Александр Звягинцев - На веки вечные
– Генерал Зоря, трибунал узнал, что вы собираетесь зачитать показания генерала Варлимонта… Вы должны быть готовы к тому, чтобы генерал Варлимонт был вызван в суд для того, чтобы защита могла подвергнуть его перекрестному допросу.
«Ах, Ваша честь, – усмехнулся и, чуть наклонив голову к бумагам, подумал Руденко, – мы готовы, мы ко всему уже готовы, да так готовы, что вы и представить себе не можете… И как поведет себя защита, мы тоже прекрасно себе представляем. Потому как ведет она себя все время одинаково – все показания и документы, которые представляет советская сторона, подвергаются сомнению, выдвигаются требования, чтобы все свидетели подтверждали свои показания лично, в уверенности, что сделать это невозможно. Даже аффидевиты, показания и заявления, данные под присягой и юридически безупречно оформленные, их не устраивают. Но, надо думать, скоро у них пропадет желание сомневаться в их достоверности…»
– Я думаю, что значительную помощь при исследовании вопросов, относящихся к плану «Барбаросса» может оказать свидетельство такого человека, как Фридрих Паулюс, бывшего фельдмаршала германской армии, бывшего заместителя начальника генерального штаба в дни, когда план «Барбаросса» разрабатывался, – сказал в этот момент Зоря. – Он принимал, как известно, самое непосредственное участие в разработке планов нападения на Советский Союз на всех этапах. Я представляю заявление Паулюса, датированное 9 января 1946 года и написанное в лагере для военнопленных, № СССР-156, и прошу принять это заявление в качестве доказательства…
Вот тут-то господин Геринг изволил проснуться. А к микрофону уже бросился защитник Кейтеля доктор Отто Нольте. В привычных уже для всех замысловатых выражениях он заявил, что показания Паулюса не могут быть допущены в качестве доказательств. И вообще с такими заявлениями вопрос надо решить принципиально, чтобы Советское обвинение знало об отношении высокого суда к подобным заявлениям и перестало их использовать…
Нольте обвел зал победоносным взором. Лорд Лоуренс добродушно обратился к Зоре:
– Не хотите ли ответить на то, что сказал доктор Нольте?
Зоря краем глаза посмотрел на Руденко. Тот прикрыл глаза и кивнул: давай, мол, как договаривались…
– Мы знали, что свидетели, которых собирается представить советское обвинение, представляют значительный интерес, и защита, возможно, захочет их подвергнуть перекрестному допросу… Советская сторона предприняла меры по доставке их в Нюрнберг. В частности и заявление Паулюса, о котором только что говорил представитель защиты, может быть проверено, когда Фридрих Паулюс будет доставлен в зал судебного заседания.
В зале сначала установилась тишина, а потом стал нарастать шум. Задвигались, зашептались все присутствующие – и на скамье подсудимых, и в отсеке журналистов, и на гостевых балконах. Лоуренс немедленно зажег красную лампочку, означавшую «Полная тишина в зале».
– Из того, что вы сказали, генерал, я понял, что фельдмаршал Паулюс будет вызван как свидетель, чтобы защита подвергла его перекрестному допросу?
– Да, ваша честь.
– Сколько же времени потребуется для доставки сюда вашего свидетеля, генерал?
– Думаю, это можно сделать сегодня. И очень скоро, – подчеркнуто деловито ответил Зоря. – Свидетель уже здесь, во Дворце юстиции. Он сейчас в апартаментах советской делегации.
В это мгновение по холлам, залам, коридорам, столовым и барам разнеслись тройные сигналы для журналистов, возвещающие, что в зале суда назревает большая сенсация. Корреспонденты понеслись на свои места из баров, дожевывая на ходу сэндвичи, стирая с губ пивную пену.
Руденко спокойно смотрел, как бросились к своим подзащитным адвокаты, как подсудимые взволнованно зашептались между собой. Ну что, теперь никому спать не хочется? Да, сдается, и наши аффидевиты вам теперь придутся вполне по вкусу… Потому как лично Паулюс может сказать и такое, что туда не уместилось…
– Доктор Нельте, – обернулся к защитнику Лоуренс. – Ответ на ваше возражение вас удовлетворяет?
