Александр Лоза - Не изменяя присяге
Подлинный подписал: Начальник Школы полковник Чеботаев.
3 февраля 1917 г.»
На меня словно повеяло временем Первой мировой войны. Человек, о котором за шестьдесят лет моей жизни я ничего не слышал, о котором в семье было запрещено вспоминать и говорить, словно возник из забвения. Вся вина его была лишь в том, что он воевал с врагами России и остался верен присяге. И чем, как не судеб таинственной вязью, можно объяснить почти мистические совпадения в судьбах двух молодых русских офицеров — Бруно Садовинского и Николая Лозы.
Они — практически ровесники, оба младшие офицеры, оба воевали на фронтах Великой войны, оба с Украины! Бруно — уроженец Волынской губернии, Николай — Полтавской, почти земляки, оба не успели обзавестись семьями, воюя всю свою молодость, и оба погибли за Белое дело, оставшись навечно молодыми офицерами Русской армии.
Какие они были разные: Садовинский — дворянин, Лоза — из казаков. Бруно окончил привилегированный Морской корпус, Николай — Душетскую школу прапорщиков. Но оба носили офицерские погоны, одинаково понимали офицерскую честь и не изменили присяге на верность Родине, России.
Поразительно! Восстанавливая по крупицам трагическую судьбу Бруно Садовинского, я невольно в общих чертах прочел и трагическую судьбу брата своего деда Николая Лозы.
Я глубоко благодарен Бруно-Станиславу Адольфовичу Садовинскому, Николаю Игнатьевичу Лозе и всем тем русским людям, которые сохранили верность своим идеалам в страшное для страны время. Буквально спустя два десятка лет после описываемых в этой книге событий, в 1942 году, вновь вернулось гордое слово — «офицер». Хотя большевики в свое время сделали все возможное, чтобы стереть его из памяти народа. Следом вернулись золотые погоны, а позже и славный Андреевский флаг. Сегодня перестали кичиться родственниками, служившими при советской власти в ЧК — ОГПУ — НКВД, и подлость Павлика Морозова — уже не пример нынешним детям.
Так кто же победил, в конечном итоге, в кровавой и жестокой Гражданской войне?
История сама расставила все на свои места.
Эпилог
Политзаключенный советского концентрационного лагеря, кавалер ордена Святой Анны 4-й степени «За храбрость» лейтенант флота Бруно Садовинский никогда не прочитает поэму «Открытое море», написанную его воспитанником Сергеем Колбасьевым в 1921–1922 годах. Поэма, изданная крошечным тиражом в советской России издательством «Островитяне» в 1922 году, по сути, посвящается и лейтенанту Бруно-Станиславу Адольфовичу Садовинскому. Это реквием по всем погибшим русским флотским офицерам. Вот выдержки из этой поэмы:
Все беспорядочней и веселее
Пляшут и лопаются волны,
Покрыта хрустящей, угольной грязью
Железная палуба корабля.
Помню соленый привкус
Крепких командных слов,
Дробный грохот якорного каната,
А вечером все по ресторанам
Вплоть до завтрашнего утра.
И стеклянным столбом плеснул снаряд,
И второй, и третий, и два подряд.
А на палубе вода и кровь,
По обугленным, разбитым доскам
Вахтенный шагает через трупы.
Может, он и умер прошлой ночью,
Только почему-то не упал.
Рухнул тяжелый медный ангел
Прямо в жерло водоворота.
— Эй! Смотрите туда — на юге
Серое облако режет воду.
Полным ходом трехтрубный крейсер
Идет через Петербург.
(…)
И опять судеб морских таинственная вязь связала судьбы людей: мичмана Садовинского, его воспитанника кадета Колбасьева и наш, XXI век. Не переиздававшаяся больше в советское время, ранняя поэма выпускника Морского корпуса — красного командира Рабоче-крестьянского Красного флота С. А. Колбасьева «Открытое море» была опубликована в сборнике «Кортик» лишь в 2007 году, именно тогда, когда я исследовал жизнь и судьбу офицера Русского Императорского флота Садовинского.
Ненадолго пережил Колбасьев своего наставника по Морскому корпусу, своего офицера-воспитателя. 9 апреля 1937 года Колбасьева арестовали и особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1937 года приговорили по ст. 58—6—10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстреляли его 30 октября 1937 года в Ленинграде. Но это было уже другое время в истории Советской страны. Время террора сталинского.
