Роберт Стивенсон - Сент-Ив (Пер. Чистяковой-Вэр)
Наш канат тянулся через верх высокой каменной стены, и рвавшийся вверх «Лунарди» походил на прелестный цветок, покачивавшийся на очень тонком стебле над посыпанным гравием двором. Среди этого двора, окаменев от изумления, стояла толпа солдат в красных мундирах и смотрела на нас. Мне кажется, что первый же взгляд на эту ненавистную мне форму заставил мой нож перерезать якорную веревку. В две минуты дело было окончено и наш аэростат поднялся. Однако лица этих людей до сих пор стоят передо мною, точно изображенные на барельефе. Я так и вижу их круглые глаза, широко открытые рты, все черты этих детских, просто деревенских физиономий, рекрутов, выстроившихся перед сержантом. Сержант горизонтально держал трость. Он тоже взглянул на нас, и я ясно рассмотрел его чисто ирландские черты. Байфильд страшно бранился. Когда он на мгновение замолчал, я сказал ему:
— Мистер Байфильд, вы открыли не тот клапан. Нас несет к морю. В качестве хозяина шара я прошу вас опуститься на благоразумное расстояние от того брига. Вы видите, он обстенивает паруса, а это доказывает, что с судна за нами наблюдают и даже готовятся спустить для нас лодку.
Байфильд принял к сведению мои замечания и исполнил мое желание, хотя и не без ропота. Точно прибрежная чайка, «Лунарди» спустился к волнам, и, пролетев через бриг, ударился о воду. Я говорю «ударился», так как мы спустились совсем не так мягко, как следовало ожидать. «Лунарди» плыл по воде, но ветер топил его. Шар увлекал за собою корзину, напоминавшую наклонное ведро; несчастные, промокшие воздухоплаватели боролись с волнами, хватаясь за сетку аэростата, стараясь впустить ногти в просмоленный шелк. Очутившись в новой стихии, шар проявил внезапное злобное коварство. Когда мы старались взобраться на него, он опускался под нами как подушка, скатывал нас с себя в соленую влагу, не давая времени оглянуться назад. Я заметил небольшой катер, шедший с подветренной стороны, и предположил, что капитан брига предоставил ему спасти нас. Я не ошибся. Вдруг сзади меня раздался крик, шум вынутых из воды весел. Чья-то рука схватила меня за ворот. Одного за другим нас вытащили из волн и спасли.
ГЛАВА XXXIV
Капитан Колензо
Шар осел, сморщился, и с ним стало легче справляться. Матросы привязали его к рым-болту лодки и взялись за весла. Я так дрожал, что зубы у меня стучали; процедура спасения затянулась потребовалось также время на то, чтобы подойти к бригу, и мне стало очень холодно. «Мы точно кита поймали», — заметил гребец, сидевший сзади меня. Голосом, манерами, лицом и фигурой, он как две капли воды походил на матроса, правившего рулем. Между этими людьми существовало такое же сходство, как между Симом и Кэндлишем. Обоим морякам я мысленно дал лет по сорока, у обоих в волосах пробивалась седина, а под глазами были мешки. Вглядевшись в остальных троих гребцов-юношей, я подметил, что, несмотря на молодость, они тоже очень походили на своих старших товарищей. Сухощавый стан, длинное серьезное лицо, смуглый цвет кожи и задумчивые, мечтательные глаза! Передо мной был Дон-Кихот в различных возрастах! Я раздумывал об этом удивительном сходстве и не заметил, как мы подошли к трапу брига. Когда я быстро взобрался наверх, высокий человек в синей куртке и парусиновых панталонах подал мне с палубы руку. Передо мной стоял дряхлый, сгорбленный старик, державшийся с большим достоинством. Я решил, что он хозяин брига и родоначальник этой семьи. Старик приподнял фуражку и заговорил с нами очень любезным, вежливым тоном, но, как я теперь припоминаю, в его голосе звучала усталость. Мы поблагодарили капитана за его услугу.
— Я очень рад, что мог быть полезен вам. Едва ли лоцманский катер подоспел бы к вам раньше, нежели через двадцать минут, я дал ему сигнал, он подойдет к бригу и доставит вас обратно в Фальмут.
— Мои товарищи, конечно, с благодарностью воспользуются вашим предложением, — сказал я. — Я же не желаю возвращаться на берег.
Старик молчал, очевидно, взвешивая мои слова; по-видимому, они удивили его, но он из вежливости старался вникнуть в них. В его серых, честных, почти детских глазах было что-то немного тупое, немного рассеянное, точно никакие житейские дела не касались его. Путешествуя, я присматриваюсь ко всем встречным; такое выражение глаз, которое я видел теперь, я еще раньше подмечал на лицах каменщиков, коловших щебень.
— Я не вполне понимаю вас, — наконец произнес он.
— Если я не ошибаюсь, — сказал я, — я на палубе одного из знаменитых фальмутских почтовых пакетботов?
