного внимания.
– Хорошо, – произнёс Путилин, – а теперь ступай, голубчик. Если понадобишься, я тебя найду. – Потом повернул голову к владельцу дома, – Иван Егорович, не будет Вам затруднительно оставить нас с Варварой на несколько минут.
