Феликс Дан - Схватка за Рим
– Хлеба! Хлеба! – кричала она. – Где я возьму вам хлеба? Ведь эти камни не сделаются хлебом от слез! О нет! Они также тверды, как… Как вот он! Смотрите, дети! Это префект Рима, вон тот, что едет на вороной лошади. Видите, какой ужасный взгляд у него! Но я уже не боюсь его больше. Смотрите на дети: он заставил нашего отца день и ночь стоять на стенах, пока тот не умер. Будь ты проклят, префект Рима!
И сжав кулаки, она протянула их к неподвижно стоявшему префекту.
– Хлеба, мать! Дай нам есть! – с плачем кричали дети.
– Есть я не могу вам дать ничего, но пить – сколько угодно! – дико закричала женщина и, прижав меньшего ребенка к груди левой рукой, схватила правой старшего и вместе с ними бросилась в воду.
Крик ужаса вырвался у всех присутствовавших.
– Она безумна! – вскричал префект.
– Нет, она умнее всех нас! – возразил ему голос из толпы:
– Молчи! Воины, трубите в трубы! Скорее вперед, на площадь! – вскричал префект и помчался впереди отряда.
Герольды между тем согнали на площадь всех, кто был еще в домах, – около двух тысяч изнуренных мужчин и женщин, с трудом державшихся на ногах, опираясь на копья и палки.
– Чего еще хочет от нас префект? – говорили они. – У нас ничего уже осталось, кроме жизни!
– А знаете? Третьего дня Центумцелла сдалась готам.
– Да, граждане города бросились на исаврийцев префекта и заставили открыть ворота.
– О, мы также могли бы это сделать. Но нужно торопиться, иначе будет слишком поздно.
– Мой брат вчера умер с голода. Вчера на скотном рынке продавали мышь вес золота.
– Я прошлую неделю доставал тайком мясо у одного мясника. Но третьего дня народ разорвал его: он зазывал к себе нищих детей, убивал их и продавал нам их мясо.
– А как добр король готов! Он, как отец, заботится о пленных, снабжает их одеждой, пищей и, кто не хочет поступать к нему на службу, тех отправляет в приморские города. Но большинство остается служить в его войсках.
– Тише, вот префект на своей черной лошади. Какой ужасный взгляд у него: холодный и вместе точно огненный.
– Да, моя мать говорит, что так смотрят люди, у которых нет сердца. В эту минуту префект выехал на середину площади.
– Граждане, Рим требует от вас новых жертв, – сказал он. – Я призываю вас стать в ряды войска, голод и – стыдно сказать – измена опустошили эти ряды. Вам нет выбора. Другие города могут выбирать между сдачей и гибелью. Но вы, выросшие в тени Капитолия, не имеете этого выбора: в стенах Рима не может быть сказано трусливое слово. Необходимо сделать последнее усилие: призываю на стены всех, от двенадцатилетних мальчиков до восьмидесятилетних стариков. Тише! Не ропщите! Я велю своим воинам ходить из дома в дом, чтобы не допустить слишком слабых мальчиков или слишком бессильных стариков взяться за оружие.
Префект умолк. В толпе слышался неясный шум.
– Хлеба! – раздался крик за спиной Цетега.
– Хлеба!
– Сдать город!
– И вам не стыдно? – быстро обернулся к ним префект. – Вы так мужественно вынесли все, и теперь, когда остается потерпеть только несколько дней, падаете духом. Ведь через несколько дней сюда явится Велизарий.
– Ты говорил это уже семь раз. И после седьмого раза Велизарий потерял все свои корабли.
– Сдай город! Открой ворота! – кричала толпа.
– Сдай, мы требуем этого!… Ты вечно твердишь нам о римской свободе. Хорошо, но кто же мы сами, свободные люди или твои солдаты? Слышишь? Мы требуем сдачи!
В эту минуту сквозь толпу пробрался Лициний.
– Явился готский герольд! Я пришел слишком поздно, чтобы остановить его. Изголодавшиеся легионеры впустили его через тибурские ворота.
– Долой его! – вскричал Цетег, – он не должен говорить!
Но толпа с восторгом бросилась навстречу герольду и окружила его.
– Мир! Спасение! Хлеб!
– Мир! Мир! Слушайте герольда!
– Нет, – закричал Цетег, хватаясь за меч. – Нет, не слушайте его. Я – префект города. Я защищаю его и говорю вам: не слушайте его.
Но толпа густо обступила герольда:
– Говори, посланный, что приносишь ты?
– Я несу вам мир и освобождение! – вскричал Торисмут. – Тотила, король Италии и готов, шлет вам помилование и требует свободного пропуска. Он сам хочет говорить с вами.
– Да здравствует король Тотила! – закричали голоса. – Пусть идет.
– Нет, – закричал Цетег, подъехав к герольду. – Я начальник этого города и отказываюсь впустить Тотилу. Передай ему, что всякого гота, который вступит в город, я приму, как врага.
Раздался общий крик ярости.
– Цетег! – заговорил один гражданин, когда толпа утихла. – Кто ты? Наш тиран или наш чиновник? Мы свободны. Ты сам часто говорил, что самое главное в Риме – верховенство римского народа. Так вот: римский народ требует, чтобы король был впущен. Желаешь ли ты этого, народ Рима?
– Да, желаем.
– Так и будет. Будешь ли ты повиноваться народу, префект Рима? Цетег молча вложил меч в ножны.
– В Капитолий! – вскричал он наконец. – Ты, Лициний, защищай вход в Капитолий со стороны площади и мой дом. А остальные – за мной!
– Что хочешь ты делать? – спросил его удивленный Лициний.
– Напасть и уничтожить врагов! – ответил префект.
Человек полтораста последовало за префектом. Немного времени спустя на улицах Рима раздались звуки готских рогов, впереди ехал Торисмут с шестью готами, трубившими в рога, за ними знаменосец граф Визанд с голубым знаменем готов и наконец Тотила, Гунтарис, Тейя и человек десять других всадников, почти все без оружия.
Когда они выехали из ворот готского лагеря, к Гунтарису подошел белокурый юноша, почти мальчик, с большими голубыми глазами. В руке его был пастуший посох.
– Ты король? – спросил он Гунтариса. – Впрочем, я вижу, что не ты. А это храбрый Тейя, черный граф, как называют его в песнях.
– Чего ты хочешь от короля, мальчик?
– Я хочу сражаться в его войске.
– Ты еще слишком молод и слаб для этого. Иди пока домой и паси своих коз, а года через два приходи к нам.
– Конечно, я еще молод, но не слаб. А коз я уже пас довольно. А, вот король! – сказал мальчик и поклонился ему. – Желаю счастья, господин король, – сказал он и взял за повод его лошадь.
Тотила ласково смотрел на красивого юношу. Гунтарис же заметил:
– Где я видел этого мальчика? Такое знакомое лицо… Какое поразительное сходство! И как благородна осанка этого пастуха. Между тем народ бросился навстречу королю.
– Да здравствует король Тотила! – раздавались радостные крики. Но тут к Тотиле подъехал Цетег.
– Что нужно тебе, гот, в моем городе? – спросил он.
Но Тотила только презрительно взглянул на него и обратился к народу.
– Римляне, сердце мое разрывается из-за вас! Я хочу положить конец всем страданиям. Вы знаете, я легко мог бы взять теперь город штурмом, потому что у вас нет людей для защиты его. Но взять город приступом – значит разорить его. А мне не хочется этого, мне жаль вас. Вы достаточно уже наказаны голодом, чумой, Византией и этим демоном. Более восьми тысяч человек, не считая женщин и детей, уже погибли. Голод довел вас до того, что матери поедают собственных детей. До нынешнего дня ваше сопротивление имело еще основание, вы рассчитывали на помощь Велизария. Но теперь это безумие, потому что Велизарий возвратился домой.
– Он лжет! – вскричал Цетег. – Не верьте ему!
– Римляне, я никогда не обманывал вас, – ответил Тотила.
– Но чтобы вы не сомневались, смотрите: знаете вы этого человека? Вперед выступил византиец в богатом вооружении.
– Мы знаем его! Этот конон! Начальник флота Велизария! – закричали в толпе.
Цетег побледнел.
– Римляне, – сказал византиец. – Велизарий послал меня к королю Тотиле. Я сегодня приехал к нему, Велизарий вынужден был возвратиться в Византию. Уезжая, он поручил Рим и Италию известному своей добротой королю Тотиле.
– Хорошо! – прокричал с угрозой Цетег. – Граждане, даже если это и так, значит, наступил день показать, что вы действительно римляне. Слушайте и запомните: никогда префект Цетег не сдаст города варварам. О римляне! Вспомните время, когда я был для вас всем, когда мое имя вы ставили выше имен святых. Кто доставлял вам в течение многих лет работу, хлеб и главное – оружие? Кто защищал вас – Велизарий или Цетег, когда полтораста тысяч этих варваров окружили эти стены? Кто спас Рим кровью собственного сердца и от Витихиса? Итак, в последний раз призываю вас к борьбе. Сомкнитесь вокруг меня, и мы прогоним варваров.
– Да здравствует король Тотила! Смерть Цетегу! – загремела толпа.
И, точно по условному знаку, женщины и дети бросились на колени перед Тотилой, между тем как мужчины с угрозой подняли свои мечи и копья против префекта – это было оружие, которое он же сам подарил им.
– Собаки вы, а не римляне! – с величайшим негодованием вскричал он. – В Капитолий!
И в сопровождении немногих всадников он бросился к Капитолию.
