Джек Кавано - Пуритане
Присутствие Элиота встревожило юношу. Знает ли его бывший приятель, что случилось после суда над викарием? Сообщил ли ему о происшедшем епископ? Возможно, все это время Элиот был занят выполнением очередного задания или просто пропадал в лесу. Однако именно ему Лод мог поручить выследить Энди.
Со дня смерти Кристофера Мэтьюза и с той самой ночи, когда Энди посвятил свою жизнь Господу, прошло три месяца. На протяжении этого времени он бесцельно бродил по проселочным дорогам между Лондоном и Эденфордом и молился. Он часто останавливался и читал Библию, в основном Евангелия. Он размышлял над прочитанным, поднимался и шел дальше, продолжая молиться. Вместе с апостолами Энди учился у Иисуса. Он внимал всему, что говорил Спаситель, обращаясь к Своим двенадцати ученикам. Их уроки стали уроками Энди, их задачи — его задачами. Когда он читал о смерти Иисуса на кресте, он горько плакал, вспоминая еще одного верного ученика Христа, Кристофера Мэтьюза. А раздумывая о Великом поручении воскресшего Господа[77], он вспоминал о словах викария, произнесенных в Тауэре: «Жители Эденфорда должны бежать из Англии. Береги моих дочерей!»
Энди Морган вернулся в Эденфорд, чтобы выполнить просьбу Кристофера Мэтьюза.
Он спрятался за домом, стоящим в конце Главной улицы. Дальше начиналось поле, там когда-то молился Кристофер Мэтьюз. Из-за угла Энди наблюдал, что происходит на улице. Дженни с трудом тащила два ведра воды. Каждый вечер она делала это в один и тот же час. Поставив ведра на крыльцо, девушка открыла дверь, взяла ведра и зашла внутрь. Энди выскользнул из-за угла и быстро шмыгнул в дом.
— Ой, — Дженни, стоявшая спиной к дверям, едва не выронила ведра, расплескав воду на пол и платье, — вы меня напугали… — Она обернулась и вскрикнула: — Энди!
Наверху показалась Нелл. Она сделала несколько шагов вниз по лестнице и замерла, вцепившись в перила. Ее лицо было бесстрастно, в глазах застыл холод.
Дженни отступила назад, споткнулась о ведро и упала.
В этот момент наверху появился Джеймс Купер. Энди показалось, что он стал еще толще и краснее.
— Ты! — закричал великан, ткнув в сторону Энди волосатым пальцем.
В два прыжка он спустился с лестницы, едва не сбив с ног Нелл, которая ухватилась за перила обеими руками.
Энди поднял руки.
— Прошу тебя, я не хочу причинять вам неприятности. Я пришел поговорить с вами.
— Нам не о чем говорить, — отрезал рыжий великан, приблизившись вплотную.
— Дай мне одну минуту, больше я…
В ответ Энди получил удар в челюсть. Он отлетел к двери и стукнулся о нее головой. Джеймс схватил Энди, вытащил его на улицу и поволок в поле. Там он снова принялся его бить.
Энди слышал женский голос. Из-за ударов он не мог понять, кто кричит на разъяренного Джеймса, требуя, чтобы тот немедленно остановился. Потом наступила тьма.
Открыв глаза, юноша увидел, что прямо перед его носом что-то вращается. Энди тут же почувствовал головокружение и тошноту. Он понял, что находится у южного моста, на другой стороне реки. Перед ним крутилось водяное колесо сукновальной машины. Энди подполз к воде; его вырвало.
До ночи он просидел под мостом, а потом побрел назад, к руинам замка.
Юноша обосновался в замке саксонского короля — там, где развалины совсем заросли лесом. Так было легче спрятаться от любопытных глаз. Кроме него сюда мог прийти только один человек — Нелл. Как ему хотелось, чтобы она оказалась рядом! Он бы сумел ей все объяснить.
Энди вспомнил, как она стояла на лестнице, как из спальни появился Джеймс. Но почему же обязательно из спальни? Может, он просто был наверху… Но что он там делал? Почему он вообще находился в доме Мэтьюзов? Как Энди ни боролся с собой, его мучила ревность. Давая выход своему гневу, он негромко выругался. Мысль о том, что Джеймс сейчас рядом с Нелл, доставляла ему невыносимые мучения. Она причиняла ему куда большие страдания, чем синяки, оставленные кулаками Джеймса.
— Господи, дай мне терпения, оно мне так необходимо, — молился он.
«А что если Нелл никогда не простит меня?»
Эта мысль пришла ему в голову внезапно. Раньше Энди казалось, что, если он сумеет поговорить с ней, все вернется на круги своя.
— Я люблю ее по-прежнему, — произнес он вслух. — Я буду всегда любить ее.
«Даже если она выйдет замуж за Джеймса? А вдруг она уже замужем?»
Его охватил ужас. Ему показалось, что в него вонзили нож. Боль была нестерпимой.
— Пусть она никогда не станет моей, но я все равно буду ее любить, — сказал он сам себе.
И тут Энди почувствовал целительную силу слов. Боль не исчезла, но смягчилась. Мысль о том, что Джеймс Купер не сможет отнять у него любовь к Нелл, даже если женится на ней, успокоила юношу. Никто не лишит его права любить. Никто! Даже сама Нелл.
Это стало для него настоящим откровением. «Что бы ни сделала и ни сказала Нелл, это не помешает мне любить ее. Она может причинить мне страдание. Она вправе покинуть меня. Но она не в силах помешать мне любить ее».
В тот вечер Энди заснул, согретый теплом своей любви к Нелл Мэтьюз.
— Мне нужен Варнава.
Энди сидел, прислонившись к каменной стене. У него на коленях лежала открытая Библия. Он еще раз перечитал стих из девятой главы Деяний апостолов. «Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря, что он ученик. Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам»[78].
— Они боялись его, не веря, что он ученик. Господи, мне нужен Варнава, — повторил он.
— Дженни! — это был полушепот, полукрик.
Дженни резко обернулась. Она стояла у двери, поставив на крыльцо полные ведра, и уже собиралась войти в дом, когда услышала окрик. Она испуганно взглянула на Энди и схватилась за ручку.
— Дженни, прошу тебя! Я не причиню тебе зла!
Она молчала, продолжая сжимать ручку двери.
— Приходи к реке, к сукновальной мастерской.
Она отрицательно покачала головой.
— Дженни, пожалуйста!
Она не выразила согласия, но больше не качала головой. Продолжая держаться за ручку, она медлила, обдумывая его просьбу.
— Прошу тебя! — умолял он. — И как можно скорее.
Не дожидаясь ответа, Энди ушел. Он направился прямо к реке, сел у воды и начал молиться. А Дженни после его ухода продолжала молча стоять у двери…
Солнце опустилось за холмы, берега реки погрузились в вечерний сумрак, но Энди не решался выйти на открытое место, боясь обнаружить себя. Время от времени он выглядывал из своего укрытия, проверяя, не появилась ли Дженни.
Словно молодой пугливый олененок, выскочивший на лесную поляну, Дженни взбежала на высокий речной берег и настороженно остановилась. Энди улыбнулся и вышел ей навстречу. Она отпрянула от него.
— Спасибо, что пришла, — сказал Энди.
— Все знают, что ты здесь.
Перестав улыбаться, Энди огляделся.
— Я хотела сказать, в Эденфорде. Во всяком случае, знают, что ты был здесь вчера. Джеймс рассказал им.
— Думаю, мне не стоит обижаться на него.
— Почему? — спросила Дженни. — Почему ты вернулся?
Ее голос задрожал, а глаза наполнились слезами. Энди было больно сознавать, что это он причинил ей боль. Она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел, а доверчивость и невинность делали ее просто неотразимой.
— Меня прислал ваш отец.
— Отец? — в ее голосе послышалась надежда.
— Я говорил с ним в Лондоне. Он просил передать, что любит вас.
Дженни смахнула слезы, которые лились у нее по щекам.
— Ты видел отца в тюрьме?
Энди грустно усмехнулся.
— Что-то вроде этого. Я пытался устроить побег.
— Побег?
Он кивнул.
— Не понимаю. Почему же…
— Он отказался. Сказал, что не хочет подвергать вас опасности — тебя, Нелл, горожан… Он просил меня позаботиться о вас.
— Это похоже на папу, — шмыгнула носом Дженни. — Но как тебе удалось удрать?
— Не удалось. Меня поймали.
Девушка непонимающе взглянула на него.
— Дженни, сейчас это уже неважно, — мягко сказал Энди. — Сейчас мне нужна твоя помощь. Ты должна стать моим Варнавой.
Он слишком быстро сменил тему. Дженни озадаченно посмотрела на него.
— Понимаешь, Варнава поверил апостолу Павлу после его обращения, — тогда, когда никто ему не верил. Дженни, я прошу тебя поверить мне.
— Ты говоришь, как папа, — улыбнулась она, — он все объяснял с помощью Библии.
Было так приятно видеть ее улыбку.
— Ты веришь мне? — спросил он.
Она перестала улыбаться и потупила глаза.
— Что я должна сделать?
— Я хочу, чтобы ты помогла мне встретиться кое с кем из горожан.
— Но зачем тебе нужна я?
— После того, что произошло у вас дома, думаю, мне не стоит разгуливать средь бела дня по Рыночной улице.
