Виктор Поротников - Побоище князя Игоря. Новая повесть о Полку Игореве
Ханы стали вооружаться...
У Кончака накануне умерла старшая жена, поэтому его юрта была в трауре.
Хозалчин не смогла пережить смерть любимого сына. Последнее время Иштуган часто являлся ей во сне, мерещился по вечерам в неверном свете масля пых светильников. Однажды Хозалчин легла спать и не проснулась.
Рабы рыли могилу скончавшейся ханше, когда пришла весть о том, что русское войско стоит на реке Оскол.
Кончак, постаревший от горя, сидел подле тела супруги, обряженной в последний путь. Гнев и скорбь владели ханом. Его брат и старший сын пали в сечах с русичами, два других сына находятся в плену у киевского князя. Теперь вот умерла старшая из жён, не вынеся горечи утраты.
Около тела ханши суетились два мастера-каменотёса. Они лепили из глины лицо умершей, чтобы затем воспроизвести его в камне живым и радостным. Над могилами знатных половчанок тоже ставили каменное изваяние, передающее черты умершей. Так повелось издавна. Этот обычай половцы переняли от кимаков, своих гонителей из приалтайских степей...
Оставаясь невидимыми, лазутчики Кончака вели постоянное наблюдение за войском русичей.
Вскоре стали приходить ободряющие известия. Русская рать направляется на юг, к Лукоморью. Оказывается, это не киевский князь со своими союзниками, а полки северских князей.
Кончак и представить не мог, что черниговский князь и его двоюродный брат Игорь Святославич могут отважиться без ведома киевского князя на столь далёкий поход. Поэтому он уверил ханов, что войско северских князей — это лишь передовой отряд общерусского войска.
— За этим отрядом идут дружины Рюрика и Святослава Всеволодовича, — говорил каган.
Замысел Кончака был прост: заманить в ловушку передовой отряд русичей и уничтожить до подхода главных сил.
Кончак выбрал из своих телохранителей смышлёного воина, знавшего русский язык, и приказал ему сделать так, чтобы попасть в руки дозора русичей.
— Наведёшь их на след орды Кунячука, — сказал воину Кончак в присутствии Гзы. — Если сделаешь всё, как я хочу, получишь хорошего коня и саадак[105], набитый золотом.
— Два коня получишь, — вставил Гза, подняв два пальца, — и два саадака с золотом.
Воин с поклоном удалился.
Гза понимающе усмехнулся, глядя на Кончака:
— Зверь непременно захочет сожрать такую приманку. Бедняга Кунячук и не ведает, что скоро станет дичью.
— Хоть какая-то польза будет от этого ничтожества, — ответил Кончак. — Сражаться Кунячук не умеет, так пусть хотя бы своим бегством заманит русских в расставленные сети.
* * *
Невелика речка Сюурлий. Зарождаясь в болотистой низине, она несёт свои воды по неприветливой равнине среди каменистых гряд и солончаковых пустошей, прежде чем слиться с широкой рекой Самарой.
Возле этой речки на песчаных дюнах, поросших ломким тростником, расположил на отдых свои курени хан Кунячук.
Хорошей травы поблизости не было, и пастухи перегнали стада коров и отары овец к дальним холмам, где был неплохой травостой, расцвеченный степными цветами в это время года.
Позади были трудные переходы и переправа через Северский Донец.
Хан Кунячук впервые за последние несколько дней снял с себя пояс и прилёг отдохнуть на мягкое ложе, сбросив яловые сапоги. Ему казалось, что он вовремя откочевал к югу. Русские дружины, наверно, уже бьются с донскими ханами у реки Тор.
Если бы половцев возглавлял хан поудачливее Кончака, то Кунячук, пожалуй, остался бы попытать счастья в битве. Но над Кончаком довлел злой рок. Кончак не спас от поражения своего друга хана Кобяка в позапрошлом году, хотя находился неподалёку. А в прошлом году сам Кончак еле ноги унёс от русских князей, разбивших его наголову у реки Хорол. В том сражении он потерял троих сыновей, много храбрых воинов и шамана Есычана, давно и преданно ему служившего.
Кунячук задремал, смежив веки.
Где-то рядом тихонько напевала кормилица, укачивающая младенца. Пофыркивали кони за войлочной стенкой шатра.
Солнце перевалило за полдень. Это было время, когда хорошо спится после сытного обеда.
