Юрий Торубаров - Иван Калита
Видно, как на соседних возвышенностях собираются конники. Татары готовятся к атаке. Сейчас в самый раз ударить им с тыла. Но нет Хиста. Горе!
— Казаки! — поднялся атаман, — силы наши неравны! Хист с полками где-то затерялся. Нам надеяться не на что. Я здесь остаюсь и задержу их. Кто со мной? Остальным — в кош. Татары пойдут туда! Не губить же нам казацкое дело!
С ним захотели остаться все. Но он, отобрав две сотни, остальным приказал уходить.
И горстка людей пошла на слом против тысяч. Рубка завязалась отчаянная. Даже татары, у которых очерствели сердца за долгие годы беспрерывных битв, и то содрогнулись от решительных действий этих казаков. Дважды они обращали татар в бегство. Взбешённый хан бросал против них всё новые и новые силы. Но казаки срывали все его намерения. Теперь уж не до погони. С этими бы справиться. Рубка продолжалась. Навалена гора татарских тел. Но и казацкий отряд таял на глазах. Уже с десяток человек бились рядом с атаманом. Пал ещё один, ещё... И вот он один! И вдруг атаман услышал долгожданное казацкое: «Ура!» Он увидел в последний миг, как дрогнули и побежали татары. Падая, с его губ сорвалось: — Отладчик!
Его услышали. Услышал раненый казак. Услышал и... потерял сознание.
ГЛАВА 37
— Земля! — понеслось от чайки к чайке.
По этому случаю старшину собрали на атамановой ладье. Нужно было провести круг. Место Андрею досталось вдали от кошевого. Тот это заметил и сказал:
— Иди ближе! — затем обратился к рядом сидевшему казаку. — Есаул, уступи место.
Есаул послушно встал и пересел на место Андрея.
— Друзеки! — проговорил кошевой, — перед нами земля. Я понимаю, что казак соскучился по суше. Но... чужой край. Давай думу думать, как поступить.
— Чё думать, кошевой! Поступим, как поступали наши батьки и деды.
— Я чё-то не помню, чтоб они соды хаживали, — кошевой поправил саблю, лежавшую на коленях, — знаю, бывали в Синопе, Трапезуйте, добирались до Царьграда. А чтоб сюды... ни.
— Кака разница. Вышли и пошли вой на вой, — не сдаётся тот же голос.
Кошевой усмехнулся:
— На кого и куды?
Тот опять посмотрел на соседей. Один из них дёрнул его за рукав:
— Садись!
— Казаки! чё воды в рот набрали?
— Дык разведать надобедь, — предложил жилистый батька, надвигая папаху на глаза.
— Надобедь, — соглашается кошевой и спросил: — Кто пойдёть? У вас есть, кто язык енный знаить?
Батьки поглядели друг на друга, пожали плечами.
Кошевой не вытерпел:
— Я не доглядел, виноват. Но а вы-то чё? Почти год перед етим готовились.
Опустили батьки головы. Поднялся Андрей.
— Друзеки-казаки! — он поклонился, — дозвольте слово молвить. Нам надоть отойти, чтоб с берегу не видели нас.
Батьки закивали.
— Мне подберём лохуны, — продолжил Андрей, — ночью высадите на берег, я всё разузнаю и ночью подам сигнал, зажгу багатицу, меня заберёте.
— Язык-то знашь? — спросил кошевой и тепло посмотрел на него.
Андрей в ответ только кивнул.
Гребцов на чайку подобрали таких, кто умел неслышно работать веслом. Андрею из-за его роста еле-еле подобрали одежонку. В гаман насыпали деньгу. Андрей заткнул его за широкий пояс. Воткнул туда и нож. И чайка понеслась к суше. Приблизившись к берегу, Андрей поднял руку. Гребцы осушили вёсла и стали тщательно всматриваться в темноту. Не заметив ничего подозрительного, Андрей махнул: мол, давай к берегу!
Острый нос зашуршал о песок. Все выскочили из ладьи и, рассыпавшись по берегу, прилегли, ещё раз тщательно всё оглядывая. Но берег был пустынен, ничего подозрительного не было видно.
— Ну, с Богом! — сказал один из гребцов.
Они обнялись. Гребцы вернулись на ладью, а Андрей пошёл от берега. Сбросив затёртую суму, он достал из неё подстилку и лёг под каким-то кустом.
В темноте Андрей с трудом мог разглядеть землю, но она показалась ему ничем не отличимой от родной. А вот воздух сильно отличался. Несмотря на ночь, Андрей словно попал в неостывшую печь. Такая была жара. И всё же, растянувшись на земле, он почувствовал такое неописуемое счастье, что ему захотелось даже вскочить и закричать во всю мощь своих лёгких:
— Какое счастье иметь землю под ногами!
Но сдержался. Всё же многодневная усталость брала своё.
Проснулся Андрей, когда наступил день. И вдруг пришло воспоминание, когда его на берегу окружили всадники. Он приоткрыл глаза. Перед ним никого не было видно. Привстав, огляделся кругом. Вдали увидел каменистую гряду, а рядом шествовал какой-то обоз.
