Олег Северюхин - Как изгибали сталь
Сложные территориальные проблемы с Украиной и Казахстаном не могут быть решены мирным путем из-за амбиций национальной элиты. Поэтому Западу представляется бесперспективным развитие каких-либо отношений со страной, где на национальных окраинах в любой момент может вспыхнуть гражданская или национально-освободительная война, масштабы которой не поддаются даже воображению.
В какой-то степени в то время он был прав. Искусственно созданные и укрепленные российскими территориями республики еще преподнесут нам сюрприз. Но мы, воспитанные в духе пролетарского интернационализма, братской дружбы народов, даже и представить себе не могли, что СССР может развалиться как карточный домик. Все это я и объяснил Роберту в духе марксистско-ленинской теории.
– Роберт, а ты, случайно, не сотрудник ЦРУ? Уж больно ты лихо разбираешься в вопросах геополитики? – спросил я.
– Нет, просто я интересуюсь той страной, с которой мне придется работать, – ответил мой собеседник.
В конце концов, я по-дурацки обвинил его во вмешательстве США во внутренние дела СССР и на этом наш разговор закончился.
Наконец, в репродукторах самолета раздался достаточно приятный женский голос, упоминающий «батоно» и «халбатоно». Я понял, что подлетаем к месту назначения. Потом узнал, что «батоно» означает «господин», «мужчина», а «халбатоно» – это «пол господина», то есть «дама», «госпожа», «женщина».
Окружной город встретил темнейшей ночью, дикими ценами на такси и полуторачасовым ожиданием багажа, который подавался по страшно скрежещущему транспортеру. С трудом нашел военную автомашину, на которой и добрался до окружной гостиницы. С утра всё бегом. Привел себя в порядок. Доложил о прибытии и через пять минут уже спешил в аэропорт к вылетающему в Магелан военному самолету.
– Обстановку узнаете на месте, – проинструктировали меня в округе.
«Бинокль» АН-74 круто взмыл по взлетной полосе. В салоне сидели незнакомые офицеры, с интересом поглядывавшие на пришельца из другого мира. Погранвойска маленькие. Люди сближаются быстро. Через несколько минут я уже был со всеми знаком и узнавал обстановку в округе. Спокойный тон офицеров принес успокоение и мне, впервые въезжающему в район, готовый в любую минуту вспыхнуть, как говорили в прессе, «незаконными хулиганскими действиями националистов».
Сорок минут полета и Магеланский аэропорт. Круг над городом – ГЭС, водохранилище, посадка. Прохлада самолета сменилась изнуряющей жарой. Ноги вязнут в асфальте. Небольшой аэропорт небольшого городка, хотя взлетная полоса предназначена для приема самолетов типа ТУ-154. Везде асфальтированные дороги. Качество невысокое, но асфальт есть асфальт. Слоняющиеся без дела люди. Шеренги мужчин, присевших в тени у дороги. Виноградники. Продавцы хлеба.
На центральных улицах зеленые фуражки пограничников – офицеры, сержанты, солдаты. Самое главное, что все пограничники не одинаковые. Одни как настоящие, другие – искусственные. Я милого узнаю по походке, – поют у нас. Если солдат или офицер приветствуют старшего офицера в ответ на строгий взгляд, то это не пограничники. Так оно и оказалось. В Магелане раньше дислоцировалась мотострелковая дивизия, которая по решению правительства была переведена в состав войск КГБ и переодета в пограничную форму. Форма формой, а вековые традиции войск одной зеленой фуражкой не приобретешь. После путча в августе 1991 года дивизию снова сделали мотострелковой, что вызвало недовольство всего личного состава. Взаимоотношения среди пограничников совершенно не похожи на взаимоотношения в армейской среде.
Первый месяц пролетел незаметно. Прием должности. Знакомство с людьми и с охраняемым участком. Обстановка нормальная. Отношение людей благожелательное, как к гостю, который скоро должен покинуть гостеприимный дом. Заверения местных должностных лиц в нерушимости братских связей между русским и магеланским народами, преданности идеям коммунистической партии и уважения к «старшему брату». Всё это как-то мало сочеталось с сожженными наблюдательными вышками на границе и жгутами колючей проволоки, оставшейся от недавно построенной сигнализационно-заградительной системы, снесенной толпами народа в декабре 1990 года.