Внезапно топот копыт у самого шатра и встревоженные голоса батыров разбудили Кунячука. Он, как сурок, чувствовал опасность, поэтому был уже на ногах, когда в юрту вбежал воин, примчавшийся из дозора. Он известил хана о приближении русских дружин.
У Кунячука от страха перехватило дыхание. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что он вдруг окажется один против русских. Что, если это наступает сам киевский князь!
— Коня! — взвизгнул Кунячук, переполошив слуг и жён.
Во главе своих батыров хан поскакал через растревоженный стан к берегу реки.
За мелководьем, по которому ветер гнал мелкую рябь, за шелестящими зарослями тростника, на том берегу явственно виднелись густые частоколы поднятых кверху копий, реяли на ветру знамёна с ликом Христа и архангелов. То были русичи, сомнений не было. Их конные полки — числом пять — двигались впереди, держа строй. Перед ними разворачивались широкой цепью лучники.
Вдалеке надвигалась тёмной массой пешая рать.
В ярких лучах солнца далеко были видны червлёные щиты русичей, их красные плащи.
То, что враг многочислен, стало ясно Кунячуку с первого взгляда.
Хан быстро собрал своих беев, приказав им ставить повозки в круг и расположить воинов вдоль берега 0еки, хоть слабой, но преграды на пути русского войска.
Половцы, привыкшие к подобным действиям, быстро и слаженно огородили свой стан заслоном из сцепленных кибиток.
Около восьмисот конников длинной шеренгой вытянулись на узком пространстве между рекой и станом.
Беи ожидали, что Кунячук сам возглавит оборону.
И хан действительно отважно гарцевал у самой воды на виду у русских дружин. Но когда старший сын Кунячука подлетел к нему на коне и передал отцу саблю и лук со стрелами, намерение хана стало всем очевидно.
Кунячук и его сын, подняв луки, выпустили по стреле в сторону русской конницы, спускавшейся к речному броду. И поскакали прочь мимо своих воинов, мимо стана, где женщины и подростки готовились к обороне. Два всадника на резвых скакунах неслись вдаль, словно желали скрыться за кромкой далёкого горизонта раньше клонившегося к закату солнца.
Никто из беев не взял начальство на себя. Половецкие всадники сделали дружный залп из луков по врагу и столь же резво обратились в бегство, нахлёстывая коней. Ханское знамя было брошено под лошадиные копыта.
Такой пример малодушия мужчин вызвал панику в половецком стане.
Половчанки хватали маленьких детей, вскакивали на неосёдланных лошадей и мулов, неслись вдогонку за своими мужьями, отцами и братьями. Плач и жалобные крики заставили многих степняков повернуть к лагерю, чтобы принять к себе на седло ту из женщин, которая первая протянет руки, либо взять с собой ребёнка, а то и двух.
Всё происходило в спешке и смятении, страхом были объяты не только люди, но и животные. Ревели ослы, жалобно ржали жеребята, фыркали верблюды, недовольные грубостью, с какой их поднимали на ноги и заставляли мчаться куда-то.
Те из женщин, которым не хватило ни лошадей, ни верблюдов, со всех ног устремились туда, где паслись табуны. Их обгоняли резвые подростки и девушки.
Лишь старики никуда не спешили. Сидя возле шатров, они без страха смотрели на русских дружинников, которые ворвались с обнажёнными мечами в почти опустевший половецкий стан.
Глава шестнадцатая
ОТСТУПЛЕНИЕ
Столь лёгкая победа не столько обрадовала, сколько встревожила Игоря.
В половецком стане была взята богатая добыча. Черниговские ковуи, вернувшиеся из преследования, пригнали множество женщин и детей. Пригнали и большую отару овец.
Дружины молодших князей настигли и посекли около полусотни половцев, не потеряв при этом ни одного человека. Юные князья, разгорячённые схваткой, продолжали погоню за убегающими, не послушавшись осторожного Ольстина, повернувшего назад.
Тревожно на сердце у Игоря было ещё и Потому, что степняк, захваченный ранее, во всей этой суматохе сумел сбежать. Игорю сразу показалась подозрительной разговорчивость пленника и то, с какой охотой он показал русичам кратчайшую дорогу до этой орды, двигавшейся к югу.
«Половчин утверждал, что хан Кунячук издавна враждует с его родом, — размышлял Игорь, осматривая захваченный половецкий стан. — Нет, тут что-то иное. Никогда ещё половцы не приглашали русских князей быть мстителями в своих межродовых склоках».
