Джуд Деверо - Леденящее пламя
— Мне действительно пора домой…
— Хьюстон, — резко бросил он, — что, так будет всегда? Ты всегда будешь мне отказывать? — В его голосе послышался нарастающий гнев. — Если мы поженимся, ты будешь продолжать вести себя так же?
— Если? — прошептала Блейр. — Если мы поженимся?
Что она такого сделала? Может, он думает отменить свадьбу после одного вечера, проведенного с Блейр? Была ли Хьюстон настолько смелой с Ли, что он посчитал ее поведение этим вечером непростительно холодным?
— Любимая, давай не будем спорить, — и он раскрыл ей объятия.
Блейр колебалась всего мгновение, вспомнив наказ Хьюстон не спорить с Ли. Возможно, если она поцелует его еще несколько раз, он этим удовольствуется и отвезет ее домой.
Она подвинулась к нему, позволила обнять себя, прижавшись к его телу, а когда он принялся целовать ее, она забыла обо всем.
Ли обнял ее так крепко, словно боялся, что она исчезнет, а Блейр была абсолютно уверена, что это первый и последний раз в ее жизни, когда рядом с ней находится мужчина, заставляющий переживать такие ощущения. Он захватил ее губы нескончаемым поцелуем и не давал ей двинуться, а она только теснее прижималась к нему.
Когда его руки переместились ей на спину и ловкие пальцы хирурга начали расстегивать крючки на платье, она даже не и не подумала остановить его. Платье стало сползать, обнажив плечи. Ли поцеловал их, провел ладонями по коже.
Через несколько мгновений платье лежало рядом с ними. Теперь на пути их разрастающейся страсти оказались нижние юбки Блейр из розовой шелковистой тафты. Длинные ноги Лиандера придавили плотную ткань, он мял и стягивал ее с тела Блейр.
А она не могла оторваться от его губ и запустила руки в его длинные волосы, вдыхая их особый мужской запах.
— Лиандер, — прошептала она, когда его губы заскользили по ее руке, а его руки избавили ее от двух последних нижних юбок. Атлас, тафта и тончайший батист окутали их, спеленали вместе в волнах тепла, идущих от камина.
Его руки, казалось, успевали везде: гладили, ласкали, снимали одежду с бесконечной осторожностью и терпением, все больше открывая ее для его прикосновений.
Когда он уже снимал с нее шелковые чулки, целуя одновременно мочку уха, она осознала, что он все еще одет, и начала стягивать с него одежду.
Со своей одеждой он не был так осторожен, как с одеждой Блейр, напротив, он срывал ее с силой, близкой к разрушительной.
В медицинской школе Блейр видела много обнаженных мужчин, а один раз увидела Алана без рубашки, но никогда еще рядом с ней не было теплого, живого мужчины с темной, загорелой кожей. И никогда никто не приближался к ней с таким огнем в глазах, какой был сейчас в глазах Ли. Она чуть отпрянула, когда он потянулся, чтобы снова обнять ее.
В его глазах появилось предостережение, но Блейр этого не заметила. Все, что она видела, — это был Ли: его кожа, его чудесная кожа, обтягивающая крепкие мускулистые плечи, покрывающая плоский живот. Она с интересом разглядывала его, с любопытством отмечая разницу между живым мужчиной и мертвым — так как только последних она видела полностью обнаженными до сего дня.
— Я прошел осмотр? — спросил он охрипшим голосом.
Блейр не ответила, а привлекла его к себе, снова касаясь кожи, от которой шло такое приятное тепло.
Ли не терял времени, снимая с нее последнюю одежду, подвязки, и даже расстегнул туфли. Он проделал все это с большой нежностью. Когда Блейр оказалась совершенно обнаженной, она почувствовала, что ее страсть поднялась до уровня, грозящего взрывом. Со вздохом удовольствия она прильнула к нему, просунула ногу между его ногами, чтобы быть как можно ближе.
Одно движение Ли — и она оказалась на нем. Он целовал ее, гладил ее спину, ноги, ягодицы, его руки скользили по всему ее телу, лаская его.
Его губы не отрывались от ее губ, когда он перекатился, перевернув ее на спину, и осторожно раздвинул ее ноги своими.
Блейр теоретически знала, что человеческие особи размножаются. В ее медицинском колледже были специальные занятия для незамужних женщин, но никто из преподавателей не упоминал о страсти, сопровождающей этот акт. Она и представить не могла, что чувствует женщина, что это не просто действия с целью зачатия, но акт любви и страсти.
Она была готова принять Ли, но все равно ей было больно, и Блейр охнула от боли. Он на мгновение остановился, опаляя ее шею горячим дыханием, ожидая от нее знака.
