Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
– Потерпи, Кэти…
Скрутив рукав в жгут, он перетянул им руку дочери выше места укуса, затем остатками рубашки замотал рану. Грубая повязка сразу набухла от крови.
– Потерпи, котенок, – твердил и твердил Ретт, хватаясь за весла и яростно, как одержимый, гребя в сторону озера.
Кэт сидела без звука, здоровой рукой вцепившись в борт и крепко сжав побелевшие губы. Зеленые глаза ее потемнели от боли.
– Сейчас, сейчас, потерпи, моя принцесса…
Лодка еще не достигла причала, а Ретт уже выскочил из нее прямо в воду. Подхватив дочь на руки, он рысцой припустил к дому. На подходе к террасе стал громко кричать:
– Скарлетт! Где ты, Скарлетт?
Первой на его зов выбежала мадемуазель Эжени. Увидев окровавленную Кэт, она охнула и кинулась в дом.
– Мадам Батлер, мадам Батлер! – донеслось оттуда.
Когда со второго этажа по лестнице сбежала Скарлетт, Ретт уже уложил дочь в гостиной. Увидев кровавую повязку, мокрую одежду, бледное личико, Скарлетт рухнула на колени перед диваном.
– Кэти, доченька… – запричитала она и, обернувшись на мгновение к Ретту, с ненавистью выкрикнула: – Что ты с ней сделал?!
– Это аллигатор. Совсем небольшой. Раны не слишком глубокие и, кажется, перелома нет. Прекрати выть сейчас же! В доме есть медикаменты?
Скарлетт продолжала заливаться слезами, гладя ладонями лоб дочери, целуя ее.
– Очнись, Скарлетт, черт тебя подери! Ты что, не слышишь? Медикаменты!
Буквально за шиворот он поставил жену на ноги.
– Если не ошибаюсь, должен быть йод. И еще понадобится виски, лучше пшеничное. Надо промыть рану, чтобы не было заражения. Ну что ты застыла? Быстро! – и он подтолкнул Скарлетт в сторону внутренних комнат.
Пока она отсутствовала, Ретт осторожно размотал пропитанную кровью повязку. Скарлетт принесла чистую простыню и бутылочку йода, следом за ней прибежала Бэтси, неся в руках таз с теплой водой. Тут же оказалась и Эжени с бутылкой виски.
Скарлетт уже взяла себя в руки и выглядела деловитой и собранной. Оторвав край простыни и намочив ее, она опустилась на колени перед дочерью и принялась легкими прикосновениями промывать рану. Место укуса выглядело кошмарно: множество кровоточащих следов от мелких зубов и две глубокие рваные раны, оставленные страшными клыками рептилии. С величайшей осторожностью Скарлетт очистила руку дочери от успевших прилипнуть обрывков травы и тины, обмыла раны и приказала:
– Виски!
Мадемуазель Леру застыла как в столбняке, Ретт выхватил у нее из рук бутылку и вылил виски на сложенный кусок чистой ткани, которую подала Бэтси. Скарлетт приложила пропитанную виски ткань прямо на рану. Кэти, до этого не издавшая ни звука, охнула и дернулась.
– Ч-шшш, тихо, тихо, потерпи… – уговаривала Скарлетт.
– Детка, потерпи, – вторил из-за ее спины Ретт. – Не бойся, твоя мама опытная сестра милосердия, она перевязывала раны десяткам наших доблестных южан. Вместе с дамами Атланты она в буквальном смысле жертвовала собой, выхаживая раненых в госпитале.
– Теперь йод, – протянула Скарлетт руку. Батлер вложил в нее флакончик.
– Сейчас будет больно, но ненадолго, – предупредила Скарлетт.
Ретт не отрывал глаз от Кэт, и лицо его исказилось, будто он разделял страдания дочери.
Когда Скарлетт закончила бинтовать руку, он глубоко вздохнул и проговорил:
– Рана серьезная. Надо ехать в Чарльстон, показать ее доктору Стэплтону. Переоденьте Кэт, и я тоже переоденусь.
Отойдя от дивана, он приказал горничной:
– Бэтси, найди Салмона… Пусть готовит яхту.
– Доктор Стэплтон? Я не знаю такого… – удивленно пробормотала Скарлетт в спину Ретту.
– Зато я знаю, – направляясь к лестнице, ответил Ретт.
Он уже вступил на нее, когда Скарлетт тихо позвала:
– Ретт…
– Что? – остановился он.
– Это… ты?
Он обернулся и, приподняв бровь в притворном удивлении, проговорил насмешливо:
– Вроде бы ты никогда не жаловалась на зрение, дорогая. Может, пора заказывать очки? – и, уже вовсю улыбаясь, завершил: – Это я, Скарлетт.