«Судеб морских таинственная вязь»… Как писал замечательный флотский писатель Н. Черкашин: «Вязь — это и узор, это и письмена. Быть может, в этих арабесках судеб проступают письмена истории — обрывочно-ясные, не расшифрованные до конца, сбивчивые, и оттого каждый прочтет в них то, что он хочет прочесть. Никто не знает, как влияют на нашу жизнь ничтожные события прошлого. А они влияют с такой же непреложностью, как и величайшие катаклизмы геологических катастроф или социальных потрясений. Нити. Нити. Все сплетено, все связано. Если рвется что-то сейчас, то чем это отзовется лет через сто? А ведь отзовется, и как отзовется!»
Начиная записывать эти страницы, я не знал, как сплетутся нити судеб моих непридуманных героев — мичмана Садовинского, его сослуживцев по эскадренным миноносцам «Разящий» и «Расторопный» на Балтике мичмана Ляпидевского, мичмана Перротте и других офицеров; товарищей Садовинского по флотилии Северного Ледовитого океана в борьбе с большевиками на Севере. Оказалось, что трагически сложилась судьба не только Садовинского, но и судьбы практически всех выпускников Морского корпуса 1915 года. Из 172 человек — 7 человек погибли в войне на море в период 1917–1919 годов; 6 человек трагически погибли во время событий 1917 года; 17 человек погибли в годы Гражданской войны; 6 человек погибли от репрессий НКВД в 1937–1945 годах; 45 человек закончили жизнь на чужбине, вдали от Родины; 2 человека скончались в разные годы в СССР; о судьбе 89 офицеров точных сведений нет. Это трагедия не одного человека, это трагедия целого поколения.
Я писал эту книгу, как пишется на боевом корабле вахтенный журнал, — по времени наступления событий. В хронологическом порядке записывал все то, что узнавал о Бруно Садовинском, об окружавших его людях и исторических обстоятельствах в ходе архивных и других поисков. Раньше я особенно не задумывался о том, сколько следов, видимых и не очень, оставляет в этом мире ушедший из него человек, каким бы обыкновенным человеком он ни был. К сожалению, нам дано заглянуть только на перелистанные страницы жизни ушедших людей. Вглядываясь в эту прошедшую, прожитую жизнь, вчитываясь в чудом сохранившиеся архивные документы, не всегда бывают понятны внутренние причины тех или иных поступков и действий, совершенных человеком, поэтому приходилось что-то домысливать, примеривая на себя и то время, и те обстоятельства.
За несколько лет жизни, что прошли на страницах этой книги, все было в судьбе лейтенанта Садовинского: достойная офицерская служба и нищета, боестолкновения с германскими кораблями на Балтике и пешие бои с красными на Севере, свобода открытого моря и неволя за колючей проволокой большевистского концлагеря.
Такой оказалась жизнь Бруно Садовинского, расписавшегося в январе 1914 года на учебнике «Кораблестроение». Он считал, что впереди у него целая вечность, а на самом деле жить ему оставалось всего шесть лет.
Короткая, промелькнувшая как искра, наполненная самоотверженной борьбой и страданиями жизнь офицера Российского Императорского флота и белой флотилии Северного Ледовитого океана, лейтенанта Б.-С. А. Садовинского достойна того, чтобы о ней знали и помнили. Это жизнь русского офицера, прошедшего свой путь до конца.
Литература
Алексеев С. А. Белоэмигранты о большевиках и пролетарской революции. Пермь: Акварель, 1991.
Андриенко В.Г. Ледокольный флот России 1860–1918 гг. М.: Европейские издания, 2009.
Афонин Н. Н. «Невки». Эскадренные миноносцы типа «Буйный» и его модификации. СПб.: ЛеКо, 2005. С. 74.
Бескровный Л. Г. Армия и флот России в начале XX века. М.: Наука, 1986.
Боголюбов Н. А. «Китобой» на страже чести Андреевского флага. СПб.: 2000.
Буровский А. А. Самая страшная русская трагедия. М.: Яуза-пресс, 2010.
Бьеркелунд Б. Первые дни революции в Балтийском флоте. // Военная быль. № 107, 1970.
Веллер М., Буровский А. Гражданская история безумной войны. М.: Act, 2007.
Виленов В. Тайны «Императрицы Марии». М.: Вече, 2010.
Военно-исторический журнал. № 8, 1989.
Волков С. В. Красный террор в Москве. М.: Айрис-пресс, 2010.
Волков С. В. Красный террор глазами очевидцев. М.: Айрис-пресс, 2010.
Волков С. В. Офицеры флота и морского ведомства: Опыт мартиролога. М.: Русский путь, 2004.
