Бернард Корнуэлл - Песнь небесного меча
Стеапа схватил Веланда за штаны, тот тянул Стеапу за волосы, и оба молотили друг друга свободной рукой. Стеапа попытался укусить Веланда, а гигант и впрямь укусил противника, и тогда Стеапа потянулся вниз, чтобы раздавить промежность врага. После еще одного неистового шквала ударов Веланд вскинул массивное колено, попав Стеапе между ног.
Благой Иисус, — пробормотал рядом со мной Виллибальд.
Веланд вырвался из захвата Стеапы и крепко ударил его в лицо. Кулак его опустился с влажным звуком, с каким топор мясника врезается в мясо. Теперь из носа Стеапы лилась кровь, но он, казалось, не замечал этого. Он отвечал ударами на удары, молотя Веланда по бокам и голове, потом распрямил пальцы и с силой ткнул датчанина в глаза. Веланд ухитрился избежать ослепляющего удара и с хрустом костяшек ударил Стеапу в горло, так что сакс шатаясь, отступил, не в силах вдохнуть.
— О Господи, о Господи, — шептал Виллибальд, крестясь.
Веланд быстро последовал за противником, нанося удар за ударом, потом огрел Стеапу по голове рукой, затянутой в тяжелые браслеты, так что украшения металла вспороли кожу. Снова полилась кровь.
Стеапа качался, спотыкался, задыхался, давился — и внезапно упал на колени.
Толпа издала оглушительный радостный крик при виде его слабости. Веланд занес могучий кулак, но не успел опустить его, как Стеапа метнулся вперед и схватил датчанина за левую лодыжку. Он потянул и вывернул ее, и Веланд упал, как срубленный дуб. Он врезался в дерн, а Стеапа, окровавленный и рычащий, бросился на врага, придавил его и начал дубасить снова.
— Они убьют друг друга, — испуганно сказал отец Виллибальд.
— Зигфрид не позволит умереть своему лучшему воину, — ответил я, гадая, прав ли я.
Я обернулся, чтобы посмотреть на Зигфрида, и обнаружил, что тот наблюдает за мной. Он хитро улыбнулся и снова уставился на бойцов.
«Это просто игра Зигфрида, — подумал я. — Исход сражения никак не повлияет на ход переговоров. Если не считать жизни отца Виллибальда, которая зависит от жестокого зрелища. Все это просто игра».
Веланд ухитрился перевернуть Стеапу, и теперь оба лежали на траве бок о бок. Они обменялись несколькими малозначительными ударами, после чего, словно сговорившись, откатились друг от друга и снова встали.
Наступила пауза — оба переводили дыхание. Потом они врезались друг в друга во второй раз.
Лицо Стеапы стало кровавой маской; из нижней губы Веланда и из его левого уха текла кровь, один глаз датчанина почти полностью заплыл, его ребрам здорово досталось. Мгновение оба бойца стояли, обхватив друг друга руками, стараясь найти захват получше, переставляя ноги и издавая натужные звуки, потом Веланд ухитрился схватить Стеапу за штаны и швырнуть его так, что огромный сакс перевернулся через левое бедро датчанина и шлепнулся на землю. Веланд поднял ногу, чтобы наступить на пах Стеапы, но тот схватил его за ногу и вывернул.
Веланд взвизгнул. То был странный, тонкий звук, его дико было слышать от такого большого человека, да и после того битья, которое уже вынес Веланд, ему как будто ничего особенного не сделали. Но Стеапа наконец вспомнил Вейланда-Кузнеца, которого сделал хромым Нидунг, и вывернул ногу датчанина, растревожив старую рану. Веланд попытался вырвать ногу, но потерял равновесие и упал, а Степа, хрипло дыша и сплевывая кровь, подполз к нему и снова начал бить. Он бил безрассудно, кулаки его обрушивались на руки, грудь и голову противника. Веланд в ответ попытался выдавить Стеапе глаза, но сакс вцепился зубами в шарящую руку, и я отчетливо услышал хруст, когда тот откусил мизинец викинга. Веланд Дернулся прочь, а Стеапа выплюнул палец и уронил огромные ручищи на шею датчанина. Он начал сжимать пальцы, а Веланд, давясь, принялся дергаться и метаться, как выброшенная на берег форель.
— Довольно! — крикнул Эрик.
Никто не двинулся. Глаза Веланда расширились, а Стеапа, ослепший от собственной крови, оскаливший зубы, все не отпускал горло датчанина. Он издавал невнятные звуки, потом крякнул и попытался вогнать пальцы в кадык врага.
— Довольно! — взревел Зигфрид.
Кровь Стеапы капала на лицо Веланда, пока сакс душил датчанина. Я слышал, как Стеапа рычит, и знал — он не остановится до тех пор, пока гигант не будет мертв. Поэтому я протиснулся мимо одного из копий, которые удерживали зрителей на расстоянии.
— Остановись! — закричал я Стеапе.
Он не обратил на меня внимания, и, вытащив Вздох Змея, я плашмя ударил его по окровавленной голове.
— Остановись! — снова закричал я.