С криком: «Ретт!» Скарлетт кинулась к нему. Ей казалось, сейчас она лишится чувств от счастья. Но он подхватил ее и, прижимая к своей мокрой куртке, поцеловал в макушку и прошептал:
– Это я… я… Я вернулся…
* * *– …Не знаю, сколько времени я полз до ручья… Кажется, два дня или около того. Меня мучила жажда, я обессилел от боли, и когда оказался у воды, напился вволю и сунул ногу в ручей, то сразу заснул – а может, потерял сознание… А очнувшись, увидел леопарда. Прямо напротив, футах в десяти, на другой стороне ручья. Он был готов к прыжку, и я едва успел выхватить нож – он лежал за голенищем единственного моего сапога…
Две пары зеленых глаз уставились на Ретта, не мигая. Кэт даже забыла о боли в собственной руке. Всего час назад ее перевязал доктор Стэплтон, предварительно наложив на рану несколько швов.
Ретт сделал паузу, достал из внутреннего кармана пиджака сигару, закурил.
– Ну, папа! – поторопила Кэт. – Дальше!
– Дальше… Похоже, он метил мне в шею, а вцепился в руку. В другой у меня уже был нож, но от зверской боли я все не мог ударить в нужное место. Я все колол и колол его…
– Как сегодня аллигатора?
– Примерно так, – кивнул Ретт. – Но леопард вцепился, как бульдог, и не разжимал челюстей. Я пытался сбросить его с себя, мы катались по земле и, видимо, достигли края. В этом месте ручей срывался с обрыва небольшим водопадом. Не знаю, добил ли я его своим ножом или он разбился, упав со мной на пару, но Чака уверял, что я убил его. Больше я ничего не помню.
– Не помнишь?! – вскричала Скарлетт. Она не могла слышать этого слова.
Ретт усмехнулся.
– Я помню все, кроме того, как меня подобрали къхара-кхой и как я оказался в их краале. Я очнулся, когда они устроили ритуальные пляски, чтобы отогнать от меня смерть.
– Это ты мне не раз рассказывал, – кивнула Кэт.
– Значит, история восстановлена полностью, – заключил Ретт.
Скарлетт взглянула на часы в углу гостиной.
– Первый час ночи! Кэт, иди спать. Ты столько пережила сегодня, бедняжка… Болит? – осторожно притронулась она к повязке.
– Немного, – поморщилась девочка, вставая с места.
Она поцеловала Скарлетт и Ретта и пошла к двери, но, не дойдя до нее, обернулась с торжествующей улыбкой:
– И все-таки это я помогла папе вернуть память! Я ведь обещала.
Когда дочь покинула гостиную, Скарлетт положила свою ладонь на руку мужа, но он выдернул ее и встал.
– Ретт… Что опять?.. Я не понимаю… – растеряно пролепетала она.
Лицо его исказила кривая усмешка, глаза недобро блеснули. Нарочито растягивая слова, он промолвил:
– Обрадованный возвращением памяти, я забыл кое о чем. Кажется, мистер Дуглас предлагал вам развестись? Что ж, я не против.
– Что?..
От неожиданности Скарлетт застыла с изумленно раскрытым ртом. Выходит, он знал?
– Спасибо мадемуазель Леру, которая раскрыла мне глаза, а то в своей прошлой ипостаси я был не слишком приметлив.
Он направился к двери с таким видом, что Скарлетт поняла – если она сейчас не остановит его, он уйдет навсегда.
– Стой, Ретт! – кинулась она наперерез и закрыла дверь своим телом. – Я никуда не пущу тебя! Выслушай…
– Я уже слышал, – холодно проговорил он, глядя на нее в упор, при этом в глубине черных глаз плескалась едва сдерживаемая ярость. – Ваш разговор с Дугласом, который завершился пламенным поцелуем. И после этого у тебя еще хватает наглости…
– Нет! – горячо запротестовала Скарлетт. – Он завершился тем, что я сказала: «Больше никогда!»
Его оскорбленное каменное лицо не дрогнуло, и она взмолилась, торопясь, боясь, что не успеет объяснить:
– Ретт, я ведь думала, что ты погиб – все так считали! Мне принесли обрывок веревки и сказали, что пещера завалена. Но я все равно еще год ждала в Кимберли хоть каких-то сведений о тебе. А потом вернулась сюда. Дуглас… Это ведь ты назначил его своим поверенным, а мне пришлось разбираться в твоих делах… Но я не любила его, клянусь! Просто я не могла больше… Он лишь немного утешил меня, но люблю я только тебя…
– Знаешь, еще вчера это было совсем незаметно, – язвительно возразил он, прожигая ее взглядом. – Ты меня еле терпела, почти ненавидела.
– Нет! – взмолилась она, заламывая руки от отчаяния. – Просто мне было очень больно, что ты забыл нашу любовь… С того дня, как узнала, что ты возвращаешься, я верна тебе, Ретт. Неужели ты не веришь?..
Он хотел отстранить ее с пути, но она прижалась к двери:
– Не пущу! – теперь он не смотрел на нее, и Скарлетт насильно повернула лицо мужа так, чтобы видеть его глаза. – Почему ты не веришь?.. Да, я изменила тебе, но умершему, а не живому! И, – вдруг вспомнила она, – мы с тобой квиты! Ты ведь тоже изменил мне.
Ретт застыл на мгновение и вдруг схватился за голову:
– Гдитхи!..
Он засмеялся чему-то, а Скарлетт подозрительно нахмурилась:
