Саймон Скэрроу - Братья по крови
– Слова истинного воина, – кольнул Макрон.
Веллокат напрягся.
– Даже щитоносец такого героя, как Венуций, способен понимать, что война – не ответ всему на свете, центурион. Я видел и вижу, что в своей осмотрительности королева права. Устойчивый мир с Римом лучше, чем риск поражения и сокрушение моего народа под вашей железной пятой. У меня нет желания разделить участь катувеллаунов или дуротригов. И так в моем племени считают многие. Королева это знает и разделяет нашу озабоченность.
– Похоже, ты знаешь мысли королевы достаточно хорошо, – как бы невзначай заметил Катон. – Во всяком случае, неплохо для того, кто служит щитоносцем у Венуция.
Молодой человек открыл было рот для ответа, но смолчал и отвел взгляд. Префект понял, что ступил на неровную почву, где требуются бо́льшая осмотрительность и учтивость. Он сменил тактику:
– А как на осторожность твоей королевы смотрит консорт?
– Венуций – воин, по рождению и по жизни. Наше племя он водил в сражения множество раз. Но вести в бой – это одно, а быть правителем – несколько другое. Здесь наряду со смелостью требуется мудрость, что я усвоил, служа королеве. Его же более не устраивает быть при ней консортом, и он выдвигает притязания на ее место, с тем чтобы повести свой народ на войну с Римом, плечом к плечу с Каратаком.
– Каратак не из тех, кто стоит с кем-то плечом к плечу, – заметил Катон. – Его не устроит, что вашим народом командует Венуций. Это роль, которую он прочит себе. Плюс к этому войско, которым он будет противостоять нам. А с нами он готов воевать до последней капли крови последнего человека в Британии, которого он переманит на свою сторону. Лишь королева Картимандуя стоит у него на пути.
– Не только она, – жестко вскинулся Веллокат. – Из нас ей преданны многие. И мы не потерпим, чтобы трон оседлал Венуций.
– Получается, ты предан королеве, но не предан своему воителю? – пытливо вопросил Макрон.
– Долг мой – перед моим народом, моей королевой и только затем перед Венуцием.
– Гм. Достойно похвалы, – с некоторым сарказмом одобрил Макрон и спросил Катона: – Ты не находишь?
– Безусловно, – ответил тот и смолк в ожидании, что дальше скажет Веллокат. А бригант, глянув напоследок на дальний свет костров, повернулся к своим собеседникам и сказал:
– Что-то я за сегодня вымотался. С вашего позволения, пойду прилягу.
– Конечно, – меряя его пристальным взглядом, сказал Катон: – Доброй ночи.
Переводчик коротко кивнул и поспешил по деревянному пандусу вниз, откуда зашагал в направлении штабной палатки.
– Н-да, – вздохнул Макрон. – Похоже, парень попал меж двух огней. Хорошо, что он на нужной стороне. Во всяком случае, на нашей.
– Думаю, здесь кроется нечто большее, – с медленным кивком произнес Катон.
– В смысле?
– Что-то такое было в его голосе, когда он говорил о Картимандуе. Ты слышал?
– Слышал только то, что он говорил.
– Это не одно и то же.
Макрон нетерпеливо фыркнул:
– Да говори уж напрямую, без этих твоих штучек!
– Я и говорю: в этом кроется нечто большее, чем преданность королеве. Ее он чтит больше, чем человека, оказавшего ему честь, сделав своим щитоносцем.
Макрон, немного подумав, завороженно вдохнул:
– А-а-а… Ты думаешь, он тайком влюблен в нее?
– И не только это. Сдается мне, их симпатия взаимна.
– Откуда тебе знать?
– А вот ты сам посуди. Кого она к нам послала? Человека, которому может довериться, хотя тот является слугой союзника Каратака. А Венуций в их отношения не посвящен. Почему, спрашивается? Да потому, что королева и Веллокат действуют очень аккуратно, со всей возможной осторожностью. Ты же знаешь, как легко вскипают у кельтов страсти.
– О да, – с чувством и знанием дела кивнул Макрон.
– Так что женщина эта и впрямь умна и осмотрительна, – поскреб подбородок Катон, – а Веллокат нам, по-видимому, что-то недоговаривает. Но, во всяком случае, теперь мы знаем, что предан он прежде всего Картимандуе.
– А если ты ошибаешься? – на всякий случай усомнился Макрон. – Что, если он на самом деле наушничает для Венуция?
Катон, подумав, покачал головой.
– Я же сказал: что-то было в его голосе, когда он говорил о Картимандуе… Определенно было.
