Юрий Торубаров - Иван Калита
Подойдя к нему, Андрей увидел в земле вырытую ямку. В неё была вставлена трубка, из которой тонкой струйкой бежала вода. Подставив ладони, Андрей терпеливо ждал, пока она наберётся. Вода была холодной. Парень давно не испытывал такой благодати. Напившись от души, он улёгся рядом с погонщиком.
— Меня зовут Мамед, — зашептал сосед на ухо, — а тебя?
Андрей растерялся. Ни одного заграничного имени он не знал. И тут на ум пришло имя купца, у которого он спас дочь. Слышал, как его называли стражники.
— Дурсун, — ответил он.
— Хорошее имя, — сказал Мамед, — богатым будешь.
На другой день, с утра, Мамед куда-то отлучился. Вернулся он с двумя мисами в руках, наполненных пахучим принчем с небольшими кусками мяса. Еда была вкусной, хотя красный турецкий перец обжигал рот.
Мамед после еды спросил у Андрея, знает ли он этот город. Получив отрицательный ответ, вызвался его провожать.
— Всё равно, — сказал он, — пока мой хозяин не продаст товар, не купит другой, чтобы продать дома, мы не поедем. А это дней пять, не меньше. Так что я могу с тобой походить.
Андрей улыбнулся и предложил:
— Пошли лошадей смотреть.
— Пойдём!
Подходя к рынку, Андрей, смущаясь, спросил:
— А тысяча акче — это много или мало?
Но Мамед не успел ответить, как воздух огласил чей-то душераздирающий крик:
— Спасите! Грабют!
Кто-то кричал на чистом русском языке. Неведомая сила бросила Андрея на крик. Мамед еле поспевал за ним. Когда они подбежали, то увидели, как два стражника куда-то утащили мужика.
— Товар, мой товар! — плачущий голос так и резал Андрея.
— Не трогайте его! — требовательно произнёс казак.
Стражники от такой наглости опешили.
— Ты кто такой? — нашёлся один из них.
— За что вы его волокёте?
— Не платит тамгу.
— Сколько он должен?
Стражник назвал какую-то цифру. Андрей не понял и посмотрел на Мамеда.
— Тридцать акче, — пояснил он.
Андрею пришлось доставать гаман. Посмотрев на мешочек, наполненный деньгами, стражи как-то подобрели и уже заискивающе посматривали на этого богатея. Парень протянул руку с деньгами Мамеду, тот выбрал монету и подал им. Стражники не только отпустили виновника, но и низко поклонились Андрею.
— Ты кто будешь? — спросил Андрей по-русски.
У того глаза полезли на лоб.
— Русский? Ты тоже русский?
— Да, да. Так кто ты?
— Купец, из Рязани. Бурок. Только не Микита, а Яков.
— Ничё тя занесло! — воскликнул Андрей.
— О! тута товару... море! Дёшев!
— За морем телушка — полушка, да рубль перевод! — сказал Андрей, усмехаясь.
— Всё окупится, всё!
— Деньга-то есть?
Купец засмущался, оглянулся по сторонам:
— Есть!
— Так чё ты не отдал?
— Хе, — улыбнулся купец, — покажь, чё есть, не отстануть. Я их натуру знаю.
— Чем торгуешь-то?
— Да мёд продал, воск, меха остались.
— Меха? — удивился Андрей, — да тута жара.
— А беруть, беруть, — проговорил купец, — и хорошо, ой хорошо платют. Так чё я денька через два поплыву назад.
Андрею вдруг представилось, как его ладью окружают чайки.
— Ты вот чё, — нагнулся к его уху Андрей, — еслиф тя встретят казаки...
— Казаки?! — в ужасе воскликнул купец, — не дай бог! Я их знаю! Братец сказывал. Так чё я хочу сказать те. Встретят, кажи им, мол, Андрей, атаман, не велел тебя трогать. Понял?
Купец испуганно кивнул.
— Ладно, земляк, я пошёл. Дай бог тебе добраться до родной землицы. Встанешь на неё ногой, упади на колени, поцелуй за меня, — попросил Андрей.
— Ладно, ладно! — торопливо оглядывая свой товар, закивал он.
Когда они отошли, Мамед спросил:
— На каком языке ты с ним говорил?
— На своём, — односложно ответил Андрей.
Больше Мамед к нему с этим вопросом не приставал. Они шли по узким улицам, и Андрей дивился, что все дома были каменные. Улицы и те выложены камнем.
Низенькая оградка, за ней двухэтажный домик. Во дворе несколько деревьев. Стены дома увиты чем-то наподобие хмеля. Висят какие-то ягоды.
— Вот, — тронул его за плечо Мамед, показав рукой на приземистое каменное здание с плоской крышей и без окон, прошептал: — темница! Пошли скорее отсюда.
Андрей запомнил место.
— Тут рабы, которых привозят на продажу? — спросил Андрей.
— Не, — ответил Мамед, — они в другом месте.
— После покажешь.
— Слышь, Дурсун, — обратился к нему Мамед. — Ты спросил про коня, стоит он, мол, тысячу акче, много это или нет? Много! Пошли, я сторгую тебе и за триста. Вижу, ты не торговец. Тебя, наверное, держат колеса у повозок ставить, — сказал и сам рассмеялся своей шутке.
Рассмеялся и Андрей.
— Пошли, — сказал он.
И они направились в сторону конского базара.
