KnigaRead.com/

Елена Хаецкая - Атаульф

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Елена Хаецкая, "Атаульф" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Эти мысли в голове у меня вертелись, пока годья Винитар говорил. Годья после Хродомера говорить взялся.

Очень утешительно годья говорил. Верующие в Бога Единого, сказал годья, любят в близком своем человеке не тело его, а душу. И когда умирает близкий тот человек, то теряют они его тело, но не теряют души, ибо душа бессмертна и всегда пребудет с теми, кого любит. Поэтому вообще не следует горевать по умершим. И если мы и горюем, то только лишь от слабости своей телесной и по неразумию.

Мне было немного стыдно, потому что в Ахме-дурачке я не любил ни тела, ни души. А вот в дедушке все мне было любо.

Умирает ли душа у тех, кто не веровал в Бога Единого? Я решил не спрашивать про это у годьи, потому что боялся, не сказал бы он: умирает.


Дрова для погребального костра еще со вчерашнего дня возили. Знатный был костер, сам как курган, такой огромный. Дед с Ахмой рядком на костре том лежали, первый в роду и последний в роду. И видно было, что дед с Ахмой одного роста — а мне-то всегда чудилось, что Ахма-дурачок на голову ниже, чем дедушка Рагнарис.

Дедушка Рагнарс был в своей лучшей одежде и в шлеме своем рогатом. Слева от дедушки меч обнаженный лежал, много крови вражьей испивший. Справа же ножны от меча лежали и дедушкино копье.

На красивом поясе с большой пряжкой был у дедушки кинжал. Я ему свой кинжал отдал, тот, что у чужака взял, дядей Агигульфом убитого. Я был горд, что дедушка возьмет с собой мой кинжал.

В ногах щит поставили, Арбром погрызенный, и рядом — самого Арбра, чтобы дедушке не скучно было. Арбр был полон темного ильдихиного пива. Хорошо бы, думал я, дедушка с Арбром встретились и пива этого вместе испили. То-то посмеялись бы отменной шутке, которую дедушка Рагнарис отмочил!

Еще коня хотели дедушке на костер положить. Но тут уж Ульф вмешался и не позволил. Ульф сказал:

— Что наложницу хотите вслед за отцом отправить, то ваше дело, и у меня об этой Ильдихо голова не болит. А вот коня не дам. Кони нам сейчас очень нужны будут.

Я видел, когда Ульф эти слова говорил, что отец мой Тарасмунд на него очень злится.

Еще дедушке его драгоценный коготь дракона на шею повесили.

У Ахмы-дурачка крест на шее был (он его всегда носил, и я раз видел, как они с Фрумо этот крест целовали, то он поцелует, то она).

Фрумо, видя, как дедушку Рагнариса обряжают (на Ахму-то мало внимания обращали, ибо невеликая то была потеря), захотела сама мужа своего обрядить, чтобы не хуже Рагнариса он был. Женщины сперва дурочку одноглазую к телам не подпускали, но Фрумо вой подняла, глаза выпучила, вот-вот разродится. Отец наш Тарасмунд и велел женщинам Фрумо подпустить.

Фрумо сразу успокоилась, как только поняла, что по ней все будет. Сняла с себя серебряные серьги (ей отец ее, Агигульф-сосед из похода привез, давно еще, когда не была она такой полоумной) и Ахме на грудь их положила.

Отец тем женщинам сказал: пусть так и будет.

Мать наша Гизела к костру горшок с кашей принесла. Красивый горшок, самый лучший у нас. Она его в ногах у Ахмы поставила.

Годья Винитар стал ее отчитывать, что это все неугодно Богу Единому, но мать наша Гизела годье на то возразила, что за горшок с кашей Бог Единый всяко не прогневается. И отступил годья Винитар.

Но вот речи закончились, слова иссякли. Тихо стало, только слышно, как факелы трещат да ветер посвистывает.

Тогда настало время костер поджигать. Тарасмунд повернулся к людям, что вокруг стояли, и знак подал. Расступились сельчане, дорогу давая, и дядя Агигульф вперед вышел.

Совсем наг был, ничего на нем не было, ни амулетов, ни малой тряпицы на теле.

По старому обычаю, наш отец Тарасмунд, старший сын Рагнариса, должен был это сделать, но воспротивился Тарасмунд и объяснил, что вера его не позволяет ему наготу являть пред дочерьми и прочими. Да и крест с тела снимать отказался.

Тогда к Ульфу обратились, но Ульф — тот только на Агигульфа кивнул и сказал:

— Вот вам любимец богов; чего ж более хотите?

Так и вышло, что погребальный костер Рагнариса поджигал его младший сын, Агигульф.

К костру приблизившись, дядя Агигульф обошел его посолонь, поджигая тонкие ветки со всех четырех ветров.

Занялось сразу — умело сложен был костер тот. Языки пламени поднялись высоко, обнимая наших умерших, точно мать детей своих ласковыми руками.

Фрумо вдруг вылезла вперед. Разрумянилась от огня, глаза у нее заблестели. Глядя на мужа своего, окруженного пламенем, заволновалась и руки к нему потянула.

