Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня русской дружины
Гонца она не ждала, ждала самого мужа. Но прибыл именно гонец, и с такой вестью, которой она не ожидала.
– Едет к тебе, княгиня, князь моравский Олег, – объявил ей отрок, сам моровлянин родом. – Просит позволения… быть принятым тобой.
– Олег – мой родич, – ответила удивленная Эльга. – Разумеется, я буду рада его повидать.
Не сказать, чтобы она и впрямь была рада – куда более ее обрадовало бы, оставайся племянник у себя в Велиграде, – но отказать ему в приеме она причин не видела. Странно, что Олегу захотелось вновь увидеть места своих горестей и поражения. Может, хочет принести жертвы на могиле отца? Нет, какие жертвы, они же христиане. Значит, помолиться. Христиане просто разговаривают с богом, зажегши свечу, – видимо, чтобы он с неба заметил огонек и прислушался.
Однако она приказала готовиться к приему. И даже теперь у нее не было чувства, что этот день навсегда разделит ее жизнь на две половины: «с Ингваром» и «после Ингвара».
Она стояла в гриднице перед очагом: в лучшем платье из красного шелка с золототканым узором, с золотыми заушницами на очелье, с ромейскими самоцветными браслетами на руках. Имелась причина нарядиться: ведь Олег Моровлянин был ее кровным родичем, двоюродным племянником по отцу. Да и хотелось показать, что она, киевская княгиня, сильна и богата и положение ее прочно. Очень жаль, что нет рядом мужа! Хоть Олег приехал не воевать, он оставался соперником сыновей Ульва. В нем течет кровь Вещего, а значит, это соперничество не кончится до самой его смерти. И как удачно, что боги больше не послали Олегу-младшему сыновей!
Поднося племяннику рог, Эльга отметила: как он постарел! Стал больше похож на своего отца, князя Предслава. Ярко ожили в памяти те события десятилетней давности, когда она сама была юной матерью младенца-сына и впервые сказала: «Я – княгиня киевская». На лице Олега усталость и доброта, а в глазах – печаль. Надо думать, будет просить помощи против угров. Но сам должен понимать, как умный человек: не сейчас. Не ранее следующего года, когда они заключат новый уговор с древлянами… или силой принудят тех к покорности и убедятся, что можно уводить хоть какую-то часть дружины в чужие края.
– Я приехал к тебе с очень важной вестью, княгиня, – сказал Олег. – И она столь важна, что я не могу сесть за стол и вести беседу, пока ты не знаешь того, что знаю я.
– Что же это за новость?
Эльга ощутила, как в душе поднимается возбуждение. Весь вид Олега говорил, что его важная весть перебьет все прежние важные вести, коих было уже немало. Произошел какой-то перелом в этой длинной саге о Свенгельдовом наследстве… Какой?
Она сцепила пальцы усеянных кольцами рук, выпрямилась и выжидательно посмотрела на гостя. Даже те, кто давно ее знал, не могли не любоваться: статная, свежая, в сиянии красного с золотом наряда, она была будто богиня Солонь, одетая лучами и покрытая белым облачком.
– Твой муж, Ингвар, сын Ульва… Он погиб в сражении, княгиня. Пал в битве с князем древлян Маломиром близ города Малина, на реке Ирже. Это случилось шесть дней назад. И я с большой неохотой взял на себя долг сообщить тебе это. Ведь мы родня…
Олег приблизился и взял ее за руку: понимал, что после такого известия женщину надо поддержать, причем не только словами.
Но Эльга отстранилась, шагнула назад и недоумевающе посмотрела на него:
– Что ты сказал? Кто пал в битве, я не поняла?
– Твой муж, князь Ингвар, сын Ульва.
Эльга ясно слышала его слова и понимала значение каждого в отдельности, но в целом они не имели никакого смысла. И лица у людей вокруг были такие странные… Логи-Хакон, как он бледен! Лицо в обрамлении рыжих волнистых прядей казалось белым, как береста. И почему они так на нее смотрят, будто над ее головой разинул пасть медведь и она сейчас умрет?
Она заставила себя вспомнить последние слова Олега. С усилием размотала его речь назад, будто вытягивала четыре-пять неправильно связанных петель из кромки чулка. Не дойдя до конца, остановилась. Поняла, что ей лучше сесть.
Княгиня слегка оглянулась, и народ у нее за спиной прыснул в стороны, расчищая место. Величка и Краята почему-то подхватили ее под локти и почтительно усадили. Будто она старуха какая… Лица у них были изумленные и тоже бледные.
Он говорил об Ингваре… Говорил, что…
– Как это – пал? – Эльга подняла глаза к склонившемуся к ней Олегу. – Ингвар… Что с ним, говори толком? Где он?
– Его тело перевезли в Малин. С ним твоя сестра Ута. Она уже его обмыла, одела и приготовила к погребению. Но думаю, оно уже состоялось, ведь…
– Погоди! – Эльга нахмурилась и перебила его: – Чье тело?
– Ингвара, – терпеливо повторил Олег. – Он пал в битве. И с ним почти вся его дружина. Их было немного, но они сражались, как подобает храбрецам.
– Ты сказал – с Маломиром? – вмешался Логи-Хакон. – Какого тролля, йотуна мать, Маломир напал на него? Ведь между нами и древлянами мир!
Как будто, если он объяснит нелепость и незаконность этого события, это его отменит.
– Князь Ингвар нарушил уговор, собирая дань, – мягко пояснил Олег. – Он вернулся туда, где уже побывал, чинил насилия людям, уводил в полон дев и отроков, убивал стариков, забирал имущество. Люди не вынесли притеснений и обратились за защитой к своим князьям. Поэтому Маломир привел войско к Малину, встретил Ингвара на обратной дороге, и между ними состоялась битва. Ингвар пал почти со всеми своими людьми.
– Ты… что-то… какой-то бред… – пробормотала Эльга, хмурясь. Слова Олега никак не обретали смысл. – Куда он вернулся?
– Каких дев и отроков, пес его мать? – закричал Логи-Хакон. – Он ведь пошел за семьей Мистины, которую древляне держали в плену!
– И теперь эта семья вернулась к своему отцу и мужу, – многозначительно кивнул Олег.
Он ничего не добавил, но киевляне переглянулись.
– Ингвар… – повторила Эльга.
Ей хотелось спросить Олега: так когда же муж вернется? Но тот сказал уже достаточно много. Смысл его слов начал доходить до ее сознания. И вместе с отказом верить пришло леденящее сознание, что недоверием горю не поможешь.
Олег Моровлянин не случайно был избран посланцем. Принеси эту весть кто другой, кроме разве Уты и еще одного-двух ближайших людей, Эльга отвергала бы ее до последнего. Но Олег Моровлянин – князь старинного рода, ее племянник, внук Олега Вещего. Он слишком значительный человек, чтобы лгать или распространять столь важную новость, если не уверен в ней полностью.
У Эльги не было желания заплакать. Она лишь растерялась, потому что никак не могла понять, что ей делать вот сейчас. Даже слезы – это была принадлежность обычной жизни. А Олег сказал ей о чем-то таком, что уничтожило саму возможность жить. В один миг кончилось… все. Как будто под ногами открылась пропасть, полная белого тумана и гулкой глубины, и нельзя было шагнуть ни в какую больше сторону – только туда.
Невидимая стена уперлась в спину. Надавила, подталкивая вперед, к пустоте. Эльга пошатнулась и ухватилась за первую попавшуюся руку. Еще чья-то рука поддержала ее с другой стороны, но это не помогло – она все равно падала. Прямо с этими руками. В ушах шумел ветер. Что-то кричал где-то за стеной тумана смутно знакомый голос, к ней клонилось лицо печального пожилого мужчины с темной бородой…
Ингвар… Она тянулась, пытаясь найти мужа, чтобы вытащил из этой пропасти, но его нигде не было. Совсем нигде в жизни.
* * *Эльга очнулась в своей постели. На ней почему-то было красное с золотом платье, но голова свободна: убрус и волосник снят. Почему она спала в одежде?
Рядом сидела какая-то девка. Заметив, что княгиня шевелится, та повернулась, и Эльга узнала Соколину.
– Чем быстрее ты поймешь, что это правда, тем быстрее начнешь жить дальше, – сказала та, будто только и ждала пробужения княгини, чтобы вымолвить эти слова.
– Что я пойму? – слабым, отстраненным голосом спросила Эльга.
– Что твой муж погиб. Пока ты не скажешь этого себе четко и ясно, так и будешь торчать между явью и навью. Я знаю. Со мной это было недавно.
– У тебя был муж? – удивилась Эльга.
Девичья коса ее собеседницы вроде бы исключала такую возможность. Но совсем недавно весь мир перевернулся – судя по тому, что она смутно помнила, – и ее не удивило бы ничто: ни замужняя девка, ни бородатая баба, ни мужик в женском платье.
– У меня был отец. Его звали воевода Свенгельд, – обстоятельно пояснила Соколина, будто Эльга могла этого не знать. – Он недавно умер. Погиб на лову. Ну, как недавно? Между Купалой и зажинками где-то.
Свенгельда Эльга помнила. И о его смерти тоже.
Мысль о Свенгельде потянула за собой мысль об Ингваре. «Чем быстрее ты поймешь… что твой муж погиб… Он пал в сражении с Маломиром, князем древлянским…»
Глаза вдруг обожгло как огнем. Заболело все лицо. Судорога была так сильна, что Эльга даже не сразу поняла: это слезы. Те слезы, что означают осознание.