— Вот — подвёл он Мамеда к понравившейся лошади.
Тот оценил её цепким взглядом. Хозяин забеспокоился. Он понял, что пришёл знаток. Мамед не стал, как это делают многие, заглядывать животному в рот. А начал ощупывать колени.
— Слабы, конь долгой скачки не выдержит, — определил он.
— Ты что говоришь, — подскочил хозяин, — да он...
— Не мешай, — деловито заметил Мамед, щупая уже рёбра, — жестковатые, — бросил он, — могут быстро сломаться.
— Да что ты... — замахнулся владелец.
Но Мамед был не из пугливых и попёр на него:
— Ты что привёл больную лошадь, да ещё не даёшь её осмотреть. Люди! Глядите, какой пройдоха.
— Чё орёшь? — заволновался хозяин, поглядывая по сторонам. — Хочешь купить?
— Да. Сколько просишь?
Хозяин покосился на Андрея. Вспомнил, сколько запросил у него, и цену сбавил.
— Семьсот! — сказал он.
— Нет! Триста, — стал ощупывать хребет.
— Ладно! Пятьсот!
— Нет, триста! У него позвонки расходятся.
Продавец даже не знал, что делать. По его лицу было видно, что он сильно растерялся. А покупатель уже осматривал конские зубы.
— Вишь, чернота, — поворачивая к нему лошадиную морду, говорил Мамед, — зубы скоро будут выпадать.
— Ладно! — ругая себя, что сам как следует не осмотрел конягу, насупившись, сказал продавец. — Берите за триста.
— Давай! — Мамед повернулся к Андрею.
Парень достал гаманок, отсыпал на руку часть деньги и протянул её Мамеду. Тот взял три золотых монетки и подал хозяину. Он растерянно смотрел то на деньгу, то на Мамеда, то на Андрея.
Мамед понял.
— Немало, — сказал он, — золотые.
Хозяин вздохнул и сунул их в карман.
— Бери! — Мамед подмигнул Андрею.
Парень взял узду, и они пошли прочь. Отойдя, Мамед рассмеялся. Засмеялся и Андрей.
— Знаешь, — произнёс Андрей и предложил: — ты мне сохранил много деньги, пошли, выберем и тебе коня.
Назад они вернулись на лошадях. Старший погонщик, узнав, в чём дело, посмотрел на Андрея таким заискивающим взглядом, что, кажется, намекни тот, и он упадёт на колени. В казачестве такого никогда не увидишь. Там, есть или нет у тебя деньги в кармане, все считаются равными. Ложась спать, Андрею на ум почему-то пришёл давний разговор с Курбатом. Он рассказывал, как казаки узнавали, что творится в городе, много ли дружины. Надо идти в кабак. За скляницей любой развяжет язык. А ещё женщины многое знают.
На следующий день они с Мамедом зашли побаловаться местным винцом. Пришлось впервые подержать на коленях и красотку, подарив ей связку. В знак благодарности она рассказала не только о богатеях, но и о бее, и где его златница. Домой друзья возвращались, поддерживая друг друга.
Андрею оставалось выяснить только одно: где лучше схоронить чайки. И он организовал прогулку на лошадях, выбрав для этого восточный, от города, берег. Но ничего подходящего не нашёл. Назавтра, чтобы не вызвать подозрение, они опять пошли слоняться на базар. Проходя один из рядов, вдруг услышали необычайный гром при ясном голубом небе.
Андрей загорелся:
— Пошли посмотрим.
Около продавца этой диковины толпился народ. В руках у него была непонятная трубка, куда он засыпал что-то похожее на песок, только чёрный. Потом заталкивал туда гальку. Направлял на доску и подносил огонь. Следовал громкий раскат. Гальки пробивали доску. Вещица почти ничего не стоила: двадцать акче. Андрей купил эту трубку и бочонок чёрного песка.
Под предлогом позаниматься с покупкой они поехали на западное побережье.
Потом Андрей предложил «размять» коней. Мамед охотно согласился. При погружении бочонок выскользнул из рук погонщика. Просыпалась часть песка. Виноватый Мамед стал сгребать его в кучку. Увидев, что чёрный песок смешался немного с настоящим песком, Андрей сказал:
— Оставь его. Забросай камнями!
Мамед исполнил. Немного отъехав, Андрей почему-то захотел эту кучку поджечь. Он вернулся, достал мусат, высек огонь и, не захотев слазить с коня, бросил трут на кучку. Едва тряпица коснулась чёрного песка, как раздался гром, и камни со свистом разлетелись. Один, маленький, ударил ему в руку и поранил до крови. Да ещё конь, напуганный таким шумом, едва не сбросил Андрея. Мамед оторвал от своей рубахи клок материи и обвязал рану. Рана ныла, и им пришлось вернуться и искать лекаря. Обрабатывая рану, лекарь удивлённо поглядывал на пациента, который сидел с невозмутимым лицом и задумчивым взглядом. Андрей подумал, что делать с чёрным песком, который может так расшвырять камни, но пока не мог найти ответа. Думал и о том, что пора возвращаться. За это время он успел выяснить многое: какова охрана, где у бея дружина, где осуждённые и где рабы. Не мог решить лишь, как разбить ворота. Больших, мощных деревьев в округе не росло. Или они ему не попались на глаза. А бить худым брёвнышком — что заливать кубком пылающий курень. И вдруг его осенило, а что, если...
