Саймон Скэрроу - Меч и ятаган
— В чем дело? — жестко спросил Ричард. — Что случилось?
— Мария, — указал Томас. — Вон там.
Стояла она рядом с мужчиной в рыцарском плаще. Черты его лица были скрыты наклоном головы, но та близость, в какой он стоял возле Марии, указывала, что они меж собой не чужие.
— Я должен с ней поговорить.
— Нет! — Ричард яростно стиснул ему руку. — Не сейчас. У нас ответственное задание.
Взгляд Томаса был прикован к Марии; сердце в груди билось птицей в клетке.
— К ней вы сегодня идти не можете, — шипел эсквайр. — Это у нас единственный шанс найти то, за чем мы сюда ехали.
— Я ехал сюда за ней.
— Ну так она никуда не денется — ни сегодня, ни завтра. А вот наш шанс добыть документ — наверняка да. Сэр, будьте сильны. Оставьте меня сейчас, и это может отозваться гибелью тысяч людей в Англии.
Томас разрывался между совестью и зовом сердца.
— Я не знаю, что в этом предмете твоего поиска, но знаю наверняка, что мне нужно поговорить с Марией.
— Вы и поговорите. Клянусь вам, что сделаю все, чтобы разговор этот состоялся, — в отчаянном порыве сказал Ричард. — А теперь идемте, сию же минуту. Иначе будет поздно.
Баррет по-прежнему вглядывался через площадь. Мужчина поднял голову, и свет ближайшего факела отчетливо осветил его черты: Оливер Стокли. Наклонив голову, он пошептал Марии что-то, вызвавшее у нее улыбку, словно она пыталась его приободрить.
Захлестнувшие Томаса чувства метались сумеречным вихрем. Все предшествующие встречи и события связались в узор закономерности, и совсем еще недавняя надежда переплавилась в прилив гнева с горьким оттенком предательства.
— Сэр Томас. Идемте. Иначе все пойдет прахом.
Рыцарь дал вывести себя из арки в темную пустую улицу, и вскоре Мария, а вместе с ней и Стокли, и проповедник, и его зачарованная паства канули из виду. С легким цоканьем звучали по булыжнику шаги, а вслед взывал голос Роберта Эболийского:
— И молите все о прощении, или гореть вам в пламени адском…
Глава 30
Они пробирались по притихшим темным улицам, где сейчас бродили только кошки, свободные от необходимости оглядываться на собак: как бы не сцапали. Ничего, дойдет дело и до кошек, если осада затянется и начнется жестко урезаться пищевой рацион. На подходе к каналу, отделяющему Биргу от форта, земля пошла под уклоном вверх. Это был беднейший квартал города, где в двухэтажных лачугах обитали рыбаки: наверху жилье, внизу помещение для сушки и хранения сетей; здесь же солилась на зиму рыба. Проулок впереди выводил на выровненный, посыпанный гравием плац для строевых упражнений гарнизона. Дальше подъемный мост вел в форт. На входе в ворота виднелся лишь один часовой с копьем; от усталости голова его никла вперед. На башнях караульных тоже было всего ничего; все они смотрели через бухту на три стороны света.
— Пора приготовиться, — тихо сказал Ричард, когда они, сгорбясь, присели возле последнего из рыбацких домиков. Оба сняли башмаки и подняли капюшоны плащей. Ричард полез в надетую под плащом сумку и извлек из нее два куска отбеленной веревки, которые они повязали себе вокруг пояса на манер странствующих монахов. Затем со дна сумы достал кожаную, налитую свинцом дубинку, которую тайно вез у себя в багаже от самой Англии. Продев в ее петлю руку, сделал несколько пробных взмахов, чтобы ощутить вес и вспомнить, как лежит оружие в руке. — Готовы? — Он поглядел на Томаса.
— Готов настолько, насколько вообще можно быть готовым к подобным делам.
Ричард в сумраке сверкнул улыбкой.
— А вот я на такие дела как раз и натаскивался. Доверьтесь мне, следуйте моим указаниям, и все будет прекрасно.
Они встали и с Ричардом во главе двинулись через площадку. Эта смена ролей несколько выбивала из колеи, но чувствовалось, что юноше в самом деле лучше довериться. Он больше не разыгрывал из себя эсквайра, опять став тем, кем был на самом деле: одним из лазутчиков Уолсингема, сведущих в темном искусстве интриг и подвохов. Здесь канонада гремела куда слышнее, чем в городе: видно было, как на гребне выше Святого Эльма рвется из жерл огонь пушек, ярко взблескивая при каждом очередном выстреле.
Ступая на щербатые бревна подъемного моста, Томас ощущал по обе его стороны темную пустоту. Вон внизу палуба османского галеона — того самого, что был захвачен в прошлом году и во многом предрешил то, что чаша султанова терпения оказалась переполнена и он решил-таки стереть иоаннитов с лица земли.
