Анна Гранатова - Операция "ГОРБИ"
не имеют семьи и детей (жены ушли от них) и стоят на учете в наркодиспансере. Для ощущения счастья и полноты жизни им хватает бутылки водки, выпиваемой ежедневно. Это — изгои, не прижившиеся ни в одной серьезной структуре и одержимые одним: подворовывать. Ради этого они готовы на любую подлость, включая и предательство страны. «Заказные статьи» и солидные барыши вмиг этих несчастных, страдающих от комплекса неполноценности «журналистов» сделали героями!
Как говорил директор американской разведки, Уильям Кейси, «если хочешь быстрого результата — задействуй негодяев».
Все это не могло произойти стихийно и случайно. И «перестройка», этот грандиозный «эксперимент» с отключенными системами безопасности — превратилась в глобальный ЧЕРНОБЫЛЬ. Вот под эгидой какого трагичного символа мы празднуем Тысячелетие крещения Руси. И над всем этим — ореол «пятнистого Миши» (как называют Горбачева на Западе). Символа веры нет. Горби... как символ потери веры.
Но как это могло произойти? Ведь своей обаятельной внешностью Горбачев всегда располагал к себе. Впрочем, о людях судят по их делам, а не улыбчивым декларациям. В Горбачеве уживаются как минимум три лица. Горбачев начала «перестройки», Горбачев ее апогея и Горбачев периода распада Советского Союза. Первый действительно всколыхнул страну, объявляя курс на обновление. Он выступил в роли миротворца, остановил «холодную войну». Второй лик Горби испуганно обнаружил, что миротворческая миссия и дружба с США оборачиваются сдачей внешнеполитических позиций. Горбачев начал раскапывать старые могилы, забыв, что они дурно пахнут. Союз превратился в грандиозные археологические раскопки и в контору по переписыванию анналов истории. Время Горбачева — это время раскрытия гробов и перетряхивания останков. И тут оказалось, что «перестройка» не имеет... цели. Огромные массы людей пришли в движение, но оказалось, что неизвестно, куда их вести.
Моисея, водившего израильский народ по пустыне, из Горбачева не вышло. Оказалось, что нельзя идти абстрактно навстречу «свободной политике», либерализации экономики и гласности. Это не четкая цель, а лишь призрак неизвестно чего. Время действий сменилось пустой говорильней. Третий лик Горби — погружен в депрессию и бессилие на фоне зака-
та империи, без всякой опоры в русском народе, но зато испуганно оглядывающийся на западных советчиков. Этот Горби полностью выпустил руль управления страной, и открыл путь для действий тем закулисным силам, которые только этого и ждали.
Катастрофа «РУССКОГО ВАВИЛОНА», обрушившаяся на Союз, не случайна. Она произошла в финале тщательно подготовленной информационно-психологической войны. Во время этой войны вместо Горбачева мог появиться и другой человек, но время выбрало именно его. Да и не только время, но и «пятая колонна», набравшая силу. В первые же годы правления Горбачева система защиты — КГБ — была парализована. Остановить деструктивные действия слабовольного политика оказалось некому. Видимо, горбачевская группировка (начиная с «канадца» Александра Яковлева) активно управлялась извне и широко использовала заготовки, в создании которых должны были участвовать многие сотни ученых, военных специалистов, в том числе и из таких аналитических центров, как «Рэнд Корпорейшн». В ходе этой информационной войны или, если угодно, «операции Горби», команда Михаила Сергеевича сыграла лишь роль винтиков в машине уничтожения Русской Сверхдержавы.
Особенность человеческого мышления такова, что мы склонны все зло и все добро персонифицировать в одном человеке. Возможно, государственные преступления самого Горбачева были бы не столь уж и велики... без деяний его завербованной на Западе «команды». Но в истории нет сослагательного наклонения. И потому именно Горбачев символизирует эпоху распада Советской Сверхдержавы. Эпоху движения к однополярному миру. Именно Горбачев стал для своего народа в год Тысячелетия крещения Руси символом потери веры в будущее.
По горькой иронии судьбы во время празднования Тысячелетия крещения Руси прояснилась ключевая причина, по которой «команда» Горбачева ведет страну к краху. Этот корень зла описан еще в древних документах. И это зло — СТРАСТЬ К ЗОЛОТУ Страсть к деньгам, и особенно деньгам иностранным.
Вспомним слова отца знаменитого полководца Александра Великого, царя Филиппа II Македонского, жившего в IV веке до нашей эры. А говорил этот грек так: «Осел, нагруженный мешком золота, возьмет любую крепость»!