— Вы и правы, сэр, и ошибаетесь. Бриг был пакетботом и, могу сказать, превосходным. — Старик поднял глаза, осмотрелся кругом, наконец его взгляд устремился на мое лицо, кроткая покорность судьбе отражалась в чертах капитана. — Но старый вымпел спущен, как вы видите, теперь бриг служит только арматором.
— Мне это очень приятно слышать, капитан?..
— Колензо.
— Капитан Колензо, примите меня на палубу в виде пассажира. Я не смею назвать себя вашим товарищем по оружию, так как морская служба мне не известна, но ведь я заплачу вам… — Я нервным движением сунул руку в карман, бывший у меня на груди, и мысленно благословил Флору за ее непромокаемый мешок для денег. — Что же, сэр, возьмете вы меня в пассажиры?
— Вы не шутите?
— Клянусь вам, сэр, что я говорю вполне серьезно.
Старик колебался, он подошел к своим товарищам, потом закричал в каюту:
— Сюзанна, Сюзанна, прошу тебя, выйди на мгновение на палубу! Один из этих джентльменов желает сделаться нашим пассажиром!
Из каюты показалась голова темнолицей женщины средних лет. Незнакомка взглянула на меня. Таким взором могла бы окинуть прохожего корова, спокойно пережевывающая свою жвачку.
— Какое странное платье! — заметила она, взглянув на меня.
— Сударыня, это был бальный костюм.
— Тут вы не для танцев, молодой человек.
— Я вполне согласен с этим, сударыня. Я готов подчиниться всем вашим условиям. Какова бы ни была дисциплина на корабле, я…
— Отец, вы предупредили этого господина? — перебила меня Сюзанна.
— Нет еще. Видите ли, сэр, — сказал старик, — я должен объяснить вам, что мы не отправляемся в обыкновенное плавание. Я обязан предупредить вас, сэр, что мы, наверно, попадем в руки неприятеля. Я не могу всего объяснить вам, сэр. Последствия… я мог бы отчасти смягчить их для вас, но все же вам придется подвергаться опасностям. — Старик замолчал, потом снова принялся уговаривать меня вернуться на землю.
— Нет, — ответил я, охваченный ослиным упрямством. — Повторяю: я готов на всякую опасность. Если же вам непременно хочется, чтобы я вместе с моими друзьями сел в катер, прикажите вашему экипажу стащить меня, иначе я не уйду с палубы. Вот и все!
— Ах, Ты, Господи! Скажите мне, по крайней мере, вы не женаты?
— К несчастью, нет еще. — Я поклонился Сюзанне, но она повернула ко мне свою широкую спину, и заряд пропал даром. — Ваш вопрос, сэр, напоминает мне, — продолжал я, — что я должен еще попросить вас одолжить мне перо, чернил и бумагу. Я хотел бы отправить письмо на почту.
Сюзанна предложила мне последовать за нею, и я очутился в главной каюте, представлявшей комнату, отделанную заново. Мы с моей проводницей застали в ней двух довольно красивых девушек, занимавшихся делом. Одна из них вытирала рабочий стол из красного дерева, другая чистила медную дверную ручку. Они взяли свои тряпки, поклонились и по одному слову Сюзанны ушли. Дочь капитана предложила мне сесть за рабочий столик и снабдила меня всем необходимым для письма. «Почему на этом арматоре столько женщин?» — думал я, ощупывая палочку пера и собираясь начать писать мое первое любовное послание.
«Дорогая, пишу вам, чтобы выразить чувство моей преданности и сказать, что шар спустился счастливо, и теперь ваш Анн находится на палубе»…
— Кстати, мисс Сюзанна, как называется этот корабль?
— «Леди Непин», я же замужем и у меня шесть человек детей.
— Поздравляю вас, сударыня! — Я поклонился и продолжал писать:
«„Леди Непин“. Корабль этот идет из Фальмута в»…
— Простите, но куда мы пойдем?
— К берегам штата Массачусетса, как мне кажется.
«…к берегам штата Массачусетса. Надеюсь, что оттуда я счастливо доберусь до Франции. Боюсь, что мне еще долго не придется получать от вас известий. Тем не менее, даже если вам нечего будет написать мне, кроме слов: „Я люблю вас, Анн“, напишите ихи вручите ваше письмо мистеру Робби, который передаст его мистеру Ромэну. Ромэн же, вероятно, найдет возможность переправить его в Париж, на улицу Фуар номер шестнадцать, на имя вдовы Жюпиль, для передачи капралу, хвалившему ее белое вино. Она вспомнит обо мне, да, по правде говоря, стоит напомнить о человеке, имевшем мужество хвалить ужасный напиток. Мне кажется, второго такого вина не найдется в целой Франции. Если к вам явится юноша по имени Роулей — полагайтесь на его верность, но не на его ум. Итак, лодка ждет письмо, яцелую имя „Флоры“ и остаюсь вашим пленником теперь и навек.
