Антон Хижняк - Даниил Галицкий
Даниил верил своим друзьям, не боялся, что предадут его. А вот Глеб Зеремеевич? Не мог разгадать его Даниил. Этот галицкий боярин был человеком гордым, никогда Даниил не мог поговорить с ним откровенно. И по выражению лица невозможно было узнать, о чем он думает, — его лицо словно бы маской прикрыто. Маленькие черные глаза сидят глубоко, над ними нависли огромные, мохнатые брови, сросшиеся с волосами, покрывающими лоб. Даниилу тайком рассказывали, что этот гордый боярин часто бывал у Владислава, дружил с Судиславом. Но никто не мог сказать об этом уверенно. А Глеб Зеремеевич сам пришел к Даниилу, когда венгры окружили Галич. Много мудрых советов дал он князю. Но не предаст ли он сейчас? Эта мысль беспокоила Даниила. Он позвал слугу. Тот неслышно, как тень, стал у двери.
— Позови боярина Мирослава! — сказал Даниил.
Мирослав не замедлил явиться. Он еще не ложился спать.
Даниил сел рядом с ним, открыл свою душу.
— Боюсь, отче, боярина Глеба Зеремеевича. При нем я принимал посланца, а не оповестит ли он угров о том? Ведь и Судислав умел прикидываться хорошим, а сам переметнулся к королю венгерскому.
Мирослав посмотрел на Даниила и покачал головой.
— А ты, вижу я, и старого превзойдешь. Молодец, Данило, что такую голову имеешь! Об нем и я уже подумывал. А ты не беспокойся, тут много наших людей, я сказал уже Микуле — за боярином Глебом будут так смотреть, что он ничего и не заметит. Не только за ним одним, но и за Глебом Васильевичем и за Филиппом. Будем знать не только то, что они делают, но даже и то, куда идти замышляют. Если с уграми хотят якшаться, так мы сей узелок разрубим.
— Мудро сделал ты, поставив Микулу присматривать за всем. Зоркие глаза у него.
4День прошел спокойно. Так же спокойно и вечер начался.
В сопровождении Мирослава Даниил вышел из терема.
— А ночь вельми темная, словно бы и она с нами в сговоре.
— Верно сказал! Не будем зря время терять, надо уже выступать, ибо до утра далеко уйти надобно, — прошептал Мирослав.
Направились к южным стенам. По пятам осторожно шагали дружинники.
Даниил приказал, чтоб не было ни малейшего шороха. Приказ строго выполнялся. Вдруг от церкви донеслись крики, и сразу же все затихло. Даниил остановился и послал к церкви дружинника.
— Что сие может означать, отче? — тревожно спросил князь у Мирослава.
В это время к ним подбежал Микула, а за ним еще несколько человек.
— Княже! — запыхавшись, прошептал Микула. — Только что поймали двух злоумышленников. С мечами стояли, на тебя руку хотели поднять.
От терема прибежали еще два дружинника. Один из них был с факелом, и Микула, выхватив его, осветил лица задержанных.
— Кто такие? Кто вас послал? — спросил Даниил, тяжело дыша.
Задержанные не отвечали, отворачивались.
— Я уже спрашивал, — сказал Микула, — не хотят сказать.
Мирослав схватил высокого за подбородок.
— В глаза смотри, пес поганый! Кто послал тебя на грешное дело?
Высокий качал головой, ничего не отвечая.
— Убрать их, — махнул рукой Даниил, — некогда возиться с ними. — И добавил: — С собой не поведем, тут прикончить.
Услыхав последние слова, высокий упал к ногам Даниила и дико завопил:
— Не убивай меня, княже! Все расскажу тебе. Послал нас боярин Глеб Васильевич, обещал денег много дать и земли.
Микула выжидал, что скажет Даниил.
— Возьми их, — глухо приказал Даниил, — и кончай сейчас же. А ко мне Глеба веди.
— Глеб молвил моим дружинникам, что болен, что он в тереме сейчас, — выпалил осведомленный во всем Микула.
— Сюда давай его! Я его вылечу! — заревел Даниил.
Мирослав наклонился к его уху:
— Верно мыслили мы с тобой. Враг тут, внутри, в крепости, как змея, притаился.
Микула долго не задерживался, скоро приволок связанного Глеба Васильевича. Разъяренного Даниила никто не мог остановить. Он с размаху ударил Глеба ногой в лицо.
— Ты что? Умышлял на жизнь мою, да и войско погубить хотел?
Глеб застонал, выплевывая кровь. А Даниил снова в исступлении бил его ногами.
— И сего туда же! Отрубить голову! Некогда с ним. Это собака, а не человек, и смерть ему собачья! — со злостью бросил Даниил Микуле и отошёл.
— Отрубить?.. Княже! Прости! Жить хочу, не казни! Верен тебе буду…
Даниил весь дрожал от бешенства.
— Верен? Вишь, когда уразумел! Уберите прочь эту падаль!