– Юпитер всеблагой, – устало повел плечами Макрон, – ох, и узел завязался там у них в Изуриуме. Подумать только: королева водит шашни с мальчиком против своего мужа… Стоит правде всплыть наружу, как их домашнему счастью конец. Бац – и вдребезги!
– Именно, – кивнул Катон. – Хотя можно подумать, нам и без того дел недоставало. Не хватало еще внутренней войны в Бригантии… Вот уж действительно, не одно, так другое. Не сойдутся муж с женой насчет выдачи нам Каратака – вот вам и искра, как кремень о кресало. Раскроется неверность королевы своему консорту – опять же готовый повод для Венуция устроить бучу. А тут еще об агенте в наших собственных рядах приходится переживать…
– Да уж. Куда ни ткни, везде они, – пробурчал Макрон. – Беда на беде. Скажи мне, друг мой Катон: что мы такое содеяли, отчего боги решили при всякой возможности кидать нас в чан с дерьмом? А? Вот скажи мне…
Пение вдали унялось – бриганты начали укладываться, обогреваясь от угольев в догорающих кострах.
Катон пожал плечами.
– У богов свои игры, Макрон, а у нас – свои. И похоже, единственный здесь выигрыш для нас – оставаться в живых. Только и всего.
Глава 24
К столице бригантов подошли спустя три дня, ближе к сумеркам. Изуриум когда-то был крепостью на возвышенности, и рвы там по-прежнему опоясывали вершину крутобокого холма, выходящего на речную долину. А над вершиной виднелись соломенные крыши множества хижин различной величины. И наконец, венчал все это огромный бревенчатый сруб, господствующий на самой высокой точке холма. Через рвы и палисады петляло узкое подобие дороги и вело вниз, где у подножия возвышенности располагалось большое поселение. В долине тут и там пятнышками пестрели мелкие хозяйства.
К той поре как римская колонна остановилась в полумиле от ведущей в Изуриум дороги, от предметов уже вытягивались предвечерние тени. Отряд бригантов, все это время неотлучно шедший следом, двинулся дальше в поселок, а конники взъехали на холм и скрылись из виду среди земляных укреплений, защищающих вход в крепость. Как только колонна остановилась, солдаты занялись привычным для себя делом. Со всех сторон были выставлены заслоны для обороны площадки, где люди уже сгрузили тюки и, достав заступы, стали копать ров и возводить вал, поверх которого ставился палисад.
По мере того как тени удлинялись, стены росли, а от поселения осторожно сходились десятки здешних обитателей – самые бесстрашные – поглядеть на невиданных прежде римлян, которые, по слухам, подмяли под себя все земли к югу. Держась на безопасном расстоянии, эти люди смотрели, как на их глазах словно из ниоткуда вырастает из земли лагерь. Еще не угас свет дня, когда на месте уже был возведен палисад, а сверху на каждом углу укрепления виднелось по баллисте.
– С утра чтобы были воротные башни, – распорядился трибун Отон, осматривая лагерь в компании старших офицеров. – Здесь мы, возможно, пробудем несколько дней. А то и дольше, если положение для нас как-то осложнится. – Он повернулся к центуриону Статиллу. – Оборонительные рубежи укрепить максимально. Заграждений от конницы у нас нет, так что придется обходиться кольями и чем-нибудь еще, что можно пустить в дело. Займитесь.
– Слушаюсь, господин трибун.
Они стояли на стене, ближней к Изуриуму, и перед ними мрачно вырисовался темный высокий холм. Огромный сруб на его верху был освещен жаровнями, стоящими на безопасной дистанции от соломенных крыш. В воспаленно-красном свете огней сооружение казалось еще более крупным, чем при естественном освещении. Все офицеры безмолвно смотрели в одну и ту же сторону. Префект Гораций, кашлянув, нарушил молчание:
– Когда они вообще собираются нас принять?
Со времени прибытия колонны встречать, а уж тем более приветствовать римлян не вышел никто – ни королева, ни кто-либо из ее доверенных лиц. Все это выглядело как минимум странно, если не сказать зловеще.
Гораций посмотрел на Веллоката:
– Это ведь твои сородичи. Отчего, по-твоему, королева никого не выслала нас поприветствовать?
– Не знаю, – откровенно признался Веллокат. – Но если вы отпустите меня туда, в город, я могу разузнать и доложиться вам.
Отон покачал головой.
– Нет уж. Ты нужен мне здесь, на случай если кто-нибудь прибудет в лагерь с посланием. Если к утру ничего не выяснится, я отправлю с тобой небольшой отряд, послать приветствие от полководца Остория. Тогда и оценим настрой королевы. И ее двора.