Народный фронт, требовавший открытия границы и передачи власти партаппаратом представителям фронта. Председатель Верховного Совета автономной Магеланской республики Гейдаров, бывший член Политбюро ЦК КПСС, занявший позицию суверенитета от столичных властей. Странное географическое и геополитическое положение Магелана отдельно от всей Назырской республики в подбрюшье Араратии и отсутствие даже коридора для общения с основным Назыром. Наличие большого количества древних христианских захоронений и остатков христианских храмов. Опоры мостов через Аракс, построенные воинами Александра Македонского, прошедшими через всю Персию и вышедшими в Магелан и Назыр. Пьянство среди мусульман и аскетическая трезвость в соседнем Иране. Ежедневные давки, крики людей, стрельба в воздух на пунктах упрощенного пропуска через границу, баулы, мешки, тюки, коробки. И вся эта масса колышется, движется, рвется, кричит. Что толкает людей за границу? Официальный ответ – жажда встретиться с родственниками в Иране. С этого и начались все волнения в Магелане.
Сначала все было хорошо. Пограничная полоса занимала мало места и не мешала хозяйственной деятельности граждан. В течение дня обеспечивался доступ на реку Аракс. Чужие быстро выявлялись и задерживались. Контрабанды как таковой не было. Хотя нарушения границы были.
С началом демократических процессов в СССР всем стала мешать сигнализационно-заградительная система и работа под контролем пограничников. Это было характерно для всех без исключения участков границы. В Магелане Народный фронт пошел дальше. Просто так ломать установившиеся порядки противозаконно. Вспомнили, что северная часть Ирана называется иранский Назыр и там проживает очень много родственников граждан советского Назыра. Появилось основное требование – обеспечить свободу общения родственников через границу. Криком этого не решить. Нужно согласие и соседнего государства.
Ирану не особенно улыбалась перспектива наводнения приграничных районов мусульманами, употребляющими спиртное и не знающими, как правильно совершить намаз. Пока решались эти вопросы, Народный фронт не сидел без дела. Всегда есть результат, когда есть враг. А, если его нет, то его надо выдумать, иначе зачем затевать все это дело. И враг нашелся – пограничники. Это они мешают оказать материальную помощь «страдающим» родственникам в иранском Назыре. Наконец-то нашелся повод выплеснуть годами воспитываемое недовольство против русских и самим диктовать, что нужно делать на своей земле.
Идеи национализма заразительны. Немало людей откликнется на призыв – «Идем грабить». Но на призывы – «Идем возвращать свое», «Освободим нашу Родину» – откликнется абсолютное большинство. Остается только выбрать момент и крикнуть, – «Бей!». И дело сделано. Многотысячные толпы устраивали демонстрации у сигнализационно-заградительных систем. Раскачивали столбы, срывали проволоку, ломали конструкции наблюдательных вышек.
Ситуация напоминала 1969 год на китайской границе. Наши парни, взявшись за руки, не пускали китайцев на острова, утирали плевки, сносили оскорбления. Тот, кто думает, что это эффективный путь решения вопроса, тот глубоко заблуждается. Безнаказанность всегда влечет за собой беззаконие. Если хотите решить вопрос, скажите об этом прямо и регулярно информируйте недовольных о ходе решения этого вопроса. Доводите информацию до всех.
Неинформированность развязывает руки подстрекателям. Ничего этого в полной мере сделано не было. Крики «Разойдись!» веселили толпу. До сих пор уважением магеланцев пользуется начальник штаба отряда Татарцев. На особо активном участке он после предупреждения применил способ, который нельзя назвать цивилизованным, но ни у кого из десяти тысяч человек – участников массового забега от заграждения до железнодорожной магистрали, в том числе и у одного из заместителей Гейдарова, не осталось сомнений в том, что этот человек делает то, что говорит.
На другом участке, возглавляемом приехавшим из Москвы ну уж очень большим пограничным начальником, «фронтовики» собрали тысячи три человек, блокировали пограничную заставу, угрожая расправиться с начальником пограничной заставы и его семьей, если не будет подписан акт о капитуляции пограничной заставы. Начальник заставы, капитан, вятский уроженец, категорически отказался от участия в подобном фарсе. Взяв пулемет и, стреляя над толпой, он один погнал ее туда, откуда она пришла.
Затем последовали массовые нарушения границы, сдерживаемые нашими и иранскими пограничниками. Два погранкомиссара, советский и иранский, находились на нашей наблюдательной вышке и координировали действия своих подразделений. Иранские муллы выходили для увещевания назырских мусульман, но все было бесполезно. Десятки тысяч беснующихся людей на сопредельной территории. Жесточайшими мерами иранским властям удалось выдворить нарушителей из Ирана и хоть как-то закрыть границу. Свыше 15 тысяч человек были учтены как нарушители границы и не имели права на посещение родственников в случае открытия пункта упрощенного пропуска. Этот факт и информация об этом, доведенная до всех, снизила накал страстей и позволила навести относительный порядок на границе.