Тот зарычал на меня, и на мгновение мне показалось, что он на меня бросится, потом в полузакрытые глаза Стеапы вернулся разум, он отпустил горло Веланда и уставился на меня снизу вверх.
— Я победил, — сердито сказал Стеапа. — Скажи, что я победил!
— О да, ты победил, — ответил я.
Стеапа встал. Сперва он непрочно держался на ногах, потом расставил их пошире и вскинул обе руки в теплый летний воздух.
— Я победил! — прокричал он.
Веланд все еще задыхался. Он попытался встать, но снова упал.
Я повернулся к Зигфриду.
— Сакс победил, — сказал я, — и священник будет жить.
— Священник будет жить.
Это ответил Эрик.
Хэстен ухмылялся; Зигфрида, казалось, забавляло происходящее, а Веланд издавал скрипящие звуки, пытаясь вдохнуть.
— Теперь говори, сколько ты хочешь предложить за суку Альфреда, — сказал мне Зигфрид.
И начался торг.
Глава 10
Четыре человека сняли Зигфрида с платформы из сдвинутых повозок, с трудом подняв кресло и осторожно опустив его на землю. Зигфрид бросил на меня негодующий взгляд, будто это я был виноват в том, что он стал калекой. Полагаю, так оно и было.
Четыре человека перенесли кресло в дом Зигфрида, и Хэстен, который не поздоровался со мной и даже не подал виду, что меня заметил, если не считать хитрой улыбки, жестом велел нам следовать за ними.
— Стеапе нужно помочь, — сказал я.
— Женщина вытрет его кровь, — беспечно ответил Хэстен и вдруг рассмеялся. — Итак, ты выяснил, что Бьорн — всего лишь иллюзия?
— Хорошая иллюзия, — нехотя признал я.
— Он уже мертв, — сказал Хэстен так, будто говорил о сдохшей гончей. — Спустя две недели после того, как ты его видел, он подхватил лихорадку. И больше уже не встанет из могилы, ублюдок!
Теперь Хэстен носил на шее тяжелую золотую цепь из толстых звеньев, свисавшую на его широкую грудь. Я помнил его молодым человеком, почти мальчиком, каким он был в ту пору, когда я его спас. Но теперь я видел Хэстена взрослым — и мне не понравилось то, что я увидел. Его глаза были достаточно дружелюбны, но смотрели настороженно, словно за ними скрывалась душа, готовая ужалить, как змея.
Он фамильярно стукнул меня по руке.
— Ты понимаешь, что эта королевская сука саксов будет стоить тебе кучу серебра?
— Если Альфред решит, что хочет ее вернуть, — беззаботно ответил я. — Полагаю, тогда он может кое-что заплатить.
Хэстен засмеялся.
— А если он не захочет ее вернуть, мы повезем ее по всей Британии, Франкии и нашим родным землям, раздев догола, с раздвинутыми ногами, привязав к раме, и дадим всем прийти и посмотреть на дочь короля Уэссекса. Ты желаешь ей этого, господин Утред?
— Хочешь, чтобы я стал твоим врагом, ярл Хэстен? — спросил я.
— Мне кажется, мы уже враги, — ответил Хэстен, в кои-то веки сказав правду. Но тут же улыбнулся, словно показывая, что шутит. — Люди заплатят много серебра, чтобы посмотреть на дочь короля Уэссекса, как ты думаешь? И мужчины будут платить золотом, чтобы насладиться ею. — Он засмеялся. — Думаю, твой Альфред захочет избежать такого унижения.
Конечно, он был прав, хотя я и не осмеливался это признать.
— Ей что-нибудь сделали? — спросил я.
— Эрик не позволил нам к ней приблизиться. — Хэстена это явно забавляло. — Нет, на ней ни царапинки. Если продаешь свинью, ты же не бьешь ее палкой остролиста, ведь верно?
— Верно, — ответил я.
Когда бьешь свинью палкой из ветки остролиста, остаются такие синяки, что плотное мясо животного уже не годится для хорошей засолки.
Люди Хэстена ждали неподалеку, среди них я узнал Эйлафа Рыжего, человека, чей дом использовали, чтобы показать мне Бьорна. Тот слегка поклонился мне. Я не обратил внимания на его вежливость.
— Нам лучше войти, — сказал Хэстен, показав на дом Зигфрида, — и посмотреть, сколько золота мы сможем выжать из Уэссекса.
— Сперва я должен взглянуть на Стеапу, — ответил я.
Но того уже окружили рабыни-саксонки и смазывали его синяки и порезы лечебной мазью. Я был ему не нужен, поэтому последовал за Хэстеном в дом.
Вокруг центрального очага стояли кольцом табуреты и скамьи. Виллибальду и мне дали два самых низких табурета, в то время как Зигфрид сердито смотрел на нас из своего кресла, стоящего у дальней стороны пустого очага. Хэстен и Эрик заняли места слева и справа от калеки, потом остальные — на руках у всех было много браслетов — заполнили пустые места круга. Я знал: тут собрались самые важные норманны, те, что привели два и более кораблей. Если Зигфрид преуспеет в своем стремлении завоевать Уэссекс, то наградит этих людей богатыми землями. Приверженцы этих вождей столпились по краям зала, где женщины разносили рога с элем.
