Нид Олов - Королева Жанна. Книги 4-5
Волки висели уже буквально на хвосте ее лошади. Жанна вдруг увидела серую спину справа от себя — волк пытался забежать сбоку. Наконец она сообразила, что в руке у нее заряженный и взведенный мушкет (просто чудо, как он не выстрелил раньше), опустила его стволом к земле, не целясь выпалила в серую спину и уронила оружие. Серая спина пропала. Жанна оглянулась — стая приотстала, сгрудившись вокруг убитого волка, Впереди снова был густой подлесок; Жанна заставила слепо скачущую лошадь взять правее и обогнуть чащу.
Передышка была недолгой. Стая снова показалась сзади — прямо и слева, из подлеска. Жанна всхлипнула. У нее оставался еще пистолет в седельной кобуре, но она забыла о нем. Волки брали ее в полукольцо; они бежали все так же молча, и от этого было особенно страшно. Лошадь храпела; Жанна чувствовала ногами ее горячие влажные бока.
— Где же Лианкар? Боже мой… — прошептала она со слезами в голосе.
И вдруг она увидела его далеко впереди, в конце просеки, он боролся со своей лошадью, которая пятилась и вставала на дыбы. Заметив королеву, он соскочил наземь и кубарем полетел в кусты. Лошадь его немедля рванулась прочь с отчаянным ржанием. Жанна снова увидела герцога Марвы: он бежал ей навстречу с протянутыми руками и что-то кричал.
— Пистолет, пистолет! — разобрала она.
Она механическим движением выхватила из кобуры пистолет, взвела курок, обернулась и выстрелила в середину стаи. В ту же секунду Лианкар повис на уздечке ее лошади.
— Прыгайте! — приказал он.
Так же механически она высвободила ноги из стремян, бросила пистолет и уздечку, он подхватил ее, и тут она потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, волков уже не было. Она обнаружила, что сидит, опираясь спиной о ствол ели; герцог Марвы стоит перед ней на коленях, придерживая ее одной рукой, а в другой руке у него фляжка. Жанна почувствовала во рту вкус вина.
— Дайте еще… — выдохнула она.
Он поднес фляжку к ее губам. Она хотела сама взять ее, но руки не слушались ее. Все тело было словно ватное. Звуков тоже никаких не было, только шум крови в висках. Лицо герцога Марвы было все иссечено и окровавлено.
Сделав несколько глотков, Жанна закрыла глаза. Тело постепенно начало подчиняться ей. Она согнула руку, ногу. Только было по-прежнему тихо.
— Герцог, — сказал она, не раскрывая глаз.
— Да, Ваше Величество.
«Нет, слышу».
— Почему тихо?
— Стая пошла за нашими лошадьми. Впрочем, там впереди лаяли… Надеюсь, их перехватят… О!
Внезапно громко залаяли собаки, поднялась пальба. Жанна открыла глаза.
— Помогите мне встать.
Лианкар поднял ее на ноги. Ей не было неприятно его прикосновение, и она не делала попыток высвободиться, пока он сам не отпустил ее, убедившись, что она вполне твердо стоит на ногах.
— Как же все получилось, герцог? — спросила она. — Где волки?
— Нам очень повезло, Ваше Величество. Когда я снял вас с лошади, волки пошли прямо за ней. Я не сразу понял, в чем дело, но потом увидел, что по их следам идет собачья свора. Это-то нас и спасло.
Жанне больше не хотелось говорить королевским голосом.
— Ну, а если бы собак не было?
— Я надеюсь, что успел бы поднять Ваше Величество на дерево… Но этого не потребовалось.
Жанна совсем овладела собой. Мимо них, стелясь по земле, пролетела яростная свора, за ней несколько всадников — она не разобрала, кто это был. Снова началась стрельба. Затем подскакала Эльвира.
— Жанна! — закричала она, прыгая с лошади и кидаясь к подруге. — Жанна, ты жива?!
Она обхватила Жанну и зарыдала. Герцог Марвы деликатно отошел за елки. Появилась Анхела.
— Ваше Величество! — воскликнула Анхела с сильным испанским акцентом. — О, какое счастье!
Жанна обняла ее левой рукой.
— Все хорошо, милые мои, — говорила она дрожащим голосом, гладя их обеих. — Все хорошо… Герцог меня спас…
Эльвира проглотила клубок и, не вытирая глаз, шагнула в подлесок, где стоял Лианкар. Опустившись перед ним на колени, она стала целовать его руки. Сиятельный герцог смутился едва ли не впервые в жизни.
— Я только исполнил свой долг, синьора де Коссе… не надо… — бормотал он, пытаясь отнять руки. Эльвира наконец отпустила его, и он подошел к королеве.
Жанна смотрела в его иссеченное, окровавленное лицо. Да. Он спас ее от смерти, он пошел на смертельный риск, но ведь он и в самом деле только исполнил свой долг. Не более того. Что же тут странного, выдающегося?
