Маргарет Барнс - Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров
— Итак, Совет не поддержал мои просьбы, — заявила она. — Я молю Бога, чтобы никто из присутствующих не дожил до того времени, когда он вынужден будет пожалеть об этом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дождь стучал в украшенные витражами окна гостиной настоятеля Вестминстерского аббатства. Время от времени большая капля срывалась с дымохода высоко под потолком и с меланхоличным звоном падала на ветки, украшавшие гостиную в честь Праздника весны. Высокие свечи мигали от дуновения воздуха, проникающего через дыру в стене: через нее слуги проносили мебель и сундуки с одеждой из соседнего дворца. На полу, на тростнике, расположилась королева. Она пристально смотрела вперед, почти не замечая беспорядка, и ее светлые волосы, в которых когда-то так быстро заплутал молодой король, свисали, закрывая ее подобно волшебному плащу.
Елизавете было нестерпимо видеть мать сидящую здесь на полу, такую отчаявшуюся. Почти так же нестерпимо было смотреть на великолепный гроб отца, — правда, отца она любила гораздо больше.
— Бесс, ты помнишь, как мы веселились на Майский день, когда скрывались в церкви прошлый раз? — спросила Сесиль, рассеянно срывая с веток пожухшие листочки. Пятнадцатилетняя Сесиль происходящие здесь события воспринимала болезненно, почти так же, как тот факт, что дядя Глостер посадил дядю Риверса и их сводного брата Грея в тюрьму в замке Понтефрект.
— Мы в любом случае не могли бы справлять Майский праздник, потому что умер наш отец, — напомнил ей Ричард. Он взглянул на них, оторвавшись от книги, которую читал, лежа на животе рядом с королевой.
— Все спокойно в монастыре! Все спокойно в монастыре! — повторяла маленькая розовощекая Кэтрин, танцуя вокруг негоревшего очага и поддерживая широкие юбочки. Для нее и для восьмилетней Энн все перемены в жизни казались просто новой игрой.
Только Елизавета понимала, что ее мать так убивается не по поводу безопасности своих дочерей и не из-за собственного покоя, а из-за того, что Эдуард находится в руках Глостера.
Каждый раз, когда Ричард пытался вскочить и присоединиться к игре младших сестер, рука королевы-матери тянулась к нему и ласкала, не отпуская от себя.
— Пока я держу их в разных местах, они оба в безопасности, — не единожды повторяла она.
Ее искусная стратегия была ответом на все плохие новости. Безумно волнуясь по поводу судьбы своего брата и сына Грея, она ночью подняла всех детей от второго брака с постелей и умолила аббата предоставить им пристанище. Он, бедняга, не считал возможным, чтобы они делили помещение с жуликами, которые скрывались в церкви от возмездия, и отдал им свой прекрасный зал. Он и представить себе не мог, что королева так поспешит перебраться в аббатство, что даже велит сломать стену, чтобы никто не видел, куда они уехали. Ее маневр был весьма неожиданным. Доброму и доверчивому аббату он показался совсем не обязательным, потому что молодой король уже ехал на юг под присмотром дяди. Он уже был провозглашен королем в Йорке согласно приказу Глостера. Но королева не доверяла никому, и ей казалось, что если она будет держать своего младшего сына там, где до него никто не сможет добраться, то они будут в безопасности. До тех пор пока будет в безопасности Ричард, бессмысленно как-то вредить Эдуарду — и даже лишать его короны.
Елизавете иногда казалось, что мать просто помешалась на кознях Глостера.
— После того как он написал тебе такое теплое письмо, где выражал свое сочувствие по поводу смерти отца, ты же не можешь думать, что он хочет навредить кому-нибудь из нас? — несколько раз повторяла ей Елизавета.
— Не станет вредить? — вспыхнула королева. — Он посадил в тюрьму моих родственников!
— Мадам, может, он просто держит их там, так как решил, что они вмешивались не в свои дела или действовали слишком поспешно? — спросила дочь.
Но королеву было невозможно урезонить.
— В какой спешке он может обвинять, если сам полетел на юг, как стервятник, чтобы перехватить их в Нортгемптоне?
— Мне интересно, как дядя Глостер смог проехать на сто миль больше, чем дядя Риверс, и прибыть в одно время с ним в Нортгемптон? — спросил Ричард, закрывая книгу.
— И он не мог получить так быстро все сведения, — задумчиво добавила Елизавета, — если только граф Нортумберленд или кто-то еще не предупредили его.
