Михаил Казовский - Топот бронзового коня
- Тут никто никого не боится, заруби себе это на носу. Что ты позволяешь себе? Забываешь, детка, перед кем стоишь?
У жены Велисария начала вздрагивать верхняя губа:
- Ах, простите, ваше величество, если я превысила… меру допустимого…
- Вот и смолкни. - И опять обратилась к Фотию: - Ты уверен, что Иоанн не появится?
- Я ему советовал. Может быть, излишне категорично, но хотел убедить как следует, чтоб не сомневался.
- Что же ты сказал?
- Что его вероятные попытки обнародовать родственные связи с сильными мира сего могут кончиться чрезвычайно прискорбно, создавая угрозу жизни и свободе. Как ему, так и его семье. Он перепугался и, по-моему, понял.
Государыня удовлетворённо кивнула:
- Буду рада, если так получится. И ещё раз напоминаю: никому ни ползвука, ясно? Если я узнаю, что в народе или при дворе обсуждают тему… Иоанна и его матери… оба вы падёте первыми жертвами моего гнева.
Антонина затрепетала:
- Что вы, что вы, ваше величество! Преданность моя и Фотия безграничны…
Василиса отцепила крупный драгоценный камень от одной из подвесок у себя на груди:
- Подойди ко мне, мой бесценный друг. На, возьми награду за твою помощь в этом деле. Деньги за него выручишь отменные. Сможешь, я считаю, даже справить свадьбу.
Принимая подарок и целуя подол платья императрицы, молодой человек ответил:
- Нет, пока жениться не собираюсь.
- Отчего же так?
- Предстоит поход против готов, и отец берет меня с собой.
- Ну, а ты взял бы молодую жену. Велисарий же наверное возьмёт Антонину?
Но родительница Фотия возразила:
- Нет, увы, я должна остаться в Константинополе. Снова жду ребёнка.
Феодора чуть её не спросила: «Интересно бы узнать, от кого?» - но при сыне сдержалась. Лишь взмахнула рукой, что обозначало: можете идти. Но когда они попятились к двери, бросила вдогонку:
- А женить я тебя женю. Даже знаю, на ком: на единственной дочке Иоанна Каппадокийца - Евфимии.
Тот остановился и пробормотал потрясённо:
- Но простите, ваше величество, ей ведь лет пятнадцать, не больше?
Государыня пожала плечами:
- Ну и что с того? Между прочим, по нашим законам, брачный возраст девочки наступает в двенадцать, мальчика - в четырнадцать лет. Это раз. Я хочу иметь своего человека в доме Иоанна, чтоб держать его под контролем, - два. И, в конце концов, просто сделать тебе приятное. Фимка не дурнушка, а скорее хорошенькая. И к тому же - самая богатая невеста империи.
Он стоял и хлопал ресницами. Нино прошипела, подтолкнув его в бок:
- На колени, дурень. И благодари.
Молодой человек, очнувшись, повиновался.
А потом, выйдя из покоев, крякнул:
- Привалило «счастье», ничего не скажешь!
- Чем ты не доволен? - удивилась мать. - Партия отличная.
- Просто неожиданно очень. Холостой, холостой - и вдруг женатый.
Сборы ка войну оттеснили на задний план мысли о задуманном браке. Велисарий следил за формированием войск - общей численностью более семи тысяч, - подготовкой конницы и вооружения. Из его ближайшего окружения ехали: Ильдигер, Прокопий и Фотий. Феодосий оставался с беременной Антониной - по её просьбе. Муж вначале напрягся, не хотел уступать, но она устроила настоящую истерику, плакала, кричала: «Ты не смеешь подозревать, что тебе не верна! Это гадко, подло! Я ношу под сердцем твоего второго ребёнка. И в ответ вместо благодарности получаю такой удар!» Тот просил жену успокоиться, чувствовал себя негодяем и молил о прощении. Разрешил приёмному сыну задержаться в Константинополе до родов, а затем приехать на театр военных действий вместе с Нино.
Накануне отплытия Иоанн Каппадокиец, поставлявший армии продукты, встретился во Влахернской гавани с Лисом и спросил его откровенно:
- Что ты думаешь о затее императрицы - поженить наших отпрысков?
Полководец возвышался над ним на целую голову, был могуч и строен, а эпарх двора выглядел на его фоне некрасивым отъевшимся коротышкой, с оттопыренной нижней губой. Мало кому он внушал симпатию, в том числе и Лису. Тем не менее, стратиг произнёс:
- Честно говоря, не в восторге - но не потому, что мы с тобой не друзья - это дело десятое, раз тебя уважает государь, значит, уважаем и мы, - а поскольку между молодыми людьми нет взаимной симпатии. Я сторонник браков по любви.
Иоанн презрительно надул щеки:
- Скажешь тоже - браки по любви! По любви - любовницы, а не жены. В брак вступать надо по расчёту, чтобы было выгодно с точки зрения капитала и дальнейшего положения в обществе. По таким позициям лично у меня возражений нет. Но душа болит за другое - девочка моя слишком уж юна. Только в августе справит пятнадцатилетие. Совершенный ещё ребёнок, в куколки играет. А поди ж ты - сразу хозяйкой в доме! Да ещё и рожать… Ты не обижайся, но попробуем отложить? Хоть на годик-другой?…
Велисарий ответил:
- Лично я не против, но не будет ли злиться василиса?
- От неё всего можно ожидать. А тем более, что она меня ненавидит. Если б не защита его величества, гнить бы мне давно в каком-нибудь отдалённом монастыре.
- Знаешь, что, - предложил военный, - а давай поступим следующим образом: до похода в Италию проведём не свадьбу, а всего лишь помолвку. Так сказать, с испытательным сроком в год. Если молодые к следующему лету не поссорятся (и родители тоже!), можно обвенчать.
У Каппадокийца заблестели глаза:
- Просто гениально! Это лучший выход. Как в старинной пословице: волки сыты и овцы целы.
- Значит, по рукам.
Фотий согласился с лёгким сердцем: мало ли событий произойдёт за двенадцать месяцев! Да ещё при том, что они едут на войну. Вот когда вернутся - видно будет. Разорвать помолвку много легче, чем законные узы брака. Время, как говорится, покажет!
Торжества провели за четыре дня до отплытия. Гости и родня собрались во дворце Иоанна: особняк стоял севернее Акрополя, возле церкви Святого Дмитрия, посреди огромного цветущего сада. Пиршественный зал в этот раз вместил и мужчин, и женщин, но они возлежали отдельно - сильный пол, так сказать, в «партере», слабый - на «галёрке»; только молодые сидели посредине на троне, пить и есть им не полагалось.
Рассмотрев невесту, Фотий повеселел: девушка выглядела лучше, чем ему казалось когда-то; слава Богу, мало что взяла от отца - носик милый, губы не такие здоровые, пальчики изящные. Без конца краснела и все время отводила глаза, словно опасалась пересечься с женихом взглядом. Он, когда совсем успокоился, сделал первую попытку завязать разговор:
- Скоро отплываем в Италию.
Евфимия утвердительно наклонила голову:
- Да, мне папенька давеча рассказывал…
- Буду во главе конного отряда.
- Конным, верно, легче, чем пешим?
- Это уж зависит от ситуации. Раньше я сражался в пехоте, но потом овладел верховой ездой в совершенстве.
Дочка Иоанна всё-таки решилась и тревожно посмотрела на будущего мужа:
- Но ведь вы не погибнете, Фотий?
Молодому человеку сделалось приятно: и вообще от вопроса (значит, он ей не безразличен!), и от собственного имени, ненароком слетевшего с этих нежных уст. Улыбнулся и произнёс:
- Может, и погибну. На войне всякое случается.
Наречённая искренне воскликнула:
- Ах, прошу, умоляю, не пугайте меня, пожалуйста!
Тот пожал плечами:
- Будто вы не знаете, что такое война!
- Представляю, конечно, но в какой-то дымке, чисто умозрительно… В нашем доме нет мужчин-военных. И теперь… со всей очевидностью… Разве вам не страшно?
Прежде чем ответить, несколько мгновений подумал.
- Раньше было страшно. А теперь в основном привык. Накануне не по себе, а включившись в общее дело, как-то забываешь о вчерашних тревогах.
Вёз конца волноваться вредно - паникёрам не место в армии.
Девушка сказала чуть слышно:
- Постарайтесь не рисковать попусту.
Он спросил:
- Значит, огорчитесь, если меня не станет?
Взглядом упрекнула его:
- Разумеется, огорчусь, буду горько плакать. Сами понимаете. Мы ведь не чужие теперь. всё-таки жених и невеста. - Тяжело вздохнула. - И молиться Пресвятой Богородице каждодневно буду за вас.
На душе у Фотия разлилось такое тепло, что ему без труда далась следующая фраза:
- Я в Италии напишу вам письмо и затем передам с оказией.
- Чрезвычайно обрадуюсь. И отвечу незамедлительно.