Повозки выглядели странно. У них были большие колеса и тащили их как будто быки. Повозки были загружены доверху, и он понял, что они направляются в какой-то город. И Андрей решил идти за ними следом.
— Пресвятая Богородица, не оставляй меня своей милостью! — перекрестившись, он поднял суму, засунул туда подстилку и зашагал по дороге вслед за обозом. Почувствовав голод, достал кусок вяленого мяса, сухарь. На ходу поглотав их и запив глотком воды, он зашагал бодрее. Он был счастлив от пребывания на земле.
Через какое-то время обоз остановился. Люди разожгли костёр и что-то начали готовить. Ему пришлось их ждать. Андрей сел у дороги, снял чувяки. В них было тяжело идти. Сильно потели ноги. Он встал и сделал несколько шагов. Земля была горячей. Но, пообвыкну в, понял, что идти так гораздо легче.
И вот караван поднялся и двинулся в путь. Как завидовал он погоняльщикам, сидевшим наверху. Неожиданно обоз остановился. Люди спрыгнули с повозок и, что-то громко обсуждая, собрались вокруг одной из них. Андрей решил этим воспользоваться и подошёл к ним. Оказалось, что погонщик уснул, и колесо свалилось с оси у этой повозки. Чтобы его надеть, надо было разгрузить повозку. Видать, браться за эту работу мужчинам не очень хотелось. Каждый из них подходил к повозке, пытался поднять, но не мог даже оторвать от земли. Андрей, видя их возню, подошёл поближе, поплевал на руки и поднял её. Те остолбенели.
— Эй, — крикнул он по-турецки, — одевайте!
Погоняльщики схватились и быстро надели колесо. Так они подружились.
На следующий день они прибыли в город. Погоняльщики довезли Андрея до рынка, где он якобы должен был искать своих, от которых отстал. При расставании старший караванщик сказал Андрею:
— Не найдёшь, приходи к нам. Место найдётся, — и показал дом, где они остановятся.
Андрей вошёл на рынок. Его удивлению не было предела. Такого разнообразия продуктов ему не приходилось видеть. Многое он видел в первый раз.
Кончились продукты, пошли разные изделия и товары. О господи! Чего только здесь нет! Вот ряд с золотыми украшениями. Забрать — на всех хватит. Пройдя этот ряд, почувствовал запах конюшни. Оказывается, он попал на конский базар. До казачества Андрей не умел ценить коня. А вот они научили. Да, ничего не скажешь! Отменные тут кони! Вот красавец! Тонконогий, с небольшой головой и умными глазами. А масть! Ветер, не конь. Не удержался казак, подошёл.
— Сколько стоит? — спросил Андрей, похлопывая конягу по гибкой спине.
Хозяин покосился на не очень богато одетого турка и ответил:
— Тысяча акче! Будешь брать, уступлю.
— Ладно, скажу хозяину, — ответил Андрей.
Тот презрительно на него покосился, но ничего не сказал.
Всё было здесь так интересно, что не хотелось уходить. Но Андрей не забывал и о своём долге. Он решил осмотреть крепостные сооружения, узнать, где темница. «Рабы могут помочь. А если есть христиане, помогут освободить», — подумал он. Восточную часть крепостной стены он видел, въезжали с другой стороны. Заметил, что ворота окованы железом, не враз поддадутся. «А как со стороны моря? Расспрашивать нельзя, вызову подозрение. И так хорошо, что принимают за турка», — думал он.
И со стороны моря крепость оказалась неприступной. Высокая стена, много стражи. Да и ворота такие же крепкие, как и восточные. Выглянув за ворота, увидел, что земля застроена лачугами. Они были крыты какими-то высохшими растениями.
«Гореть будут, как снопы», — подумал он, познав казацкий приём. Потом пошёл в сторону моря, которое плескалось в полуверсте от рынка.
Возвращался казак, когда стемнело. Андрей заметил, что здесь ночь наступает гораздо быстрее. Он ускорил шаг, чтобы засветло попасть в приглашённый дом. Когда Андрей вошёл, все погонщики успели устроиться и готовились ко сну.
— Эй, — раздался чей-то голос.
Андрей посмотрел в ту сторону. Поднялась жилистая рука. Он подошёл и увидел: это был погонщик, у которого в повозке спало колесо.
— Ложись! — и он раскатал подстилку, лежавшую рядом. — А я знал, что ты придёшь, — сказал он и спросил: — Есть хочешь?
Андрей отрицательно покачал головой и произнёс:
— Пить.
— Вон там ключ, — показал он на угол двора.
Подойдя к нему, Андрей увидел в земле вырытую ямку. В неё была вставлена трубка, из которой тонкой струйкой бежала вода. Подставив ладони, Андрей терпеливо ждал, пока она наберётся. Вода была холодной. Парень давно не испытывал такой благодати. Напившись от души, он улёгся рядом с погонщиком.