Нельте, тревожно переговаривавшийся с Кейтелем, пустился в путанные объяснения, из которых вдруг выяснилось, что защита вполне осознает трудности советского обвинения, когда речь идет о доставке свидетеля и вообще не очень заинтересована в формальностях и хочет лишь иметь материальные доказательства…
В ложе журналистов образовалось некоторое бурление. Одни еще слушали, другие уже бежали, расталкивая всех по пути, передавать сенсационное сообщение…
– Суд вызывает свидетеля Фридриха Паулюса, – объявил лорд Лоуренс. И тихим домашним голосом, но с изрядной долей сарказма добавил: – А сейчас, мне кажется, самое подходящее время для того, чтобы объявить перерыв…
В галдящем коридоре Ребров столкнулся со спешащей к телефонам Пегги. Она посмотрела на него презрительно, покачала головой, а потом еще погрозила кулаком.
– Как вы могли утаить от меня такое? Вы – чудовище! Это просто бесчеловечно!
– Пегги, я ничего не знал! – стал отпираться Ребров. Но получилось как-то неубедительно.
– Я вам не верю – отрезала Пегги. – И вы еще об этом пожалеете!
На сей раз зал, который в последние дни, случалось, и не был заполнен целиком, оказался набит задолго до окончания перерыва. Наконец, появились судьи. Лорд Лоуренс неторопливо накрыл наушниками свою сверкающую лысину. Зоря подошел к трибуне.
– Господин председатель, в соответствии с заявлением, сделанным советской делегацией, я прошу ввести в зал для допроса фельдмаршала бывшей германской армии Фридриха Паулюса. Допрос произведет Главный обвинитель от Союза Советских Социалистических Республик генерал Руденко.
Лоуренс кивнул судебному приставу:
– Прошу вас, введите свидетеля Фридриха Паулюса.
Обрамленная зеленым мрамором дубовая дверь в противоположном конце зала открылась и в ней показался Паулюс в ладно сидящем на нем синем штатском костюме. Заблистали вспышки фотоаппаратов, глухо затрещали кинокамеры. Все присутствующие с напряжением следили за тем, как Паулюс в сопровождении американского солдата подходит к свидетельской трибуне, как судебный пристав надевает ему на голову наушники. Внешне он выглядел абсолютно спокойным.
Зато на скамье подсудимых поднялось волнение и гам, как в очереди за продуктами. Что-то раздраженно кричал Гессу забывший про свое теплое американское одеяло Геринг. Кейтель и Йодль, словно окаменев, уставились на своего коллегу, который был теперь словно по другую линию фронта.
– Не скажите ли, как вас зовут? – вежливо осведомился Лоуренс.
– Меня зовут Фридрих Паулюс.
– Не повторите ли вы за мной слова присяги?
– Да, конечно.
Паулюс с поражающим всех спокойствием положил руку на Библию и, подняв два пальца правой руки, твердо произнес торжественное обещание – говорить правду и только правду…
Что-то громкое, но не очень понятное прорычал Геринг.
– Прошу вас, генерал, – почтительно кивнул Лоуренс в сторону Руденко, который давно уже занял место на трибуне и хладнокровно наблюдал за всем происходящим.
Постскриптум«Мне трудно забыть смятение, которое охватило после допроса Паулюса защиту. Обычно защитники торопились к перекрестному допросу, если он давал какие-то контршансы. Но в этот раз и адвокатов и скамью подсудимых охватила своеобразная прострация».
Аркадий Полторак, руководитель Секретариата Главного советского обвинителя на Нюрнбергском процессеГлава V
Он говорит правду
– Вас зовут Фридрих Паулюс?
– Да.
– Какого вы года рождения?
– 1890.
– Вы родились в деревне Брейтенау района Кассель в Германии.
– Так точно.
– Вы по национальности немец?
– Так точно.
Паулюс сидел перед микрофоном в вольной позе. Сухие фразы, которые он произносил, звучали отточено, твердо. Хотя он говорил по-немецки, и слова его в зале хорошо слышны, многие из подсудимых для чего-то надели наушники.
– Вы генерал-фельдмаршал бывшей германской армии?
– Так точно.
– Ваша последняя должность – командующий 6-й армией под Сталинградом?
– Так точно.
– Скажите, господин свидетель, что вам известно о подготовке гитлеровским правительством и немецким верховным главным командованием вооруженного нападения на Советский Союз?
– По моим личным сведениям, я могу сообщить по этому поводу следующее…
3 сентября 1940 года во время моей работы в главном штабе командования сухопутных сил я нашел еще неготовый оперативный план, который касался нападения на Советский Союз… Нужно было произвести анализ возможностей наступления на Советский Союз… Цели операции – во-первых, уничтожение находящихся в Западной России русских войск и пресечение возможности отступления войсковых частей в глубь России… Конечной целью являлось достижение линии Волга-Архангельск… Я также хочу сказать, что все приготовления для совершения этого нападения на СССР, которое имело место 22 июня 1941 года, велись уже осенью 1940 года…
