Джуд Деверо - Леденящее пламя
Но в эту минуту Блейр думала, что Ли один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела. Он прекрасно провел всю процедуру, но что поразило ее больше, так это его сострадание. Когда он наклонялся, чтобы поцеловать ее, она осознала, что хочет его поцелуя сама, как Блейр, а не Хьюстон.
Она отвернулась.
Лиандер тут же убрал руки, и ярость в его глазах испугала Блейр. Он отвернулся, но гнев сквозил в каждом его движении.
— На мгновение Блейр охватила паника. Ведь сейчас она — Хьюстон, а не Блейр, и, конечно же, должна поцеловать любимого мужчину.
Блейр схватила его за руку. Он остановился и посмотрел на нее. Глаза сверкали злостью, и ей потребовалось большое мужество, чтобы не отступить. Она решительно обняла его за шею и прикоснулась губами к его губам.
Он стоял, как каменный, не двигаясь, не отвечая на ее поцелуй.
Доктор Лиандер Вестфилд, без сомнения, весьма избалованный мужчина, пронеслось у нее в голове, если так сурово наказывает свою невесту за отказ в поцелуе. И поскольку он по-прежнему стоял, не выказывая никаких эмоций, она восприняла это как вызов, как первый год ее учебы в медицинской школе.
Она поднялась на цыпочки и добавила немного страсти в свои действия.
Она не была готова к его реакции, ничто в ее жизни до сего момента не подготовило ее к этому.
Он схватил ее лицо в ладони, наклонил ей голову набок и закрыл рот поцелуем с такой страстностью, что у нее перехватило дыхание. Ее реакция была под стать. Она прижалась к нему всем телом и только крепче обняла, когда он просунул колено между ее ног и раздвинул ее губы языком.
— Прошу прощения, — со смешком произнес чей-то голос, но лишь через несколько секунд Ли оторвался от нее.
Блейр стояла с закрытыми глазами и обрадовалась, что позади нее коляска, иначе она, пожалуй, упала бы. Она смутно видела этого ужасного мужчину-игрока, который ухмылялся, даже говоря с Ли, но ей было все равно. Возможно, репутация Хьюстон погибла навеки, но сейчас Блейр думала об этом меньше всего.
— Готова?! — услышала она мягкий голос Ли у своего уха, когда мужчина ушел. Она чувствовала тепло его тела рядом с собой.
— К чему? — пробормотала она, открывая глаза.
— Хьюстон, нам не обязательно ехать на прием, — сказал Ли.
Блейр выпрямилась и вспомнила, кто она такая, где находится и что рядом жених сестры.
— Нет, мы едем, — застенчиво произнесла она, стараясь не встречаться с ним взглядом и делая вид, что не замечает его рук на своей талии, задержавшихся там значительно дольше, чем требовалось, чтобы подсадить ее в экипаж.
Устроившись, она не отводила глаз от дороги. «Так вот почему Хьюстон любит его, — подумала она. — А я-то волновалась, что они слишком холодны наедине».
Она мельком взглянула на него. Когда он повернулся, его глаза сияли и искрились, в них был призыв.
Она слабо улыбнулась и приказала себе думать об Алане. Алан. Алан!
Кое-как Блейр удалось взять себя в руки, но чувства ее находились в смятении, и она не обратила внимания на то, что Ли переехал через реку и направился в укромный уголок Фентон-парка. Перед ними расстилалось озеро Миднайт. Ли остановил экипаж недалеко от эстрады для оркестра и подошел к Блейр, чтобы помочь ей выйти.
— Почему мы остановились?
— Я не могу избавиться от запаха карболки и подумал, что свежий воздух поможет нам в этом.
Он улыбнулся и приподнял ее, высаживая из экипажа. Ей пришлось отвернуться, иначе бы она снова оказалась в его объятиях.
— Ты очень хорошо действовал сегодня на вызове.
— Ты уже это говорила, — ответил он, отпуская ее; затем достал из кармана сигару и закурил. — Почему ты поехала сегодня со мной? Раньше ты никогда этого не делала.
Блейр напряглась, лихорадочно соображая.
— Наверное, потому, что я очень волновалась сегодня днем. Ты казался ужасно сердитым, — сказала она, надеясь, что ее слова звучат правдиво.
Он склонил голову набок и смотрел на нее сквозь облако дыма и лунный свет.
— Похоже, раньше тебя это не волновало. «Боже, во что я влипла», — подумала Блейр. И почему Хьюстон не предупредила ее, что Ли может заговорить об этом.
— Да нет же, волновало, — сказала она, отворачиваясь и кладя руку на край эстрады. — Я всегда переживаю, когда обижаю тебя. И я постараюсь больше так не делать.
Он молчал так долго, что она повернулась и посмотрела на него. У него опять был тот же зовущий взгляд.
— Ли, ты заставляешь меня краснеть. Разве нам не пора на прием?
