Йозеф Рот - Марш Радецкого
— Я сейчас лягу, почтеннейшая. Я очень устал! — И впервые в жизни он среди бела дня улегся в постель.
Заснуть ему не удавалось. Он послал за доктором Сковроннеком.
— Милый доктор, — сказал господин фон Тротта, — не распорядитесь ли вы, чтобы мне принесли канарейку?
Канарейку принесли из домика старого Жака.
— Дайте ей кусочек сахара! — попросил окружной начальник. И канарейке просунули в клетку кусочек сахара.
— Что за славное создание! — сказал окружной начальник.
Сковроннек повторил:
— Славное создание!
— Ока переживет всех нас, — заметил Тротта. — И слава богу!
Затем он сказал:
— Пошлите за священником! И приходите обратно!
Доктор Сковроннек переждал духовника. Затем он вошел в комнату. Старый господин фон Тротта спокойно лежал на подушках. Глаза его были полузакрыты. Он сказал:
— Вашу руку, милый друг! Не принесете ли вы мне портрет?
Доктор Сковроннек отправился в кабинет, встал на стул и снял с крючка портрет героя Сольферино. Когда он возвратился, держа портрет обеими руками, господин фон Тротта уже не мог его видеть. Дождь тихонько барабанил в оконные стекла.
Доктор Сковроннек ждал, держа на коленях портрет героя Сольферино. Через несколько минут он поднялся, взял руку господина фон Тротта, склонился над ним, глубоко вздохнул и закрыл глаза покойному.
Это был день, когда тело императора опускали в склеп капуцинского монастыря. Через три дня опустили в могилу и тело господина фон Тротта. Бургомистр города В. произнес речь. Ока начиналась, как, впрочем, и все речи того времени, с войны. Далее бургомистр сказал, что окружной начальник отдал своего единственного сына императору и, несмотря на это, продолжал жить и выполнять свой служебный долг. Пока он говорил, неустанный дождь моросил по обнаженным головам собравшихся у могилы, а кругом шелестели и шуршали кустарник, цветы и венки. Доктор Сковроннек, в непривычной ему военной форме, пытался принять сугубо военное положение «смирно», хотя отнюдь не считал его наиболее подходящим для выражения скорби — он был штатским до мозга костей. "В конце концов смерть ведь не врач генерального штаба", — решил доктор. Он первым приблизился к могиле. Лопаты, протянутой ему могильщиком, он не принял, а нагнулся, отломил кусок намокшей земли, раскрошил его в левой руке и правой бросил рассыпающуюся горсть на крышку гроба. Потом отошел в сторону. Ему подумалось, что теперь как раз близится час шахматной игры. У него не было больше партнера. Несмотря на это, он все же решил отправиться в кафе.
Когда он выходил с кладбища, бургомистр пригласил его в свой экипаж. Доктор Сковроннек сел рядом с ним.
— Мне хотелось еще упомянуть о том, что господин фон Тротта не мог пережить императора! — сказал бургомистр. — Не так ли, господин доктор?
— Не знаю! — отвечал Сковроннек. — Мне кажется, оба они не могли пережить Австрийской империи.
У дверей кафе доктор Сковроннек попросил остановить экипаж. Как и каждый день, он отправился к привычному столику. Шахматная доска стояла на нем, словно окружной начальник и не думал умирать. Кельнер подбежал, чтобы убрать ее, но Сковроннек сказал: "Оставьте!" — и стал играть партию сам с собой, время от времени ухмыляясь и взглядывая на пустое кресло напротив, а в ушах у него стоял мягкий шум осеннего дождя, все еще неустанно барабанившего в оконные стекла.
Примечания
1
Простите (франц.).
2
До востребования (франц.).
3
Сохранит тебя в опасности (лат.).
4
Здесь и далее: так у Мошкова (sem14).