Но что-то странное было. Жанна не могла понять, что же именно. Ей смутно казалось, что если бы эту услугу оказал ей тот, прежний Лианкар (она попыталась вызвать в памяти тот день, когда он, как кот на бархатных лапах, приближался к ней через фехтовальный зал) — о, это было бы ей неприятно, противно. Она бы, скорее всего, возненавидела его еще сильнее. Но это был другой, какой-то новый Лианкар. Какой? Не вызывающий обычного недоверия?
Под ее взглядом он преклонил колено. Она подошла к нему.
— Чем наградить вас, мой герцог? — сказала она. — Пожаловать вам орден… титул принца… должность государственного секретаря… которой вы давно жаждете?.. Нет… Ведь нет? — Она смотрела ему в глаза и видела в них ответное «нет». Сейчас он ничего этого не хотел. — Я награжу вас иначе. Вот вам моя награда… — Она взяла руками его голову, наклонилась и медленно поцеловала его в лоб. На губах остался соленый вкус его крови. Но и это было ей приятно.
Между тем вокруг них собралась уже почти вся охота. Все держались в отдалении, образовав круг, в центре которого были Жанна и Лианкар. Наконец в круг вышел Рифольяр и покаянно рухнул перед королевой на колени:
— Ваше Величество, моя вина… Я обязан был предвидеть… Готов принять кару…
— Что вы говорите, граф? — ласково прервала его Жанна. — Напротив, я благодарна вам… Волки вышли на меня, а я только этого и хотела. Я даже, кажется, убила одного…
— Ваше Величество, двух, — сказал Лианкар. — Ни одна ваша пуля не пропала даром…
— Ну вот видите. За что же вам просить прощения? Встаньте, господин егермейстер, и примите мою благодарность… — Она сняла правую перчатку и протянула Рифольяру руку для поцелуя. — А где же демерльский егерь?
По толпе охотников и господ пронеслось: «Егеря!.. Разыщите егеря! Королева требует!» Рифольяр сказал:
— Он-то и считает себя главным виновником, Ваше Величество. Я видел, как он кинулся в самую гущу стаи. Он искал смерти…
— Он ошибается, бедный человек. — Жанна пощелкала пальцами. Лианкар, Гроненальдо, Альтисора придвинулись к ней. Она сняла с груди принца чеканный серебряный рожок фригийской работы и сказала: — Наполните его карлинами… А, вот и он! Однако как сильно он изранен…
Егерь, в изодранной одежде, прихрамывая, подошел к королеве и, упав на колени, поник седой головой с глубокой кровавой царапиной за левым ухом.
— Благодарю вас, друг мой, — сказала Жанна. — Я получила огромное удовольствие. Примите это и не бойтесь.
Егерь принял наполненный золотом рожок и осмелился поднять глаза на королеву.
— Вы не гневаетесь, Ваше Величество? — прошептал он разбитыми губами.
— Я же говорю вам, что нет, — приподняла брови Жанна. — Или вы не верите мне?
— О, как можно, Ваше Величество… Премного благодарю вас… — Егерь склонился к носкам ее сапог, но Рифольяр и Альтисора подняли его.
Роговые сигналы по всему лесу скликали своры. Егерь наконец ожил:
— Ваше Величество, позвольте доложить… Стаю мы кончили всю, сорок семь волков убито… Захватили три выводка волчат… Изволите взглянуть…
— Пойдемте. Ведите нас, друг мой.
Волчата, повязанные ремнями, барахтались в сетке. Кругом стояли охотники, держа на сворах рычащих, еще ощетиненных яростью собак. На тропинке были выложены убитые волки. Та самая стая.
Жанна подошла поближе к волчатам, присела на корточки. Они были слабы и беспомощны, у некоторых, видимо, совсем недавно прорезались глаза. Жанна потрогала их, сунула одному в пасть палец в перчатке. Волчонок с урчанием ухватил палец и пытался укусить, обливая перчатку слюной. Жанна задумчиво смотрела на него. Этот живой комочек не вызывал никаких чувств, кроме жалости. Но жалеть его было нельзя. Это был будущий волк.
Жанна убрала палец. Волчата жалобно попискивали, но она уже не слышала их. Она перебирала слово за словом строчку из Меморандума герцога Матвея: «Весь род их был изведен, и с детьми».
Жанна выпрямилась и стащила обмусоленную перчатку.
— Удавить всех, — приказала она, бросила перчатку и зашагала прочь.
Глава XLI
БУСТРОФЕДОН[7]
Motto:
Прочесть желая знаки,
Которые храним,
Вы щуритесь во мраке,
А мрак неодолим.
«Государственный секретарь — наместнику Ее Величества в Генуе маркизу де Плеазант.