Микула потащил Глеба Васильевича.
Филипп, улучив момент, когда Глеба уже далеко оттащили, вставил свое:
— Поделом ему! Верно молвил, княже! Отрубить голову бешеной собаке!
Услышав это, Демьян крепко закусил губы и выругался про себя: «Ой, страшен! Ой, лукав! Съест!» С перепугу его затрясла лихорадка, руки и нога дергались.
— А кто же старшим будет над пешцами? — спросил Микула. — Глеб должен был вести их.
Не долго думая, Даниил ответил:
— Иди, Мирослав, бери пеших, мало времени для размышлений.
Слышался едва уловимый шум — это перешептывалось войско. Все вой были подтянуты к стенам — и конные дружинники, и пешие.
Микула успел уже побывать у ворот и подбежал к Даниилу.
— Княже, разведчики возвратились. Угры спят, не ждут в эту ночь набега.
— Ладно!
В сопровождений Мирослава и Дмитрия Даниил пошел вдоль рядов своего войска. Впереди дружинник нес завернутый в пергамент фонарь, и воины видели князя в походном боевом снаряжении.
— Никому еще не говорили, что выступаем все? — спросил он у Мирослава.
— Нет, — ответил тот.
— Собрать ко мне тысяцких И сотских, — приказал Даниил Микуле.
Микула растаял в темноте, а Даниил продолжал обход войска. В мерцающем свете фонаря он видел сосредоточенные лица воинов.
Даниил подошел к воротам и сел на колоде. Сюда начали подходить тысяцкие и сотские.
Даниил подозвал их ближе, и они окружили его плотным кольцом.
— Ныне в поход все идем, никого не оставляем, — волнуясь, начал Даниил. — Поход предстоит. Все ли готово у вас? Ничего не забыли?
Тихо, как легкий ветерок, зашелестели голоса:
— Все готово, как ты велел.
Всем воинам скажите — идти только вперед, назад не оглядываться. Трусливых колоть на месте. Так и скажите всем: кто задумает убежать либо замыслит что — щадить не буду. Первой идет сотня Микулы, за ней — сотня Кирилла, а за ними — дружина Дмитрия, затем Демьяна, а за ними пешие — старшим над ними боярин Мирослав. А идти вниз, вдоль Днестра.
Сотские бесшумно разбежались к своим сотням. Микулу князь задержал.
— Начинай, Микула. А я поеду с Дмитрием.
Широкая пасть ворот поглотила войско Даниила, Вот прошла уже сотня пешцев, и привратники подкатили тяжелые бревна, чтобы ветер не качал ворота, и бегом бросились догонять войско.
Дружинники Микулы на ощупь знали каждую пядь этой земли. Не раз ходили сюда в ночные набеги, а днем зорко всматривались со стен, запоминая каждую тропинку, каждую лощинку, каждый бугорок. Пять разведчиков шли впереди. Один из них вернулся, рассказал Микуле:
— Дозорные не спят. Двое сидят на пороге шатра и мурлыкают песню.
— Подползите и схватите. За горло хватайте, чтоб не пикнули.
Разведчики осторожно, крадучись, приблизились к шатру, напали на дозорных. Те не успели и рта раскрыть. Схватили и тех, что спали.
— Так, как и всегда, — похвалил Микула. — Только сегодня надобно еще лучше обмануть Фильния.
К ним подошел Даниил. Он был доволен первыми успехами и велел Микуле задержать венгров на случай, если они вздумают начать бой, все внимание оттянуть на себя, чтобы войско могло сразу же двинуться в сторону, к Днестру.
Мимо князя прошла сотня Кирилла, потом конница Дмитрия и Демьяна, а за ними пешие воины Мирослава.
Тут Микула велел с криками наброситься на вражеский лагерь.
Шум всполошил врагов. Они выскакивали и скрывались в темноте. Венгры были уже проучены и спали одетыми.
Крики сбивали их с толку. Они не смогли дать отпор и пустились бежать. Микула пристально следил за всем, что делалось в лагере. Он успокоился — все шло хорошо, войско Даниила быстро двигалось по Коломыйской дороге на юг от Галича.
Микула еще долго выжидал, а потом собрал свою сотню в лощине и, тихо проехав два поприща, приказал скакать галопом. Уже вдалеке от Галича они догнали своих.
Утром Даниил остановил войско. Дорогу пересекала балка. Леса вокруг не было, его когда-то давно выжгли, и место было удобным для лагеря. Даниил приказал перейти балку и расположиться на другой стороне. Дружинники расседлали коней, пешцы укладывались отдыхать — они утомились. Вскоре начали раскладывать костры и греться. Задымили сотни костров.
— Вырвались, — промолвил Даниил, — но надобно думать про отпор, ибо Фильний догонит нас.
— Они теперь увидели, что ворота в крепости открыты, и, видно, хозяйничают уже в Галиче, — промолвил Демьян.
