Слав Караславов - Восставшие из пепла
Вместе с листами пергамента и перьями для письма на столе всегда лежал кусок хлеба. Он постоянно напоминал ему, что хлеб есть тело Христово, и тот, кто вкушает его, принимает святую истину и становится врагом лжи. Он хотел, чтобы в его житии воссияла истина, пусть и горькая для него самого, но все-таки истина.
Монахи не знали, что делает в своей келье до поздней ночи при свете лампады патер Гонорий, но, встречая его, смиренно проходящего по монастырскому двору, кланялись почтительно. Любая тайна вселяет в людей страх и любопытство, а то и другое внушает почтение.
7Иван Звездица вернулся из Тырновграда по первому снегу. Свадьба Неданы и Александра была не очень пышной, но первый советник деспота Слава был доволен. С тех пор, как его дочь стала женой севастократора, он не жалел денег на угощения для знакомых и незнакомых. Вспоминал, как бежал когда-то со Славом из этого города, а теперь породнился с самим царем!
Перед свадьбой он отправил в Тырновград несколько мехов самого старого и выдержанного вина, которое пил сам царь. Уезжая домой, Звездица еще раз встретился с Иваном Асенем. Царь решил разобраться в намерениях деспота Слава. На свадьбу деспот не приехал. Он послал молодоженам дорогие подарки, сопроводил их обширным посланием царю и севастократору Александру, но появиться в Тырново все-таки не пожелал. «Почему?» — спрашивал себя царь. Или задумал что-то недоброе против Тырново?
Иван Звездица попытался рассеять эти подозрения. По его мнению, Слав не приехал на свадьбу не потому, что задумал что-то недоброе против него, царя, а потому, что ему необходимо готовить свои войска к походу.
— К какому походу? — спросил царь.
— С той поры, как он породнился с Феодором Комнином, эпирский деспот непрестанно обращается к нему за помощью. Комнин возмечтал занять Фессалоники и объявить себя императором. Когда я собирался сюда, деспот Слав поручил мне посоветоваться с твоим величеством, что же делать? Если он откажется помочь Феодору Комнину, то может навлечь на себя его гнев. И в том, и в другом случае его войска должны быть готовы к действию!
Иван Асень погладил свою густую короткую бороду. Эти новости были совсем неожиданными и заслуживали того, чтобы их как следует обдумать. Во-первых, Слав не пренебрег его мнением по поводу предстоящих действий, и это было очень важно. Во-вторых, если он посоветует Славу отказать в помощи Феодору Комнину, значит, в ближайшее время сам царь Иван Асень должен будет вступить в войну с эпирским деспотом, потому что надо будет помогать Славу. А царь считал, что еще рано начинать войну. Земля его сейчас нуждается в мире, как беременная женщина в покое. Теперь он был больше царем каменотесов, строителей и пахарей, чем воинов. Повсюду росли крепости, починялись старые цитадели, строились новые. Воздвигались монастыри и церкви, земля благоухала от изобилия плодов. И он не хотел нарушать этого благоденствия и спокойствия в своем царстве. Для сохранения мира приходилось советовать Славу помочь эпирскому деспоту. Он приказал писарю составить грамоту, скрепить ее личной царской печатью. И, как величайшее царское доверие Славу, вручил Звездице для передачи деспоту свой тайный знак. С этим знаком Слав имел право в любое время беспрепятственно пересекать границы Болгарского царства. Потом поговорили о неспокойном времени, неразберихе среди латинян, о междоусобице разных мелких баронств, разбросанных по землям империи. Напоследок зашла речь и о прекрасном мельникском вине. Царь пожелал получить немного того вина, что Звездица прислал на свадьбу.
…Звездица вновь всматривался в родные дома и строения Мельника, скалы и деревья вокруг, Под тонким покровом первого снега все выглядело обновленным и чистым. Где-то у верхней крепости каркали вороны, слышались звонкие голоса детей, веселящие сердце и душу. Дети радовались приходу белого гостя — снега. В Мельнике снег держится недолго. К вечеру он станет коричневатой жидкой кашицей, а наутро исчезнет вовсе. И хотя Иван Звездица довольно устал в дороге, он все же решил не откладывать встречи с деспотом и передать ему грамоту царя и царские приветы.
— Присмотри, чтобы коней убрали и накормили! — обратился он к своей жене.
— Отдохнул бы сначала, потом уж за дела, — сказала с укором жена.
Но спорить с женой — это все равно что наказывать свой собственный язык. Подхватив длинные полы шубы, он быстро зашагал вверх. Охрана пропустила его через садовую калитку. У вторых ворот стражник дважды ударил по щиту; знак, что идет свой человек. Когда Звездица вошел в узкий внутренний дворик, Слав уже ждал его на пороге. Они крепко обнялись и, похлопывая друг друга по плечам, вошли в неприбранную комнату деспота.