Мост они почти уже перешли, когда от стены возле ворот отлепился караульный.
— Стой, кто идет? — с сонной ленцой спросил он, чуть наклоняя острие копья, древко которого держал обеими руками.
— Фриар [53]Губерт и фриар Генри, брат, — пропел Томас елейным голосом. — Из собора.
— По какому делу? Вам место на церковной службе.
— А мы оттуда и идем, — продолжал, приближаясь, Томас. — У нас распоряжение от Великого магистра. Он после проповеди принимает у себя Роберта Эболийского и вот послал нас сказать своему дворецкому, чтобы тот позаботился об угощении.
— Дворецкий сам на проповеди, — ответил караульный. — Я своими глазами видел, как он уходит.
— Ты уверен, сын мой? — спросил Томас, подступая, и внезапно железной хваткой схватил караульщика за запястья.
Тот от изумления потерял дар речи. Секунду спустя стражника ловко обогнул Ричард и наотмашь саданул его дубинкой по затылку. Тот, не успев выкрикнуть, обмяк, и Томас, приняв на себя его вес, опустил беднягу на землю непосредственно в воротах, где его труднее всего было заметить.
— Нет, не туда, — сказал Ричард, ухватывая караульщика под мышки и волоча к подъемному мосту.
— Что ты делаешь? — спросил шепотом Томас.
— Он может нас опознать.
— Постой. — Баррет встал между Ричардом и мостом. — Сейчас темно, а на нас капюшоны.
— Ну и что? Он слышал ваш голос.
— В таком случае это мой добровольный риск. Оставь его, — твердо сказал Томас.
Ричард секунду безмолвствовал.
— Что, если он очнется? Или его обнаружат?
Если рассуждать цинично, то осторожность Ричарда была вполне оправданна, но убивать солдата своего Ордена, тем более когда все люди наперечет…
— Оставь его, и пойдем скорее: время не ждет.
— Не делайте глупостей, — прорычал Ричард. — Вы нас погубите.
— Нет, если будем шевелиться быстро. А теперь оставь его.
— Черт вас возьми! — вполголоса вспылил Ричард, бросая неподвижное тело. Прежде чем Томас успел вмешаться, он еще раз огрел лежачего дубинкой. — Вот так вернее будет.
Не дожидаясь реакции рыцаря, он повернулся и зашагал под арку воротной башни. Томас, для спокойствия глубоко вдохнув, двинулся следом. По ту сторону арки они попали в узкий проход, стены которого пронизывали отверстия для пулевой стрельбы. Пройдя под грозными остриями опускающейся решетки, за поворотом направо миновали еще одну решетку и наконец попали в небольшой внутренний двор форта.
Все было тихо и спокойно. Вражеские пушки за бухтой били приглушенно: сказывалась масса стен, устремленных ввысь к отрешенным звездам. Здесь лазутчики на минуту задержались, с неистовым биением сердец вслушиваясь в звуки любого шевеления. Вроде ничего. Довольные, что их не заметили, они бочком обогнули внутренний двор, направляясь ко входу в подземные хранилища, выдолбленные в камне под твердыней Сент-Анджело. На пороге опять же приостановились, высматривая под лестницей караульную, смутно освещенную несколькими свечами. Внизу вроде как тихо. Ричард с Томасом осторожно спустились и, стоя на плитняке, огляделись. Застойный запах подземелья был прохладен (Томас ощутил липковатый холодок пота на лбу). Два больших стола со скамьями по обеим сторонам. Несколько пустых деревянных тарелок и медных кружек с арабской вязью (часть орденского добра, нажитого за десятилетия лихого промысла на море). От караульной ответвлялись три коридора.
— Куда сейчас? — шепнул Томас.
Ему припомнилось, как он сам когда-то — лет двадцать назад — стоял именно на этом месте, наблюдая, как солдаты стаскивают в подземное хранилище сундук с серебряными монетами, не без труда выгруженный из трюма галеры ла Валетта. Тогда коридор из караульни вел всего лишь один.
— За мной, — махнул рукой Ричард, беря налево.
Они пересекли комнату и вошли в подземный коридор. Наполовину сгоревшая свеча мутно освещала двери, равномерно расположенные по обе стороны. Длинные тени скользили по стенам. Следуя за Ричардом, Томас чувствовал сквозящий по спине холодок. Если их обнаружат здесь, выкрутиться уже не удастся. Впереди коридор пересекался с другими ходами, ответвляющимися в обе стороны. Ноздри явственно улавливали запах псины.
— Уже близко, — прошептал Ричард. — Сейчас идем туда, а оттуда примерно двадцать ярдов до помещения, где часовые охраняют вход.
