Александр Чиненков - Крещенные кровью
— А какой приказ ты отдал своим «партизанам»?
— Уничтожить всех, — коротко ответил обер-лейтенант. — Пусть поработают за тех, кто отсиживается в лесу, обрастая бородами и жиром, называя себя народными мстителями.
— Вот это да! — развел руками штандартенфюрер. — Ты никогда не блистал умом так ярко и открыто, Ганс! Я просто аплодирую твоему таланту!
— Благодарю, шеф, — сказал польщенный похвалой Курт, выходя из машины. Он посмотрел в бинокль и воскликнул: — Можете меня поздравить, господин штандартенфюрер: машина Штерна уже там, где я и предполагал ее увидеть!
— Думаешь, сработает? — спросил сдавленным от волнения голосом Лансдорф, выбираясь из машины.
— Теперь уже не сомневаюсь, — ответил обер-лейтенант, разворачиваясь на месте.
Увидев в его руке револьвер, направленный на него, штандартенфюрер побелел от страха и попятился.
— Ты… ты посмеешь в меня выстрелить, Ганс? — закричал он, хватаясь рукой за кобуру на поясе. — Ты…
— Нет, шеф, — захохотал Курт, вытягивая вперед руку с оружием и целясь в грудь Лансдорфа. — Ты погибнешь от руки «народного мстителя»! Прости, господин штандартенфюрер, но сейчас ты для меня самый опасный человек в мире, так как очень много знаешь!
13
Ориентируясь на подсказки старосты, разведчики без особых усилий нашли в развалинах лаз. Не теряя ни минуты, они взялись за дело. К утру наблюдательный пункт был готов. Сверху лаз прикрыли обгоревшими досками и присыпали их мусором помельче. Земляной пол в подвале тоже местами застелили досками, чтобы можно было прилечь на них и отдохнуть.
Когда убежище было готово, Яшка, очень довольный проделанной работой, воскликнул:
— Одно слово — бункер! Поздравляю, товарищи, Гитлеру такой и не снился!
Степан и Свирид, глядя на него, заулыбались, а Яшка даже сплясал на радостях цыганочку с выходом, притопывая и тихо присвистывая.
— Кто знает, сколько нам здесь сидеть придется. А хибарка наша стоящая получилась!
Затем они перекусили, и Степан объявил:
— Дежурим по два часа. Я заступаю на пост первым.
Устроившись поудобнее, он приподнял голову над лазом и, поднеся к глазам бинокль, долго рассматривал окрестности. В чистом и прозрачном воздухе поселок был как на ладони.
И вот на крыльцо дома вышел Васька Носов. Степан скрипнул зубами и судорожно сжал бинокль обеими руками. Пальцы в суставах побелели, губы пересохли от волнения.
— Дай бинокль, — прозвучал сзади голос Яшки, и, не ожидая разрешения, он выхватил прибор из рук Калачева.
Яшка тоже увидел Ваську и смачно матюгнулся.
— Порву гада! — прорычал Степан. — Ей-богу, порву, как только доберусь!
— Вместе рвать будем, когда мышеловка сработает, — поддержал его Яшка, возвращая бинокль. — Иди, поспи, Степаха, а я покуда подежурю.
— Спать? — Калачев с недоумением посмотрел на Стрельца.
— Так уже два часа прошло, — ухмыльнулся тот, тыча пальцем в наручные часы.
— А мне спать не хочется. Вражина рядом, под носом гуляет, а я…
— Обожди, тихо, — перешел вдруг на шепот Яшка. — Вижу какое-то движение вокруг.
Степан напрягся. Все тело обдало холодом, как будто на него вылили ледяной воды.
— Людей вооруженных вижу, — продолжал Яшка, не отводя от глаз бинокля. — На партизан похожи, голов двадцать-тридцать.
— Что они делают? — Степан схватил друга за руку и с силой затряс.
— Ничего пока, — ответил тот, продолжая наблюдение. — Залегли вокруг отвалов рудника и будто чего-то выжидают.
Степан задумался. Услышанное не укладывалось в его голове. Партизаны, сопровождавшие их до поселка, должны были оставаться на месте и ожидать их возвращения. Их там человек десять, не больше. О каких «двадцати-тридцати» говорит Стрелец? Может, какой-то другой отряд решил покуролесить в поселке? Но им незачем соваться в зону Деда Фомы…
— Чую подляну, — отводя от глаз бинокль, прошептал Яшка, присаживаясь. — Те, кого я сейчас разглядывал, не из отряда Фомы. И партизаны ли они вообще?
— Я думаю, затевается какая-то провокация, — предположил Степан. — Вот только против кого?
— Уверен, что против нас, — нервно хмыкнул Яшка. — Этот староста хренов сразу мне не понравился. Какой-то, и «вашим», и «нашим». Пока мы у него на подворье торчали, все тихо было. А как он нас сюда спровадил, сразу и проблемы нарисовались!
— Хреново дело, — Степан крепко выругался. Слова Стрельца звучали слишком убедительно, их нечем было опровергнуть. — Ты думаешь, Матвей сдал нас?
— А чего тут думать, и так все наглядно, — ответил Яшка, передавая бинокль Калачеву и беря в руки автомат. — Теперь нам остается только жизни продать подороже.
— Обожди, не дергайся, — сказал Степан, которому в голову пришла более здравая мысль. — Если вокруг не партизаны, а переодетые в них немцы и полицаи, тогда чего они здесь высиживают и дожидаются? Если предположить, что староста нас предал, то немцы понаехали бы в грузовиках и в своей форме. Зачем им рядиться в партизан и ломать перед нами комедию? Не-е-ет, тут что-то другое намечается, нас не касаемое.
— А ведь ты прав, Степаха, — прошептал Яшка задумчиво. — Может, Васькой Носовым еще кто-то крепко заинтересовался? А вдруг он своих чертовых собратьев полицаев из других сел в чем-то кинул, и они, сговорившись, приехали сюда с ним отношения выяснить?
— Может быть и такое. Вполне, — ответил Степан неопределенно. — Я вот еще о чем подумал…
— О чем? — оживился Яшка.
— Против кого бы провокация ни готовилась и кто бы ее ни замышлял, нам бы неплохо подумать о своей безопасности!
— Нечего и думать, пришипимся здесь, в подвальчике, как крысы в норе, и выждем, куда кривая выведет.
Степан зажег спичку и осмотрелся.
— Эй, ты чего? — посмотрел на него недоуменно Яшка.
— Я ничего, — огрызнулся нетерпеливо Степан. — Над подвалом, в котором мы сейчас находимся, дом стоял, так ведь?
— Ну, стоял, — поддакнул Яшка, еще не понимая, куда клонит Калачев.
— А в доме жил богатый придурковатый барин, предположительно сектант!
— Ну и что с того?
— Его навещали подозрительные люди… — продолжал Степан, вновь зажигая спичку.
— Да не тяни ты, — не выдержав, возмутился Яшка.
— Все, нашел! — усмехнулся Степан, тыча пальцем в правый угол подвала. — Буди Лешего — и за дело.
— Ты чего, клад, что ль, нашел? — обалдел Яшка.
— Может быть, и клад, — пожал плечами Степан. — Только возможность умереть богатым меня не радует. Для нас сейчас было бы лучше, если бы в углу затаился не тайник с сокровищами, а замаскированный проход из подвала в шахты рудника!
* * *Вилли Штерн остановил машину, не доехав пары километров до поселка. На вопросительный взгляд Бригитты он ответил:
— Не люблю сюрпризов, душа моя. Меня жизнь много трепала и многому научила, а потому…
Он взял с заднего сиденья бинокль и вышел из машины. Отойдя на десяток шагов в сторону, Штерн долго рассматривал поселок и окрестности, после чего передал бинокль спутнице.
— Посмотри. Что наблюдаешь, Альбина? — спросил Штерн, перебирая поклажу в багажнике.
— Ничего особенного.
— Да, этого следовало ожидать, — сказал Штерн, подходя к передней дверце машины, за которой в салоне сидела женщина. — Чтобы что-то видеть в бинокль, нужны сноровка и умение. А я вот заметил с его помощью то, что и хотел.
Он рассмеялся, увидев лицо Бригитты. Глаза её округлились при виде мужа, а брови взметнулись вверх.
— Как я тебе? — спросил он явно довольный произведенным эффектом.
Женщина с открытым ртом разглядывала стоявшего перед ней молодого красивого генерала. Строгий серый мундир, рыцарский крест на груди, красные лампасы на галифе, начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги.
— Василий, ты ли это? — прошептала она. — Ты где украл эту форму?
— Спешу тебя разубедить, дорогая, — рассмеялся еще громче Штерн. — Она моя! Я еще несколько месяцев назад получил генеральское звание, а вот форму сегодня надел лишь в третий раз.
— Но зачем? — смутилась Бригитта. — Поздравляю, но ты кого-то собираешься обольстить?
— Скорее напугать, — последовал ответ. — От того, как я сегодня выгляжу, может зависеть очень многое.
Бригитта не находила слов. Ее пугало поведение супруга, не поддающееся никакому объяснению, настораживала та игра со смертью, которую он вел хладнокровно и расчетливо, не сомневаясь в успехе.
Вилли Штерн тем временем сел за руль и запустил двигатель.
— Мы едем в поселок? — спросила Бригитта.
— Да. Навестить старого друга.
— Он нас ждет?
— Может быть. Но то, что он не будет рад нас видеть, это точно!
— Тогда для чего же мы к нему едем?