— Вернулся, брат, хорошо! — облегченно вздохнул Слав.
— Вернулся, Слав, и с добрыми вестями.
— Говори.
— Сначала прочитай, а потом я расскажу.
Слав взял в руки пергамент. Прочитав его, проговорил:
— Да, царь вроде бы человек с головой.
— С головой, Слав.
— Пока ты ездил, мои новые родственнички не давали мне скучать. Откровенно говоря, я чуть было не двинулся уже с войсками, но остановил себя: подожди, думаю, Слав, посмотри, что еще царь скажет. Значит, поможем Феодору Комнину, а потом уж подумаем, что дальше делать? Что ж, тут у нас с Иваном Асенем мысли совпали… Будем воевать за других, но для того, чтобы понять их замыслы, узнать их силы, раскрыть все их хитрости. Если, не дай бог, придется схватиться с моими родственничками, хоть будем знать, крепки ли у них зубы.
— Прекрасно говоришь, Слав, — сказал Иван Звездица. И, сунув руку в глубокий карман шубы, вытащил другой пергаментный свиток.
— От сына, от севаста Алексы. А вырос-то как, сажень косая в плечах! Весь в отца… И все им там не нахвалятся. И духовники-учителя, и писцы, и сам царь. Скажи, говорит, Славу, что он уже сейчас у меня в советниках.
Царь ничего подобного не говорил, но Иван Звездица хотел порадовать деспота. О том, что Алекса запросто и часто бывает у царя Ивана Асеня, он узнал от Неданы.
— Да, ничего у меня парень, смышленый, — проговорил Слав, но вдруг веселое выражение на лице его померкло. — Хорошие вести ты мне привез, Иван, спасибо, но я тебя ничем не могу порадовать… Не нравятся мне эти скопцы, что прислуживают деспине. Хотят все знать, везде суют свои носы… Все время куда-то уезжают, откуда-то приезжают. Я приказал страже, чтобы пока пропускали их через ворота беспрепятственно, но строго следили, кто когда возвращается. И что же? Одни объявляются через неделю, другие — через день, два, три. Где они бывают? Зачем мне эти беспокойства и тревоги? Смотрят тебе прямо в лицо, а глаза лгут. Не знаю, как мы с ними справимся.
— Справимся, брат.
— Мне еще рановато ссориться с Ириной Петралифой. Пока стараюсь поддерживать мир и покой в доме… На сколько меня хватит, не знаю.
— Думай о походе и о людях, которые тут останутся.
— Думал и решил. Тут останешься ты.
— Благодарствую за доверие, брат, но мне все-таки хочется быть при тебе. На ромейскую хитрость надо хитростью отвечать.
— Вот поэтому и оставляю тебя здесь, Иван. Боюсь я этих скопцов. Уверен, зло против меня замышляют. Представь себе: нас нет в крепости, и они откроют кому-нибудь ворота… Сердись на меня, не сердись, но ты здесь останешься. Не могу я надеяться на Недю. Верный человек, но может оплошать. Ты же знаешь, какой он. То спешит не в меру, то долго выжидает. А здесь, если что замышляется, придется действовать хитро и быстро. И так, чтобы волки были сыты и овцы целы. Да и без похода ты устал…
— Кто же устает от свадеб, Слав!
— Все от лет зависит, Иван. Я от своей свадьбы до сих пор не отдышусь.
— Что запричитал, тебя еще на три свадьбы хватит! — сказал Звездица. — Держишься молодцом.
— Надо держаться. — Он положил руку на плечо своего первого советника и добавил: — Договорились. Остаешься здесь.
Пока войска Слава тянулись длинной вереницей вниз к Фессалоникам, Иван Звездица смотрел им вслед. Дул холодный северный ветер, и многие копьеносцы ежились, прижимая к себе оружие. Это были южане, а те, что пришли из северных крепостей, весело перекликались, расстегнув полушубки. Их такая погода радовала, и сам поход казался приятной и полезной для здоровья прогулкой. Среди старых верных друзей деспота, отправившихся с ним в поход, теперь не было погибшего Черноты. Звездица глядел, как ряды всадников спускались один за другим вниз, и неведомая сердцу воина грусть проникла в его душу. Сколько из них не вернется, сколько сложит головы под стенами Фессалоник? Только бы Слав держался в сторонке, не лез в пекло. Ведь ромеи попытаются бросить его в самую гущу сечи. Ну да Слав опытный воин, не станет посылать своих людей на бессмысленную гибель… Тут Звездица остановил себя: хватит, там будет кому позаботиться о войске. Надо посмотреть, что тут, в крепости, творится.