— Очаг!.. Хлеб!.. Угощение готовим!.. — начала выкликать Фрумо. — Гости!.. Холодно гостям!.. Голодно гостям!.. Иди, Ахма, домой!.. Иди!

И тут в костре начал Ахма-дурачок приподниматься.

Ветер в этот миг переменился, паленым на нас пахнуло. И страшно закричал Филимер, к Ульфу бросился, будто спрятаться хотел. А годья Винитар осенил себя крестным знамением.

После этого Ахма, будто ослабнув, назад в костер завалился, сноп искр подняв, и не шевелился больше. И пламя скрыло его вместе с дедушкой Рагнарисом.

Я смотрел неотрывно в пламя, пока глаза не заслезились. И сквозь слезы увидел вдруг, что пришли Арбр-вутья и Аларих-курганный. И будто бы встает дед им навстречу и все втроем, обнявшись, как братья, растворяются они в ревущем пламени.

Я потом рассказал об этом Гизульфу, и Гизульф сказал, что видел то же самое.

Фрумо вдруг очень беспокойной сделалась, стала бегать между людьми, всех за руки хватала, в глаза засматривала и все спрашивала:

— Где?.. Ахма где?..

Агигульф, отец Фрумо, хотел было поймать свою безумную дочь, в дом отвести и там запереть, но Хродомер не позволил.

Сказал, пусть бегает и безумствует. Видно, время ныне безумствовать. Вотан, сказал Хродомер, коснулся пальцем своим агигульфовой дочери, наделив ее пророческим даром. Но то бремя мужское, вот и не вынесла Фрумо — рехнулась. Пусть теперь ходит и лепечет. Не гнать ее — слушать ее надобно.

Так Хродомер сказал, и не посмел возразить ему Агигульф, отец Фрумо. Страшно вещует Фрумо, только и сказал Агигульф-сосед.

На это Хродомер отвечал, что судьба — она любой может быть, и лютой тоже, а дело человека — себя блюсти и честь свою, а о прочем не беспокоиться. Рагнарис, покуда жив был, так и поступал.

И еще сказал Хродомер (удивились все, кто слышал), что Велемуд-вандал, сын Вильзиса, по тому же закону жил и умер.


Долго мы ждали, пока костер догорит, и ветер его остудит. Солнце уже за полдень перешло, когда начали кости собирать и очищать их от пепла.

Два сосуда больших и красивых принесли, в один кости дедушки собрали, в другой — кости Ахмы-дурачка.

Хродомер сказал, что дух этих украшений с огнем ушел, следом за Рагнарисом и Ахмой, а мы погребаем сейчас лишь тело этих украшений. Это золото силы не имеет, сказал Хродомер, оно всю свою силу в огне растворило.

И поднял Хродомер из пепла меч дедушки Рагнариса, огнем почти не тронутый. А когда выпрямился, увидел дядю Агигульфа — тот все еще нагой стоял.

Прекрасен был в тот миг дядя Агигульф. Ничто не мешало видеть красоту его. Широкоплеч и статен он был, в бедрах узок, в икрах силен; длинные белые волосы по плечам и по спине разметались; лик имел свирепый и вдохновенный, будто дедушкиного напитка из мухоморов отведал.

Когда увидел дядя Агигульф Хродомера с мечом Рагнариса в руке, глаза у Агигульфа загорелись, и обрадовался он несказанно.

Засмеялся Хродомер громко и страшно, руку протянул в сторону, и подали ему щит, будто ждали.

Сказал Хродомер дяде Агигульфу:

— Прекрасен и наг ты, отважный Арбр. Много почета убить тебя!

Тут ветер вдруг подул, и мне показалось, что это дыхание Вотана всех нас коснулось и сделало безумными, вдохновенными и мудрыми.

Поглядел я на небо, чтобы увидеть Дикую Охоту, и увидел, как несутся облака, меняясь непрестанно.

И когда снова взглянул я на тех, кто стоял перед догоревшим костром, то были там уже не Хродомер и дядя Агигульф, а дедушка Рагнарис и Арбр.

Отважен был дедушка Рагнарис, свиреп и страшен был Арбр.

И сказал Арбр-Агигульф:

— Не одолеть тебя меня, Рагнарис!

В руке у Арбра-Агигульфа уже был меч. То был ульфов меч. Ульф никуда без меча не ходит.

И стали они биться между собой. И видно было, что бьются хоть и шутейно, а насмерть.

И сказал Хродомер:

— Так Рагнарис вызвал вутью Арбра на бой. Силой равны они были, были равны и отвагой.

С этими словами напал он на дядю Агигульфа. А дядя Агигульф отскочил назад, ловко уходя от удара (ибо не было у него своего щита, и ничего, кроме наготы, не защищало его тела) и сказал:

— Бились, себя не щадя, ударом за удар воздавая.

И сам набросился на Хродомера. На щит принял удар Хродомер. Видно было, что освирепел тогда вутья Арбр, кровью глаза его налились, пена на губах показалась, свой меч отбросил. Отпрыгнул он, к земле припал, а когда Хродомер меч занес, чтобы его рубануть, от земли, как молния, прянул, руку с мечом, готовым разить, перехватил и к горлу Хродомера зубами потянулся. Тот вновь щитом отгородился.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*