Юрий Борев - СТАЛИНИАДА
— Я напишу статью, где все это объясню!
— Вы?
— Да, жизнь сложна!
Ермилов торопился: узнав мнение Сталина, все газеты и журналы готовили разнос Достоевского, а заодно и "Литературной газеты" вместе с Ермиловым.
Однако критик всех опередил. При этом упоминалось, что сам автор статьи ранее допускал неточности в оценках.
Не принял на свой счет
Виктор Борисович Шкловский рассказывал. Прочитал Сталин Щедрина — все ужасно похоже, особенно не издававшееся в советское время. Щедрин был фурьеристом, интересовался сферой социальных исканий и говорил: устрою вам каторгу, да не какую-нибудь, а коммунистическую. Прочел это Сталин и велел найти потомков Щедрина и все, что попросят, дать. Сделал он так, чтобы никто никогда не подумал, что он эти щедринские предсказания принял на свой счет. Он всегда рассуждал от противного. Поэтому, наверное, и сказал позже: "Нам нужны советские Гоголи и Щедрины".
Понадобились Гоголи и Щедрины
В 1952 году Весенин написал фельетон о том, как один жулик обвел вокруг пальца семерых руководителей-коммунистов.
Фельетон сопровождался фотографиями жулика и руководителей-растяп. Главлит задержал публикацию этого фельетона, квалифицировав его как клевету на советский строй. Фельетон с этим обвинением был послан в ЦК. Там от Суслова он попал к Сталину, Сталин сказал: "Я же говорил, что нам нужны Гоголи и Щедрины. Автор, правда, не Гоголь, но фельетон правильный и его нужно напечатать".
Утром фельетон вышел в «Правде» и в «Крокодиле». В «Правде» была ссылка на «Крокодил» и были воспроизведены фотографии.
Михалков, высмеивая тех, кто после указания вождя стал создавать розовую сатиру, написал эпиграмму:
Нам нужны
Подобрее Щедрины
И такие Гоголи,
Чтобы нас нетрогали.
Эта эпиграмма, независимо от желания автора, звучит и как критика сталинской установки на такую «гоголевскую» сатиру, которая выше управдома и чиновников среднего звена никого бы не трогала.
Прослушивание
Как-то Храпченко выступал перед большой аудиторией в одном из театров. Докладчик оговорился и неверно произнес какое-то слово.
Через несколько дней на деловом приеме в Кремле Сталин шутливо объяснил ему, как следует произносить данное слово.
Храпченко дали понять, что его речи прослушиваются Сталиным.
Теория бесконфликтности
Приехав в Грузию, Сталин пригласил к себе Хораву и Леонидзе. Пили вино, беседовали. Зашла речь о конфликтах в нашей жизни. Гости утверждали, что у нас все так хорошо, что конфликты не случаются. Сталин не согласился.
— Теория бесконфликтности? А вот у меня был такой случай. До революции партия поручила нам провести экспроприацию крупной суммы денег в банке Тбилиси. Об этой операции знали только четыре члена бюро. За сутки перед операцией один из четырех организаторов исчез. Мы стали его искать. Не можем найти.
Попробовали узнать через своих людей в охранке. Там его нет и об операции не знают. Волнение растет. И вот иду я утром по Тбилиси и встречаю этого человека. Я бросился к нему:
— Ты куда пропал?! Ты что, предал?!
— Да, предал.
— Ты предал наше дело! Я тебя убью!
— Наше дело я не предал. Я предал тебя, потому что я тебя ненавижу.
Конфликт?
Теория партийности литературы
В 1951 году молодой философ Александр Петрович Велик написал статью, в которой доказывал, что партийность определяется принадлежностью к партии. Только член партии может быть партийным писателем. Сталин назвал выступление Велика новорапповщиной. В «Правде» была опубликована статья "Новорапповец Велик". Велика уволили с работы, он бедствовал, но гордился: «Сам» обругал меня — назвал новорапповцем". После разоблачения культа личности Велик не был воспринят окружающими как жертва культа, так как на литературу смотрел еще мрачнее и суровее, чем созидатели культурной политики сталинизма.
ДРУГ СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Провидение
В преддверии XX съезда (этот период называли эпохой "раннего Реабилитанса") у Олеши спрашивали:
— Юрий Карлович, почему вас не посадили?
Он отвечал:
— Потому, что в списке против моей фамилии Сталин синим карандашом поставил галочку.
