Ефим Гальперин - Опыты психоанализа: бешенство подонка
– Да! Потому что с вами, православными дремучими идиотами… Власть временного правительства это шагреневая кожа и она с каждым вашим словом, Саша, съёживается донельзя. Скоро только на один Мариининский Дворец и будет распространяться. А там, глядишь, на один ваш сральник. Прекратите клоуном на манеже работать! Огромная страна в ничто превращается!
Терещенко с улыбкой наблюдает спор.
Фургон для перевозки арестованных. Вечер
Ленин в фургоне в наручниках и ножных кандалах. Машина останавливается.
Ленин спускается по ступенькам из фургона. Вокруг фигуры юнкеров. Он делает два-три шага. И вдруг один из юнкеров втыкает в него примкнутый к винтовке трехгранный штык.
С удовольствием проворачивает. Ленин пытается ухватить штык руками. Крупно руки и текущая кровь. И тут другой юнкер с криком «Коли!» втыкает свой штык, ему в спину. И вот уже над кучей сбившихся юнкеров только взлетают приклады винтовок.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн. Клиника. Ночь
Крик несётся по коридору клиники. Дежурный санитар влетает в палату. Там бьется в истерике Ленин. Ему делают укол. И он снова засыпает, но еще некоторое время бдительно вскидывает веки. Он боится заснуть и снова уйти в кошмар.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника. Процедурные комнаты. День
Калейдоскоп процедур клиники того времени. Массаж, ванны, водолечение, грязи, гипноз. Ленина массируют. Ленина опускают в ванну. Обмазывают грязью. Гипнотизируют.
И наконец, главное – психоанализ. Ленин на кушетке и профессор Адлер с блокнотом в руках.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника. Палата. Вечер
На столе толстые тома «Маркс» и «Энгельс» немецких изданий и словарь. Ленин старательно выписывает оттуда цитаты в синюю тетрадь. Переводит на русский язык.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника. Палата. День
Ленин с удовольствием пишет. Стопка исписанных листов почтовой бумаги растёт.
Поезд Стокгольм – Гельсинфорс (Хельсинки). Вечер
Такой себе тихий, аккуратный человечек. Видно, что бухгалтер. Он пьёт чай. Выходит в тамбур. Закуривает. Рядом с ним стоит ещё один курящий. Именно он незаметно открывает замок двери вагона.
Поезд приближается к мосту над речкой. Дверь открывается в нужный момент. Толчок. И тело бухгалтера, для верности ещё и проткнутое ножом, улетает вниз в воду.
Курильщик проходит в купе, забирает портфель бухгалтера. Проходит через пару вагонов. Заглядывает в купе. Передаёт портфель Карелу Радеку.
Радек рассматривает содержимое портфеля и озадачено качает головой.
– Как же так?! Ведь доверяли скотине! Все копии банковских документов!
– Вы должны выйти на этой станции, – предупреждает курильщик, – А то ненароком заедете в Россию.
Станция. Перрон
Радек с портфелем выходит и пересаживается в поезд, возвращающийся в Швецию.
Санкт-Петербург. Финляндский вокзал. Вечер
Ротмистр Маслов-Лисичкин из сыскного отдела проверяет готовность агентов. С ним рядом Рутенберг. Ждут прихода поезда.
– Сразу не подходить, – просит Рутенберг. – Пусть он выйдет на привокзальную площадь.
Подходит поезд. Выходят пассажиры. На них внимательно смотрят агенты. Пустой перрон. Рутенберг проходит вдоль вагонов. Останавливается у одного из них. К нему подбегает ротмистр. Разводит руками.
Санкт-Петербург. День
Мальчишки-газетчики снуют между прохожими и выкрикивают:
– За отсутствием улик Троцкий и Рошаль выпущены на свободу! Газета «Новое время»! Только у нас! Троцкий на свободе!
Санкт-Петербург. Возле ворот тюрьмы «Кресты»
Из ворот выходят выпущенные на свободу Троцкий, Рошаль, Коллонтай, Бубнов и т. д. Кучка демонстрантов, размахивающих красными флагами. Крики «Ура!». Иоффе и Троцкий обнимаются. Иоффе набрасывает на плечи Троцкого лёгкое пальтецо:
– Накиньте, Лев Давыдович. Ведь сажали вас летом, а уже осень. Троцкий становится на принесенную тумбу и произносит речь.
На углу стоит автомобиль. Оттуда за происходящим наблюдают Мирбах и гауптман.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника. Открытая веранда на фоне Альп. Утро
Сеанс воздухолечения. Ленин сладко спит в гамаке.
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника
Кабинет Профессора Адлера. Утро
На спящего Ленина из окна кабинета смотрит Мирбах. Потом он возвращается к столу:
– Кстати, профессор, вам привет от герр Иоффе. Адольф Иоффе. Ваш бывший пациент и большой фанатик психоанализа. Именно он порекомендовал Вашу клинику.
