Пол Блок - Ниже неба
Достигнув гавани Вампоа этим же воскресением, но раньше, чем Росс отправился в путь, Эллиот дал указания капитану Ффиске держать «Лансит» на якоре и не предпринимать никаких действий до поступления дополнительных распоряжений. Затем Эллиот отправился на остров Нэпай, расположенный в пяти милях вниз по реке от Кантона, где поставил «Луизу» на якорь. Теперь, одетый в полную форму, он, сидя в небольшой, одномачтовой гичке, проходил последний отрезок пути в город, надеясь проскользнуть мимо любого скопления кораблей, которые, возможно, будут блокировать реку.
Дул относительно слабый ветер, и все четверо членов команды использовали и паруса, и весла для того, чтобы пройти оставшиеся пять миль. Когда они подплыли поближе к краю обрыва напротив площади, Эллиот насчитал всего полдюжины фей-cue, или «быстрых крабов» – боевых лодок, оснащенных единственной, расположенной спереди небольшой пушкой. Лодки были вытянуты в форме полукруга на расстоянии примерно пятидесяти ярдов от берега, по всей длине обрыва реки. Несколько других чоп-лодок маячило неподалеку, однако они не казались частью организованного заслона и не заинтересовали Эллиота.
Понимая, что его появление окажет огромное влияние на поднятия духа заложников, и чувствуя, что для него не составит большого труда пройти через заслон китайских боевых лодок, Эллиот приказал одному из матросов поднять флаг. Глядя, как английский стяг поднимается вверх по мачте, капитан Эллиот ощущал одновременно и прилив гордости, и горечь от коварства высокопоставленного чиновника, который предпринял свои действия как раз в то время, когда верховный английский представитель в Китае находился вдалеке от Кантона. Он также обвинял самого себя в том, что, по его предположению, являлось громадным просчетом.
С приездом Лина в Кантон Эллиот сразу твердо решил, что тот нанесет свой первый удар в борьбе с торговлей опиумом по якорным стоянкам кораблей в Макао и Гонконге, где ожидало разгрузки большинство торговых судов, имеющих на своем борту опиум. Весьма незначительная часть этого товара попадала непосредственно в Кантон, и Эллиот даже не предполагал, что Лин предпримет какие-либо открытые действия против торговых представительств, расположенных в этом городе. Чего Эллиот ожидал больше всего – это некоторой демонстрации силы, направленной против нескольких грузовых кораблей, и, возможно, захвата и сожжения товара, находящегося на их борту. Он даже и не думал о том, что может быть нанесен такой дерзкий, такой опасный удар в самое сердце торговли – иностранную общину в Кантоне.
Эллиот аккуратно подвел гичку к скоплению боевых лодок и, когда флаг был, наконец, поднят, дал сигнал повернуть направо и на всей скорости рвануться к берегу. Ветер надул парус, однако моряки продолжали грести что есть силы. Гичка заскрипела, раскачиваясь на волнах, и врезалась в полукруг боевых лодок.
На двух китайских фей-сие42 заметили приближение английского судна, моряки на них засуетились, выбирая якоря и поднимая свои паруса, расчерченные вертикальными синими и белыми полосами. Китайцы попытались перерезать путь и перехватить гичку, однако той удалось проскочить прямо у них под носом. Небольшое суденышко на всей скорости пронеслось к сходням главной пристани и налетело на них, чуть не получив пробоину в днище. Двое английских моряков по инерции вылетели со своих мест, однако Эллиоту удалось удержать равновесие. Он быстро переместился на нос гички и шагнул на ступеньку спускающейся в воду лестницы. Поднявшись на Главную площадь, Эллиот увидел нескольких англичан, спешащих ему навстречу. Они заметили развевающийся стяг, и по кварталу уже начал распространяться слух о том, что королевский флот пробивается к Кантону для спасения иностранцев. Хотя Эллиот и был вынужден признать, что у него нет достаточных средств для проведения эффективной атаки на Кантон, он все же устроил великолепное зрелище, воодрузив флаг Англии над площадью. Затем Эллиот поднялся на ступеньки парадного входа Лунг-шуньской фактории, в которой находилась одна из контор торгового управления, и выступил с речью перед собравшейся толпой, заверив всех, что вернулся в Кантон для того, чтобы «встать между английскими верноподданными и этими китайскими агрессорами!»
Этим же вечером, только немного позже, в большом зале Новой английской фактории было проведено открытое собрание. Присутствовали почти все из двухсот пятидесяти англичан, проживающих в Кантоне, а также некоторые другие иностранцы. Даже Го-куа в сопровождении еще нескольких глав гунханов прибыли сюда, и теперь с нетерпением слушал обращение Эллиота к собравшимся с просьбой начинать приготовления к массовому отъезду из Кантона. По словам Эллиота, для иностранцев больше не представлялось безопасным или почетным здесь оставаться. Торговый управляющий весьма настойчиво повторял эту просьбу, добавив, что он уже послал запрос верховному правителю Тенгу с требованием выдачи пропусков для всех тех, кто решит уехать. Если пропуска не будут выданы до вторника, Эллиот станет рассматривать это как акт неприкрытой агрессии против британского престола. Он не особенно задумывался над тем, повлекут ли эти действия за собой войну, или над тем, как он будет вести в этом случае военные действия, имея в своем распоряжении небольшое число кораблей с недостаточным вооружением и ограниченное количество живой силы.