Блейр оправилась от первого момента боли и начала медленно двигать бедрами, положив руки ему на спину и ведя ими вниз к бедрам. Только прерывистое дыхание Ли выдавало, насколько он сдерживает себя, чтобы не причинить ей боль. И только когда она начала двигаться сама, он последовал за ней.
Движения Ли были медленными и нежными, боли не было, и Блейр, поначалу неловко, двигалась вместе с ним. Через несколько мгновений неторопливость оставила их и сменилась настоящим неистовством. Они изгибались, извивались, сливались в одно целое, пытались быть еще ближе, и наконец — одновременный взрыв развязки.
Блейр держала Ли, словно боялась отпустить. Их потные тела склеились, даже их кожа слилась в одну.
— Я люблю тебя, — прошептал ей на ухо Ли. — Я не уверен, что любил раньше. Я не уверен, что знал тебя до этой ночи. Думаю, что каждый из нас стал другим со вчерашнего дня, но я точно знаю, что люблю тебя, Хьюстон, и никогда не любил никого другого.
В первое мгновение Блейр не могла понять, почему Мужчина, которого она обнимает, называет ее именем сестры.
И тут же она все вспомнила и с чувством полнейшего ужаса начала отодвигаться от Ли.
— Мне нужно идти домой, — сказала она, и ее голос выдал все ее чувства.
— Хьюстон, — сказал Ли, — это не конец света. Мы поженимся через две недели и будем проводить вместе все ночи.
— Пусти меня! Мне нужно домой. Он долго смотрел на нее, будто решая, сердиться или нет, и потом улыбнулся:
— Будь застенчивой, если хочешь, любимая. Дай я помогу тебе.
Блейр не могла даже смотреть на него. Это были самые чудесные минуты в ее жизни, но в действительности они ей не принадлежали. Она обманула сестру, обманула человека, за которого собиралась замуж, лгала этому мужчине, который… который…
Сквозь ресницы она взглянула на Ли, помогавшего затянуть корсет. Если она не проявит осторожность, то снова очутится в его объятиях, и, если он предложит, она, возможно, сядет с ним на ближайший поезд и забудет обо всех своих обязательствах перед другими людьми.
— Ты явно знаток по части женского белья, — бросила она.
Ли, державший в эту минуту нижнюю юбку из тафты, чтобы Блейр было удобнее шагнуть в нее, усмехнулся:
— Пожалуй, да. Помочь тебе с подвязками? Выхватив у него чулки, она села на стул и стала натягивать их, пытаясь выказать Ли как можно более полное равнодушие. Что же она наделала? Хьюстон возненавидит ее. И что скажет Ли, когда обнаружит, что его невеста по-прежнему девственница? А что скажет Алан, если узнает? Как она объяснит ему? И поверит ли ей кто-нибудь, если она скажет, что, как только он прикоснулся к ней, она уже не владела собой? Может, все, что говорит о ней Дункан Гейтс, — правда?
— Хьюстон, — сказал Ли, становясь перед ней на колени, — ты выглядишь так, словно собираешься заплакать. — Он взял ее ладони в свои:
— Посмотри на меня, милая. Я знаю, ты была возбуждена, я знаю, что ты хотела остаться девственной до свадьбы, но то, что произошло сегодня, произошло только для нас двоих, а остальное — не важно. Очень скоро я стану твоим мужем, и мы сможем наслаждаться друг другом, сколько захотим. А если тебя волнует моральная сторона случившегося, то, как врач, я могу тебе сказать, что многие женщины, вступившие в брак, провели до этого некоторое время наедине с теми, кого любили.
Он сделал только хуже. Мужчина, которого она любила, был вовсе не тот, с кем она только что занималась любовью, и не тот, за кого она собиралась замуж, лишил ее невинности.
Она поднялась.
— Пожалуйста, отвези меня домой, — сказала она, и Лиандер повиновался.
Глава 6
— Доброе утро, — непривычно восторженно приветствовал Лиандер отца и свою сестру Нину, сидящих за завтраком.
Нина, очень милая девушка двадцати одного года, не донесла чашку с кофе до рта.
— Значит, это правда, то, что я слышала, — сказала она.
Ли положил себе на тарелку огромное количество еды.
— Сара Оукли первым делом позвонила мне сегодня утром и сообщила, что вчера вечером на приеме ты и Хьюстон не могли оторвать друг от друга глаз… или рук. Она сказала, что никогда не видела настолько влюбленных людей.
— Теперь увидела? — спросил Ли. — А что в этом необычного? Я сделал предложение прекрасной леди.
— Однако одно время ты выглядел так, словно предпочел бы сбежать от своей красивой невесты. Ли улыбнулся сестре:
— Когда ты подрастешь, сестричка, может, ты узнаешь немного больше о птицах и пчелах.