ГРОХОТ АРМЯНСКОЙ КАТАСТРОФЫ 3 ДЕКАБРЯ 1988 ГОДА. МОСКВА. СУББОТНЕЕ УТРО
— Севан, — сказала Ольга, и вычурные золотые серьги качнулись в ее ушах. — Знаешь ли ты, Игорь, что такое Севан?
— Озеро, — равнодушно сказал он, — большое и красивое озеро в горах.
— В моих родных горах, — с грустью в глазах добавила Ольга. — В моей Армении. Сколько лет я уже там не была! Я ведь родилась рядом с Севаном. Глаза закрою — и вижу его...
— К чему эта романтика?
Игорь отложил в сторону ручку и понял, что для дальнейшего разговора придется выбраться из-за письменного стола, заваленного книгами и бумагами.
В полировке стола тускло отражался письменный прибор из зеленоватого змеевика. Учебник по истории для средней школы остался раскрытым на нужной странице. С тех пор, как Игорю Волгину пришлось уйти со Старой площади, все его внимание поглощали школьные уроки. Своими ортодоксальными взглядами учитель истории Волгин расколол учительский коллектив на сторонников и противников «своей истории». Впрочем, все сходились на том, что интеллекту и эрудиции Волгина можно лишь позавидовать. Как жаль, что ему приходилось почти впустую тратить свой дар аналитика, за сущие копейки прозябая в обычной школе!
— Там, в горах, Игорь, осталась моя семья, мои родственники. И сейчас, когда проклятые «азеры» пошли войной на мою Армению, мне неспокойно... Нагорный Карабах, Сумгаит, погромы и волна беженцев, и что будет дальше? И моя родная сестра осталась там... в этом пекле.
— Не преувеличивай и не пугай себя.
— Тебе легко говорить! Ты — теоретик. Ученый. Книжный червь. И что тебе до того, что началась война. Ты не знаешь характер горцев...
Игорь скрестил руки на груди.
— Что ты предлагаешь?
— Пусть моя сестра переедет жить к нам. Пока не утихнет конфликт...
— Нет, это невозможно!
— Вот видишь! Ты отлично понимаешь, что начинается длительная война. И тебе неудобно, что в нашем доме... кто-то помешает тебе сидеть над твоими книжками.
Ольга встряхнула своей медно-рыжей пышной стрижкой. Ее темные глаза метали молнии. Золотые серьги раскачивались в такт изящным движениям ее длинной загорелой шеи. В гневе она была необыкновенно хороша.
— При чем тут мои книжки?
— Да ты только ими и живешь! Ты черствый и бессердечный! Ты ничего не хочешь видеть, что творится вокруг. Быть может, именно поэтому Ирис теперь целыми днями пропадает в церкви? У нее нет опоры в семье, и она ищет ее там...
— Вовсе нет. Все началось с публикации, посвященной Тысячелетию крещения Руси. Сегодня эта тема — модная. Насколько я знаю, Ирис работает на газету церковной общины. Ей за это платят хорошие гонорары.
— Христианская вера ведет к бессердечию, — Ольга усмехнулась, и массивный четырехгранный кулон на ее шее в виде книги, с мусульманским вензелем, означающим «Аллах», вспыхнул тусклым золотом. — Ты, Игорь, эгоист. Быть может, именно сейчас мою сестру убивают, а тебе на все наплевать! Ты был исполнительным чиновником на Старой площади. Ты аккуратно вел подшивку газет и журналов. Но что ты понимаешь в реальной жизни? А особенно после того, как тебя вышвырнули из аппарата?
— Ах вот в чем дело! «Вышвырнули»! Раньше ты себе таких оборотов не позволяла! Видимо, тебя совсем перестала устраивать моя зарплата. Я так и не купил тебе обещанной шубы! Но если дело только в деньгах, то, может, тебе проще найти нового мужа?
Пару секунд она раздумывала, рассеянно глядя на высокую латунную вазу с арабским орнаментом и засохшей пунцовой розой, которую почему-то забыли выбросить, когда та увяла. Из кухни доносился пряный аромат шафрана и еще каких-то специй, обильно всыпанных в плов. Бархатный бордовый ковер под ногами, по которому Ольга любила на восточный манер ходить босыми ногами, замелькал в глазах белым витиеватым узором.
— Было бы лучше, Игорь, чтоб ты спустился с небес на землю. Перестал бы измерять жизнь категориями геополитики, и
говорить всякую заумь. Оглянись вокруг! Нет давно никакой политики! Идет банальная борьба кланов. Одно осиное гнездо разворошило другое... И так было всегда...
— Ого! Чувствуется мусульманская кровь. Тейпы, кланы, осиные гнезда... Так всегда было на Кавказе, но не в Союзе, — Игорь скривил губы в недовольной улыбке. — А впрочем, ты могла бы читать вместо меня историю в школе.