— Откуда вы знаете, что галочка была синяя?
— Я так вижу.
Действительно, определяя судьбы людей, Сталин против их фамилий ставил галочки синим карандашом.
Заступник
Однажды на приеме у Сталина Корнейчук сел за рояль и запел украинскую песню.
Храпченко наклонился к Сталину и пошутил: плохо поет. Сталин не принял шутку.
— Мы с вами тоже плохо поем. Однако Корнейчук хорошо пишет, а мы и пишем плохо.
Занятой человек
У Сталина в гостях были литераторы. Все пили, произносили тосты. Не пил только писатель Л. Сталин заметил это и спросил:
— Товарищ Л., почему вы не пьете?
Кокетничая, Л. ответил:
— У меня завтра в шесть утра начинается рабочий день, и я должен быть в полной форме.
— Ну что же, — сказал Сталин, — давайте, товарищи, отпустим писателя Л., он не то, что мы, — занятой человек, ему завтра нужно работать.
Сувенир
Сталин принимал писателей. Разговаривая, он достал папиросы "Герцеговина флор" и набил выпотрошенным из них табаком трубку. Пустая коробка осталась на столе. Валентин Катаев взял эту коробку и сказал, что хочет сохранить ее как драгоценный сувенир. Сталин что-то шепнул Поскребышеву, и тот забрал у писателя папиросную коробку.
Избыток чувств
Банкет в Кремле по поводу Первомая. Приглашена писательская элита. Один из маститых подошел к Кагановичу, поздравил его и от избытка чувств поцеловал. Затем он подошел к Микояну и Жданову и расцеловался с ними. Наконец он дошел до Сталина и потянулся поцеловать. Сталин отстранил его:
— Нельзя же в один вечер перецеловать все Политбюро. Оставьте кого-нибудь для следующего раза.
На другие банкеты этого писателя уже не приглашали.
Самокритика
На одном из совещаний Сталин сказал Сергею Владимировичу Михалкову: "Вы написали плохую пьесу". Михалков взял слово и сам раскритиковал свое произведение. Выступление он закончил поговоркой: "Век живи — век учись, дураком помрешь".
Сталин встал, походил и сказал: "Первую половину этой поговорки придумали мудрые люди, а вторую — пошляки". Повернулся и вышел.
Михалков испугался, однако никакой беды не случилось.
Вывод
Критик Владимир Васильевич Фролов написал в «Правду» статью о сатирических пьесах. В ней было несколько слов о пьесе Михалкова «Раки». Заведующий отделом литературы «Правды» Борис Сергеевич Рюриков велел автору согласовать статью наверху. Фролов пошел в ЦК и показал статью Владимиру Семеновичу Кружкову.
Познакомившись с текстом, Кружков сказал, что Фролов должен прочесть важный закрытый документ — работу товарища Сталина о врачах-убийцах и использовать ее идеи в своей статье. Фролов прочел этот документ, но не мог понять, как его связать со статьей о комедии.
Рюриков сообразил: "Сделаем такой вывод: поскольку товарищ Сталин разоблачает врага, в вашу статью надо внести разоблачительное начало и усилить критику всех пьес, в том числе «Раков» Михалкова".
Опала
Поэт Лахути участвовал в революционном движении на Востоке, потом писал стихи, восхваляющие Сталина. Вождь привечал стихотворца и подарил ему свой портрет с надписью: "Лахути — революционному поэту Востока. И.Сталин".
Во второй половине 40-х годов Лахути написал Сталину, что присоединение Южного Азербайджана к Советскому Азербайджану нереально и не будет поддержано ни народом Ирана, ни народом Южного Азербайджана. Сталин разгневался на Лахути.
Присоединения Южного Азербайджана, как и предсказывал Лахути, не вышло: против этого было 90 % даже членов компартии, проживающих на этой территории. В компартии произошел раскол.
Однако правота Лахути не вернула ему симпатии Сталина.
Руководитель сталинской школы
Дмитрий Алексеевич Поликарпов, партийный руководитель, на попечении которого был Союз писателей, предложил:
— Товарищ Сталин, писатель Н. совершенно неуправляем, может быть, его арестовать?
Сталин возразил:
— Зачем сразу арестовать? Сначала попробуем наградить. Дадим орден "Знак Почета" — наверное, станет управляемей.
Поликарпов с горячим одобрением воспринял это мудрое указание. Однако писатели все же сильно досаждали ему, и он стал жаловаться вождю:
