KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Евгений Марков - Учебные годы старого барчука

Евгений Марков - Учебные годы старого барчука

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Евгений Марков, "Учебные годы старого барчука" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Со слов этого «ветхозаветного старца», «дедушки гимназии», как его называли мы все, переходила из уст в уста молва о титанических подвигах какого-то бывшего чуть не до потопа ученика шестого класса Волобученки, который будто бы раскидал по двору двенадцать силачей-солдат, хотевших связать ему руки, и заставил просить прощенья какого-то неимоверно грозного инспектора, ловко захлопнув его в том самом карцере, куда пытались посадить его самого.

Всем нам рассказы эти ужасно нравились, и мы всячески старались уверить малюков, которым передавали в свою очередь в ярких и восторженных красках эти воинственные легенды гимназии, в их несомненно исторической подлинности, но в глубине души свой мы, признаюсь, питали самые искренние сомненья в том, точно ли этот мифический шестиклассник Волобученко был таким смельчаком и богатырём? А во всяком случае геройский пример его, как ни был он соблазнителен сам по себе, не мог принести нам ни малейшей пользы в нашем теперешнем безвыходном положении: ибо ни один из наших, налицо имевшихся, богатырей и героев никоим образом не был способен захлопнуть инспектора в карцере, ни разбросать по всем четырём ветрам целую дюжину солдат.

Разошлись спать, не придумав ничего путного, не остановившись ни на одном из бесчисленного множества фантастических планов, выскакивавших из наших разгорячённых, но неопытных голов, как пузыри из воды в летний дождь. Утро наступило мрачное и зловещее. Солнце и без того вставало поздно, а тут ещё сырая и густая наволочь, словно слоями грязной ваты, с утра устлала, укутала всё небо. На душе было так скверно, так тяжело, та же непроглядная грязная наволочь, что и на небе… Медные подсвечники с нагоревшими сальным свечами торчали кое-где на партах, освещая тусклыми красноватыми пятнами, тоже какого-то грязного цвета, неприютную пустыню огромного класса, заставленного чёрными партами, будто рядами длинных гробов, и уже прохваченного сквозь стёкла окон белесоватым светом этого безрассветного утра.

Артёмов, молчаливый больше, чем когда-нибудь, ходил как маятник из угла в угол, задумчиво заложив руки за спину, только что накурившись простого солдатского табаку в обычном своём убежище за банею.

За утренним чаем надзиратель, «пшик» Акерманский, хвастливо объявил, что сегодня будут сечь Артёмова и что в девять часов приедет для этого в гимназию «сам господин директор с господами членами совета».

Под гнётом этой потрясающей вести мы жужжали, как перепуганный улей, сбившись у дальнего окна вокруг Бардина, нашего первого силача и, так сказать, официального знамени четвёртого класса, от которого общественное мнение класса ждало почина и руководительства в настоящем безвыходном положении своём. Все чувствовали, что от Артёмова теперь уже нельзя ничего требовать, что теперь об Артёмове должны хлопотать и заботиться мы сами, его верные товарищи, за которых он столько раз доблестно ратовал против всяких врагов их. Времени оставалось слишком немного, и военный совет наш должен был поневоле быть короток.

— Вот что, господа! — решительно сказал Ярунов. — Вы как себе хотите, а я отвинчу медный шандал от подсвечника и буду биться с ним. Это лучше всякого кистеня, хватишь в висок, так какой ни на есть силач кубарем полетит!

— Это правда, правда! Я тоже подсвечник развинчу! — с одушевлением подхватил Саквин.

— Да постойте, что вы с пустяками лезете, — серьёзным тоном остановил их Бардин. — Тут не в подсвечниках дело, а нужно обдумать хорошенько, где нам защищаться. Что твой подсвечник поможет, если тебя солдаты кругом обступят? Чудак тоже! Ну, махнёшь на одного, а другой сзади за руку сцапает. Видал я эти штуки. На словах всё легко, а на деле далеко не то.

— Ну как же… Небось свистну хорошенько одному, другим тоже не захочется этого гостинчику отведать, — упорствовал Ярунов.

— Ври сам себе! — презрительно махнул на него рукой Бардин. — Ты ведь это так, зря болтаешь, а я в этом котле два раза варился. Когда Фреймана брали, а потом с Крюковским. Я, брат, старый воробей, меня на мякине не проведёшь!

— Так что же, Бардин, по-твоему делать нужно, где нам защищаться? — с деловым видом спросил Алёша, устремляя на Бардина полные веры глаза.

— Да по-моему, как тогда с Крюковским мы сделали, больше ничего! Больше и придумать ничего нельзя, — с важным видом сообщил Бардин.

— С Крюковским? А что же вы сделали с Крюковским? — спросил Алёша, весь превращаясь в благоговейное внимание.

— Известно что… Это и прежде так делали, в старой гимназии. Когда Мирошенко исключали, то же ведь было… Другого ничего не придумаешь, это самое лучшее. Хоть у семиклассников спросите, все вам скажут.

— Да что ж такое, Бардин, мы не знаем, расскажи! — приставал Алёша.

— Да просто парты сдвинуть поближе вместе и связать платками ножки, вроде как баррикады, а самим за парты засесть! Вот тогда и пускай нас достают. Тогда и подсвечники твои пригодятся, и всё, что угодно. Потому что мы как в крепости будем сидеть.

— Вот это отлично! Вот это умно! — с радостным смехом воскликнул Алёша. — Это непременно, господа, надо сделать. Совсем будет по-казацки. Помните, казаки всегда телеги ставили кругом, когда на них татары нападали, и связывали колёса, а сами из-за телег бились. Вот это отлично! Давайте, господа, скорее парты сдвигать. В какой угол сдвигать их, Бардин?

Одушевленье Алёши наэлектризовало весь класс.

— Отлично, отлично, тащите парты, господа, тащите в этот угол, к печке, здесь ещё печка защищать нас будет! — горячились разные голоса.

Чёрные грузные классные столы с приделанными к ним скамьями с глухим шумом поехали, будто на полозьях, по полу, растаскиваемые в разные стороны множеством рук. Стоявшая на краю чернильница, полная чернил, звякнулась на пол и расплескалась на нём большою чёрною звездою.

— Бардин, а не лучше ли парту на парту поставить и подтяжками потуже стянуть? — предложил Ярунов. — Тогда настоящая крепость будет, и подступить к нам не посмеют.

— Ну вот ещё, выдумывай всякую чушь, — с неудовольствием ответил Бардин. — В игрушки, что ли, играть тебе хочется? Городушки всякие строить! Войдёт директор и увидит, срам один. Подумает, что мы со страху с ума сошли. А так будет незаметно с первого разу, и всё-таки крепко. Да и видно, что не боимся их, встречаем лицом к лицу.

— Ну конечно, так гораздо лучше! — поддержал Бардина Алёша. — А то рукою солдат толкнёт, всё кверху ногами полетит.

— Как же, полетит… — упрямо оспаривал Ярунов. — Я, брат, так тебе свяжу, что топором не разрубишь. Особенно, когда ремень хороший попадётся, настоящий сыромятный…

Ярунова никто не слушал, и скамьи продолжали сдвигаться тесно друг к другу в угол, где была печь. Все ученики старательно увязывали и затягивали их, присев на корточки.

— Теперь, господа, вооружаться нужно, — крикнул Ярунов. — А то голыми руками ничего не сделаешь. Я подсвечник беру.

— Я тоже подсвечник! — крикнул Саквин, стремительно бросаясь к нагоревшей свече, чтобы предупредить других охотников.

— А я, господа, перочинный ножик! По крайней мере, настоящее оружие. Лезвие чуть не в целую четверть! — горячился Алёша. — Ко мне никто не подойдёт, только нужно жилы платком перетянуть, чтобы рука была тяжелее.

— Да, да, все, господа, руки перетягивайте, это необходимо! Рука кровью нальётся, как свинчатка тяжёлая сделается, — подтвердил Бардин.

— Кому ножичек ещё нужен, господа? У меня их два! — кричал Белокопытов.

— Мне, ребята, ножей ваших не нужно. Что им сделаешь! Всё равно, что булавкой уколешь, больше ничего, — витийствовал долговязый казак Шумейка. — А я, вот видите, какую дулю им поднесу: первому, кто сунется, всю физимордию в клюкву расквашу, — хохотал он, потрясая высоко в воздухе снятою с классной доски точёною деревянною шишкою.

— Храбрость обуяла всех, всякому наперёд хотелось похвастаться удальством и силою.

— А ты, Артёмов, взял что-нибудь? Чем ты будешь защищаться? — спросил я Артёмова, мрачно мерившего шагами комнату.

— Не бойсь, будет чем! — встряхнув головою, отвечал Артёмов, и его смелые серые глаза вспыхнули злыми огоньками из-под крутого и упрямого калмыцкого лба.

Он опустил руку в карман панталон, вынул оттуда большой складной ножик и с безмолвной усмешкой потряс им в воздухе.

Знакомый мерные шаги, приводившие в волнение всё население гимназии, слышались в нашем притихшем классе из далёкой дежурной комнаты, и казались нам зловещими шагами надвигавшейся на нас роковой силы. Давно пробежал испуганный шёпот: «Директор приехал!» Директор Румшевич, серб по происхождению, жил отдельно от нас в доме старой гимназии, и появлялся к нам как мимолётная комета, наполняя нашу атмосферу беспокойством и страхом. Появление его почти всегда было сопряжено с каким-нибудь важным событием гимназической жизни и почти всегда кончалось какою-нибудь грозою. Но сегодня приезд директора охватил нас настоящим ужасом. Тут не было ничего гадательного, тут всё было известно нам заранее.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*