"К черту Хьюстон!» — подумала она. Опять она позволила сестре вовлечь себя в предприятие, которое доставит ей, Блейр, массу неприятностей. Она надеялась, что лицезрение огромного дома хотя бы стоит такой жертвы.
Рука Ли медленно коснулась ее руки. Она отступила и уперлась спиной в деревянную эстраду. Он бросил сигару и сделал шаг в ее сторону. Чуть улыбнувшись ему, Блейр подобрала юбки, взбежала по ступенькам на эстраду и остановилась в центре.
— Мы давали здесь такие славные концерты, — начала она, пятясь, потому что он шел к ней. — Я была в розовом и белом и…
Она осеклась — он стоял перед ней, а отступать было больше некуда. Чувствуя тепло его тела рядом со своим, Блейр взглянула на Ли, он протянул к ней руки, и она приблизилась к нему.
Не было никакой музыки, кроме звуков ночи, но Блейр могла с уверенностью сказать, что, когда Ли закружил ее по эстраде, заиграли скрипки. Юбки перекинуты через руку, глаза закрыты, и она двигается, словно во сне, не думая ни о чем, кроме этой минуты. А когда он, не останавливаясь, притянул ее ближе, его ноги прижались к ее ногам, она отдалась чувствам, никогда прежде ею не испытанным.
Находясь в его объятиях, она не сознавала ни течения времени, ни того, что играет роль сестры, ни того, что мужчина, с которым она так близка, чужой ей. Не было ни прошлого, ни будущего, существовало только настоящее.
Когда он начал целовать ее шею, щеку, висок, Блейр прильнула к нему, обвила его шею руками, ее движения в танце замедлились, наполнились соблазном.
— Ты говорила, что можешь быть другой, — прошептал он, но Блейр не услышала ни слова. — Ну поцелуй меня, прежде чем мы поедем.
Только часть слов достигла ее сознания. Ей не хотелось уезжать, она хотела, чтобы это не кончалось, и, когда Ли поцеловал ее снова, она еще больше ослабла. Ему пришлось поддерживать Блейр, иначе у нее просто подкосились бы ноги.
Он отступил назад, и какое-то мгновение она не двигалась. Глаза закрыты, голова запрокинута.
Когда же она взглянула на него, он улыбался, он казался счастливым, чего она никогда раньше не видела. Она улыбнулась ему в ответ.
— Пойдем, моя радость, — засмеялся он, все еще не выпуская ее из рук. — Я хочу показать тебя миру.
Когда Ли посадил Блейр в экипаж, мозг ее снова заработал. Вечер шел не так, как она предполагала. Блейр собиралась выяснить, выходит ли ее сестра замуж за достойного человека, но вместо того, чтобы проводить научное изыскание, она переставала соображать каждый раз, как Ли прикасался к ней.
— Немыслимо смешно.
— Что? — спросил Ли, сидя рядом с ней.
— Что… у меня внезапно жутко разболелась голова. Мне лучше вернуться домой.
— Дай мне посмотреть.
— Нет, — сказала Блейр, отодвигаясь от него. Он взял ее за подбородок длинными, сильными пальцами и приблизил свое лицо к лицу Блейр.
— Не вижу никаких признаков боли, — прошептал он, — разве что вот эта маленькая вена, — добавил он, целуя ее в висок у корней волос. — Ну как, помогло?
— Пожалуйста, — прошептала она, пытаясь отвернуться. — Пожалуйста, не надо.
После долгой ласки он тронул поводья, и они поехали из парка.
Блейр приложила руку к груди, к сильно бьющемуся сердцу. «По крайней мере, мы будем на людях, — подумала она, — а потом он отвезет меня домой, и я снова смогу быть сама собой. И оставлю этого опасного человека там, где ему следует быть — в руках сестры».
Позже кто-то говорил Блейр, что у губернатора и в самом деле был прием, что она была там, была представлена губернатору и отвечала весьма связно, но сама она ничего не помнила. Все эти несколько часов она провела, казалось, в объятиях Лиандера, скользя в танце по зеркальному паркету и не видя ничего, кроме его глаз, все больше погружаясь в их зеленый омут.
Она помнила, что несколько человек сказали ей, что никогда она не выглядела милее, а Ли — счастливее. Задавали тысячу вопросов о свадьбе, а Блейр ответов не знала, но это не имело никакого значения, потому что Ли каждый раз опять уводил ее танцевать.
Если они и разговаривали, она не могла вспомнить о чем. Она думала только о его руках, глазах и о тех чувствах, которые он в ней вызывает.
Только когда мальчик принес Ли записку со срочным вызовом, она очнулась и поняла, что волшебная ночь закончилась. Она почувствовала себя Золушкой, которая должна теперь заплатить за прекрасную ночь.
— Можешь остаться здесь, а я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой, — сказал Ли. — Или поедем со мной.