– Как же, отлично помню! Светлая голова! И где он сейчас?
– В России. Лекции, практика. Продвигает в жизнь Ваше учение о психоанализе.
– Ну, не надо. Я всего лишь скромно оппонирую Фрейду. По поводу же вашего протеже… Пастора Брика? Ведь так по документам? Правильно?
– Правильно. Пастор Брик. Из Венгрии.
– Курс лечения завершён. Состояние стабильное. Выписываем. Что же до клинической картины. Очень неустойчивая психика, масса всяческих фобий. Перенапряжение запустило процесс деградации. Плюс клиент пережил очень сильный испуг. Развилась мания преследования. Ему всё время кажется, что его закалывают штыками. Только это. Не стреляют, не отравляют, а именно штыками. В живот. Причём триггером невроза стала встреча с человеком по фамилии… Славянская фамилия. Турчнкин, Тереченкин, Терещенко…
Мирбах записывает варианты фамилии.
– Наблюдается паранояльность, ревнивость, – продолжает профессор.
– подозрительность, склонность к патологической интерпретации событий. Повышенная оценка собственного предназначения. Агрессивность, вспышки гнева… Предполагаю изменения в височных долях. Основанием для этого – наблюдаемая у клиента ярко выраженная гиперграфия. Погашение возбуждение писаниной. Обычно это галиматья, но изредка бывает и какой-то удобоваримый, но крайне вторичный трактатик. Он, действительно, читаемый автор? Я пытался осилить его труд «Материализм и эмпириокритицизм». Смесь ученичества и невежества неофита. Хотя допускаю, что просто перевод на немецкий язык выполнен плохо. Да! Ещё у клиента органические изменения… Запущенная форма сифилиса. И эпилепсия с детства.
– Как долго он продержится? – Граф Мирбах показывая на голову. Мол, мозги?
– Ну, года четыре. А потом резко… – профессор чертит рукой в воздухе резкую нисходящую кривую.
– Ну, нам этого хватит, – по-хозяйски резюмирует граф Мирбах. Профессор Адлер задумчиво смотрит на него.
Москва. Улицы. День
ТИТР: Москва 6 июля 1918 года.
Шикарный кабриолет «ролс-ройс» везёт Ленина, Свердлова и Чичерина в Денежный переулок. Ленин в прекрасном расположении духа. Заходят в германское посольство.
Там в гробу убитый посол Германии в Советской России граф Мирбах.
Ленин, Свердлов и Чичерин отдают почесть у гроба. Ленин произносит речь на немецком языке.
– Я приношу германской стороне извинения правительства Советской России по поводу случившегося внутри здания посольства, т. е. на неконтролируемой советским правительством территории. Конечно, дело будет немедленно расследовано и виновные понесут заслуженную кару.
Всё очень формально. Выходят. Ленин, Свердлов и Чичерин садятся в кабриолет «ролс-ройс». Отъезжают.
– Когда я с Радеком готовил эту речь, – смеётся Ленин, – я хотел сказать «Mitleid», а надо говорить «Beileid».
Поясняет Свердлову:
– «Beileid» это «соболезнование». А «Mitleid» означает «соучастие». Ха-ха.
Берлин. Улицы. День
ТИТР: Берлин. Ноябрь 1918 года
Грузовики с вооружёнными солдатами и рабочими. Красные флаги. Революционные события. (Эпизод снимается под хронику).
Карел Радек с группой боевиков-спартаковцев идут сквозь те же величественные коридоры и залы, что в эпизодах с Лениным. Под дулом пистолета ведут того самого чиновника – канцелярскую крысу, которая требовала подписи Ленина. Тот показывает, где в архиве все документы по России. Ящики выволакивают в зимнюю оранжерею и сжигают.
Чиновник, глядя обезумевшим взглядом, как поступают с документами, падает замертво от разрыва сердца.
– Вот архивная крыса! – смеётся Радек. – И патрона тратить не надо!
Австрия. Курорт Бад Гаштайн Клиника. У входа. Утро
Солнечно. Чемодан Ленина грузят в багажник. Ленин, бережно прижимая к груди небольшой пакет, садится в машину. Пациента провожает сам профессор:
– Счастливого пути, господин пастор. Успехов вам! Профессор смотрит вслед удаляющемуся авто.
ДИКТОР:
Адлер Альфред – автор теории о «социальных комплексах» Президент Венского психоаналитического общества. Бывший соратник, а затем оппонент Фрейда. Умрёт неожиданно в мае 1937 года в Шотландии. Официальная версия смерти – сердечный приступ. Его дочь, проживавшая в СССР, будет расстреляна в 1938 году.
Автомобиль движется вниз по серпантину. В машине рядом с Лениным на заднем сидении граф Мирбах.