– Я знаю, что сложившаяся ситуация вызывает беспокойство, – увещевал толпу Эллиот, – но она вовсе не безнадежна, и я буду оставаться с вами до последнего дыхания! Слава Всевышнему, у нас снаружи есть два боевых корабля, какими бы небольшими они не были! Я предлагаю всем собравшимся здесь защиту их флага. В скором времени я ожидаю прибытия в Макао американских военных судов «Колумбия» и «Джон Адамс» и не сомневаюсь в том, что когда их капитаны узнают, с каким вероломством обрушились на нас наши бывшие друзья, мы сможем рассчитывать на их поддержку!
– Вы можете целиком и полностью полагаться на нас! – под одобрительные крики собравшихся провозгласил один из присутствующих в зале американцев.
Разглядев в толпе того, кто произнес эти слова, Эллиот обратился к нему, сказав громким голосом:
– И поскольку у наших стран были в прошлом некоторые разногласия, в настоящий момент важно, чтобы мы объединили силы в борьбе против черного предательства того, кто с сегодняшнего утра стал нашим общим врагом!
Когда Эллиот закончил речь под громкие аплодисменты толпы, Джеймс Матесон поднялся со своего места и провозгласил:
– Я хочу от имени всех присутствующих выразить вам, капитан Эллиот, огромную благодарность за ваш отважный поступок, коим является прибытие в Кантон, и за ваши сердечные слова. Уверен, теперь китайцы увидят, что мы полны решимости и дальше отказываться уступить несправедливым требованиям императорских указов. Мы британские подданные и американские граждане; мы не будем делать кау-тау ни перед кем – будь то чынь-чай та-чэнъ или же сам император!
* * *
Капитан Эллиот искренне надеялся, что его требования выдать пропуска напутают Лина Цзе-сю и верховного правителя, заставят их пойти на попятную и снять блокаду. Он полагал, что они не захотят стать свидетелями того, как иностранцы навсегда покидают Китай, так же, как и не захотят вступать в рискованную войну с Англией. Эллиот был настолько уверен в правильности своей позиции, что в воскресение ночью со спокойной душой отправился спать, надеясь наутро не увидеть на улицах ни гвардии кули, ни баррикад.
Что на самом деле утром обнаружили Эллиот и остальные иностранцы, так это то, что петля блокады вокруг их квартала затянулась еще туже. Отряды гвардии кули, теперь развернутые прямо на площади, маршировали взад и вперед перед арками зданий. Самодельные мосты соединили строения гунханов на одной стороне улицы Тринадцати факторий с иностранными домами на другой стороне, и по этим мостам передвигались многочисленные подразделения гвардейцев, занимая боевые позиции на крышах торговых представительств. В довершение ко всему, небольшая флотилия из шести вооруженных пушками лодок пополнилась за ночь несколькими дюжинами джонок, на борту которых находилось в общей сложности более трех сотен вооруженных солдат. Лодки были поставлены на якорь в форме трех вложенных друг в друге концентрических полуколец, отстоящих на расстоянии в сотню футов одно от другого. Первые два полукольца были составлены из больших лодок для перевозки чая, третье – из более мелких чоп-лодок. Со стороны это казалось непроходимым барьером, закрывающим, ни много, ни мало, замок на клетке, в которой оказались иностранцы.
Самим иностранцам потребовалось немного времени для того, чтобы полностью осознать, в какое затруднительное положение они попали. Они не только были отрезаны от всего окружающего мира, но – что могло привести к наибольшим трудностям – лишились своей огромной армии китайских слуг, более чем в восемьсот человек, благодаря которым все в факториях шло ровно и гладко. Многие из иностранцев никогда не видели кухонных помещений своих торговых домов, а теперь они были вынуждены сами готовить, убирать, стирать свое белье и набирать для всего этого воду в реке. Питьевая вода обычно поставлялась в кувшинах из города, и иностранцам оставалось только молиться о том, чтобы эта жизненная артерия также не была перерезана. Обитатели иностранного квартала были хорошо обеспечены пивом, зернами кофе, джемами, солениями, печеньем, ветчиной, соленой говядиной и другими продуктами не первой необходимости, доставленными из Англии. Свежее мясо и овощи покупались их поварами у местных продавцов, и если блокада продлится достаточно долго, количество пищи, потребляемой ежедневно на Новой английской и других факториях, будет очень сильно ограничено.
