Лев Демин - Глеб Белозерский
Вернувшись в Ярославль вместе с новой женой - ордын-кой, князь Федор опять созвал всех бояр.
- Говорю с вами, бояре, как ханский родственник, зять великого хана Менгу Темира. Он утвердил меня князем Ярославской земли. Вот ярлык. Коли идете против меня, вашего князя, значит, идете против воли великого хана. А тебе, боярин, повелеваю.
Федор обратился к старшему дяде княгини Ксении, признанному главе всего ярославского боярского клана. Это он подбивал всех требовать от князя Федора покинуть ярославский стол.
- …покинуть пределы Ярославщины. А именья твои забираю в казну, - закончил Федор.
- Смилуйся, княже, - взмолился старик: с него мигом слетела вся спесь. - Смилуйся. Во имя покойной Марьюшки, пощади. Она же тебе деток оставила.
- А почему я должен щадить первейшего недруга своего, злыдня? - спокойно спросил Федор. - Ты понял мое повеление, боярин?
- Как не понять.
- Вот и отлично. Чтоб через пару недель духа твоего не было на Ярославщине.
- Куда же прикажешь мне деваться, князь, коли именья меня лишаешь?
- Куда, куда… В монастырь, грехи замаливать. Грехов-то небось накопилось много. Лопатой не выгребешь. И тебе, матушка, советую иночество принять и под ногами здесь не путаться.
Последние слова относились к княгине Ксении. Они заставили ее поджать губы в злой усмешке.
Перед тем как отпустить бояр, Федор сказал им:
- И запомните, мои любезные. Коли придут в ваши головы всякие крамольные мысли, коли задумаете козни против вашего князя, попрошу тестя моего, великого хана, войска прислать. Не сдобровать вам тогда.
Вот такие события произошли в Ярославле. Теперь ярославский князь Федор и белозерский Глеб оказались связанными родством через жен, ордынок. Белозерская Федора и ярославская Анна принадлежали к ханской семье и стояли в довольно близком родстве.
А Федор Ростиславич медленно, но неуклонно повел наступление. Сперва он перестал созывать бояр на совет для обсуждения дел, касающихся жизни княжества, и стал решать их самолично. Потом настоял на удалении княгини Ксении в монастырь, хотя она этому и противилась. Бояр, располагавших большими дружинами, заставил распустить их до размеров небольшой личной охраны. Один из братьев Ксении, ставшей теперь инокиней, посмел нарушить запрет князя. Федор учинил строгую проверку и наказал нарушителя штрафом. Бояре роптали, но вступать в открытую ссору с ханским родственником не решались.
Молодую жену Федор Ростиславич решил представить ближайшим родственникам и соседям, братьям Васильковичам. Сперва молодожены совершили визит в Ростов, где были приняты со всем гостеприимством. Для Анны общение с новыми родственниками оказалось затруднительным из-за полного незнания русского языка. Когда княгиня Марья Ярославна старалась занять княгиню Анну разговорами или показать свои вышивки и рукоделия, та лишь вымученно улыбалась. Попытки со стороны Марьи перейти на язык жестов тоже ни к чему не привели. Тогда князь Борис отыскал толмача, монаха из окружения владыки Игнатия, который и помог вести беседу. Сам Борис Василькович языком ордынцев владел плохо и разговор с ярославской княгиней вести не решался.
В Белоозере ярославская княгиня почувствовала себя свободнее. Глеб Василькович мог легко объясняться с гостьей, не испытывая никаких затруднений. А с княгиней Феод орой Анна могла вести речь на своем родном языке. Ярославская княгиня принялась оживленно болтать с Феодорой и ее подругой, своей тезкой, пошутила по поводу совпадения имен. Белозерская княгиня стала растолковывать гостье, почему нередко у русичей случаются совпадения имен. Новорожденным детям дают одни и те же имена, если родители пожелали назвать их в память одного и того же святого: когда день памяти совпадает с днями рождения младенцев.
Федор рассказал Глебу о своей поездке в Орду, о своем впечатлении о новом хане.
- Менгу Темир хитрый восточный человек. Внешне любезен, приветлив, гостеприимен. Но при внимательном взгляде на него улавливаешь настороженность. Он как будто присматривается к тебе, раздумывает, как поступить: приласкать или оттолкнуть. Он еще только вырабатывает в себе умение властвовать. Думаю, что новый хан будет так же жесток и коварен, как его предшественник.
- Считаешь, с ним не легко поладить?
- Этого никогда заранее не угадаешь. Нас с тобой должно успокаивать, что мы оба ханские родственники.
- Ты доволен своей женой-ордынкой?
- Доволен ли? Что я тебе могу сказать… Она же ордынка, ханская дочь - и этим все сказано. Что мне оставалось делать, когда бояре брали меня за горло и пытались изгнать из удела, чтобы хозяйничать в Ярославле именем малолетнего Михаила? Оставалось лишь жениться на ханской дочери, чтобы недруги почувствовали мою власть и силу.
- Не уродина ж твоя женушка. Правда, уж очень нерусская. Одно слово - татарка.
Глеб всячески старался занимать гостей. Устроил для них прогулку на лодке по Белому озеру. Оказалось, что Анна никогда раньше не каталась на лодке, да и Волгу видела лишь издали один или два раза.
Сперва, очутившись в лодке, она испытала страх. Но постепенно освоилась и с любопытством стала следить за гребцами, дружно взмахивавшими веслами. Когда на горизонте показались строения села Кинсемы с возвышающейся над ним церковкой, Глеб стал рассказывать гостям историю села, слышанную им от Иринея. Когда-то в далекие-далекие времена город Белоозеро стоял не на своем теперешнем месте, у истоков Шексны, а на северном берегу озера на месте села. Правил тогда князь Синеус, или Синий Ус. Какими деяниями он прославился, да и существовал ли вообще, этого никто с полной уверенностью сказать уже не может. Но город на месте селения Кинсемы когда-то был и оставил следы своего существования. Еще и сейчас находят черепки от глиняной посуды, крестики, наконечники стрел, бусины.
После плавания по озеру совершили поездку в Усть-Шехонский Троицкий монастырь. Игумен Ириней приветливо встретил гостей и устроил для них специальную службу, сопровождаемую хором иноков.
Потом Глеб пригласил Федора на охоту. Тот признался, что охотой не увлекается, но согласился поддержать компанию. Вернулись с охоты рано и с небольшими трофеями.
Чтобы позабавить гостей необычным зрелищем, князь Глеб решил устроить гусиные бои. На площадку выпустили двух гусаков, белого и серого, отличавшихся сердитым нравом. Гусаки долго присматривались друг к другу, вытягивая с шипением шеи. Потом стали приближаться друг к другу, не переставая шипеть. Внезапно принялись неистово щипать один другого и хлопать крыльями - только перья полетели. Трудно сказать, какой вышел победителем, белый или серый. Обессилев, гусаки остановились и с тем же злобным шипением разошлись.
Федор заметил, что петушиные бои куда интереснее. Петухи дерутся яростно, с громким кудахтанием, взлетая вверх и налетая друг на друга. Обычно бой между петухами кончается тем, что побежденный, окровавленный, падает наземь и победитель добивает его.
За городом Глеб держал большую пасеку с десятками ульев - колод. Над пасекой стояло непрерывное жужжание пчел. Пчеловод, ухаживающий за пасекой, время от времени доставал из ульев мед. Отделенный от сот, мед подавался к княжескому столу. Современного сахара на севере тогда не знали. Его заменял мед. Гостей Глеб Василькович всякий раз угощал медом, медовыми пряниками, поил настойкой-медовухой. Это угощение было предложено и ярославским гостям.
Перед отъездом Федор сказал Глебу, что Анна определенно понесла. Налицо все признаки. Сперва она жаловалась на легкую тошноту, а потом стала ощущать толчки в области живота. Глеб пожелал ярославской княгине доброго здоровья и успешных родов, а Федора спросил:
- Медовуха тебе понравилась?
- Отменное питье.
- Тогда возьми с собой жбан и пей на здоровье Аннушки.
Проводив ярославских гостей, князь Глеб занялся делами. Купцы, плававшие в северные земли и пользовавшиеся каналом, пересекающим излучину реки Сухоны, приходили к белозерскому князю с жалобами. Канал был якобы отрыт недостаточно глубоким, пользование им затрудняли топляки и всякий хлам, оседавший на дне. Это мешало плаванию тяжелогруженых баркасов и дощаников. Купцы откровенно намекали белозерскому князю, что не будут спешить с выплатой денежного сбора за пользование каналом, пока Глеб не позаботится об улучшении водного пути. Были случаи, когда купеческие суда застревали летом в обмелевшем канале.
Князь Глеб посоветовался со своим управляющим Григорием Меркурьевым. Что же делать?
- Не скажешь же купчишкам: сами и заботьтесь о водном пути.
- Вестимо, - согласился Григорий. - Канал-то проходит по твоей земле. С него Белооозеро имеет неплохой доход. Жалко терять.
- Ты прав, Гриша. Придется мне самому отправиться на Сухону.