— Ваш отец говорил, что Глостер может заставить своих людей сделать для него все, что угодно. Они могут неделями идти вперед и вперед без сна и пищи. И он сам тоже может обходиться без сна. На него это похоже, стоит только посмотреть на его физиономию! — продолжала негодовать королева. — Что значит лезть не в свое дело? Ты просто глупа, Бесс. Разве Совет не приказал моему брату привезти короля? Все было решено на Совете.
— Милорд Гастингс был гофмейстером во время правления отца. А сейчас он остался гофмейстером? — неуверенно спросила Елизавета.
— Если бы он разрешил, чтобы лучники сопровождали Неда, ничего подобного не случилось бы, — резонно заметила мать.
— Бедный дядюшка Риверс! — проговорил Ричард, садясь и обхватив колени руками. — Он показывал нам старинные манускрипты и так интересно рассказывал старые легенды.
— Он самый образованный человек в стране. В чем может обвинять его этот наглый, надменный лорд, кроме того что он мой брат? — продолжала негодовать королева.
Елизавета подошла и, присев на корточки, начала заплетать ей косу.
— Я понимаю, как все это ужасно, — сказала она, приказав служанке, чтобы та принесла королеве новый головной убор. — Но ведь все ждут, что дядя Глостер привезет Эдуарда. — Она сама была из рода Плантагенетов и не могла напомнить матери, что дядюшка Риверс, лорд Антоний Вудвилль, не был человеком королевской крови.
Малышка Бриджит спала в своей колыбельке. Две младшие девочки подошли к окну, раздвинули занавески и начали взволнованно шептаться.
— Что вы там увидели? — встревожилась королева.
— Там солдаты, — спокойно ответила ей Кэтрин.
— Солдаты с горящими факелами, — дополнила Энн.
Ричард больше не мог терпеть. Он, единственный мужчина среди всех этих женщин, подбежал к окну и вскарабкался на подоконник.
— Ну и быстро двигается дядя Глостер! — воскликнул он, прижавшись носом в раме.
Елизавета помогла матери подняться, и они тоже подошли к окну.
— Ты уверен, что это его люди, Дикон? — спросила она, пытаясь что-то разглядеть сквозь пелену усиливающегося дождя.
— Видишь кабана на их щитах и латах? — в ответ показал Ричард.
— Посмотри, Бесс, вот старый грум дяди Ванди, он учил меня ездить на моем первом коне. Вон там, это хорошо видно при свете факелов.
Значит, все правда. Глостер прибыл в Лондон.
— Отойди от окна, Ричард! — попросила мать. Он неохотно повиновался. Елизавета подумала,
что такому впечатлительному и живому мальчику, наверно, очень неприятно, что о нем постоянно волнуются.
— Ими заполнен весь двор. Как вы считаете, они пытаются окружить нас? — спросила Сесиль. Она казалась испуганной.
— Глупенькая, они не причинят нам вреда. Никто не сможет нас заставить выйти отсюда, — напомнила ей Елизавета.
— Но они могут помешать кому-нибудь пройти к нам, — заметил Ричард. Как всегда, он быстро соображал.
— Ты хочешь сказать, что мы можем умереть с голоду? — застонала Сесиль.
— Боже ты мой, ну будьте немного умнее, — просила их Елизавета.
Она усадила маленьких девочек играть в куклы.
— Почему дядя Глостер вдруг захочет морить нас голодом? Он, наверное, вскоре придет сюда, чтобы повидать нас, и принесет сласти. Вы должны помнить, что он так же скорбит, как и мы все!
— Он сначала отправится к своей бесценной жене! — пробормотала Сесиль. Она не привыкла, чтобы Елизавета разговаривала с ней, как с глупышкой.
— А почему бы и нет? Мне тетя Энн нравится, — заметил Ричард.
— В его пользу говорит то, что он так сильно ее любит, — сказала Елизавета. Такое проявление человеческих чувств делало Глостера похожим на других людей, и это позволяло гораздо меньше его опасаться.
Но герцог не пришел повидать их. Может, он устал от такого быстрого продвижения? Или, как предположил Ричард, у него не было времени, чтобы снять свои запыленные латы. Или он, как большинство мужчин, старался не попадаться на язычок злой женщине.
К ним пришел аббат.
— Вернулся регент, мадам, — сообщил он. Аббата пригласили поужинать с королевой.
— Регент?
Ее поразил не титул, а сама новость — регент уже назначен!
Была пятница, и аббат положил себе рыбу.
— Он ведет себя как регент, — аббату не хотелось говорить ей, что по общему согласию титул навязали ему. — Он наводнил наш мирный двор солдатами! Королева уже несколько дней ничего не ела, но и сейчас, несмотря на уговоры дочери, только откусила кусочек яблока.
