Николай Коробков - Скиф
Никиас обещал во что бы то ни стало разузнать, как это могло случиться, и выступить затем в суде с уголовным преследованием против Кезифиада. Но для всего этого нужно было время.
Эксандр с трудом вернулся домой и, никого не желая видеть, заперся в своей комнате. Вечером с ним сделался сердечный припадок. Он заболел.
VII
Состояние здоровья Эксандра быстро ухудшалось. Удушье и сильные боли в груди его мучили. Он мог спать только в полусидячем положении.
Простое медицинское лечение не давало почти никаких результатов, и он решил, наконец, послать в Эпидавр богу Асклепию жертвенные дары. Он очень верил чудесным исцелениям, зачастую совершавшимся в святилищах этого бога, и хотел, чтобы за его здоровье там были вознесены моления и сожжены жертвы.
Вскоре после отправления даров он почувствовал себя лучше; его силы начали восстанавливаться, и настроение сделалось более бодрым. Эксандр не удивлялся этому: он испытывал благодарность к доброму богу и, рассказывая о своем выздоровлении, перечислял многочисленные случаи, когда Асклепий приходил на помощь одержимым тяжкими недугами людям.
Беседуя с Никиасом, он раздражался, видя, что тот недостаточно верит в помощь эпидаврийского целителя. Раньше он терпеливо относился к скептицизму своего друга, — теперь настойчиво старался убедить Никиаса в действительности ниспосылаемой богами помощи.
Тот возражал:
— Можно ли считать, что ты окончательно поправился? И не началось ли твое выздоровление еще до того, как ты отправил Асклепию свои дары?
— Может быть, — говорил Эксандр, — но это так и должно быть. Исцеление могло начаться с того момента, как я решил послать эти дары. Если же ты не веришь этому или находишь мое выздоровление недостаточно полным, я могу привести тебе немало более чудесных и поразительных исцелений.
Он достал пергаментный свиток и стал развертывать его.
— Вот! Это официально засвидетельствованные случаи; тут уже не может быть никаких сомнений. Это списки с надписей, высеченных на стенах святилища в Эпидавре. Слушай:
«Амвросия — слепая из Афин. Она пришла за помощью к богу, но, войдя в святилище, стала смеяться над некоторыми исцелениями, уверяя, что невероятно и невозможно, чтобы хромые могли ходить, а слепые начали видеть только потому, что узрели сон. Когда она заснула, ей явилось видение. Ей показалось, что явился бог и сказал, что он исцеляет ее, но требует, чтобы она пожертвовала за это в храм серебряное изображение свиньи, в знак проявленной ею глупости; сказав это, он открыл ей больной глаз и влил туда какое-то лекарство. Когда настал день, она была уже здорова».
Или вот еще случай:
«Эмфанес, мальчик из Эпидавра, страдал от камня. Он заснул, и во сне ему явился бог и сказал: «Что дашь мне, если я исцелю тебя?» Мальчик ответил: «Десять костей». Бог засмеялся и обещал исцелить его. Настал день, и он выздоровел».
Эксандр посмотрел на Никиаса.
— Я мог бы тебе перечислить множество подобных случаев. Возьму еще один наудачу.
«Некий человек был исцелен от болезни пальца через посредство змеи. Этот человек очень страдал от страшной язвы на большом пальце ноги. Служители при храме вынесли его наружу и посадили на стул. Он заснул, а из святилища выползла змея и исцелила его палец своим языком, после чего уползла обратно. Когда человек этот проснулся и почувствовал себя исцеленным, он сказал, что видел сон, будто явился прекрасный юноша и положил лекарство на его палец»[126].
Окончательно убедить Никиаса было нелегко, но и возразить он ничего не мог.
— Конечно, в конце концов, лучше было послать дары. Помогут они или не помогут — неизвестно, но польза от этого, действительно, возможна. Таким образом, ты поступил разумно, как и всегда.
Зато Ия свято верила в чудесное могущество эпидаврийского бога. Она купила большую глиняную статуэтку, изображавшую Асклепия, с ногами, обвитыми его священной змеей, поставила ее в доме и каждый день украшала свежими цветами.
Но она была недовольна состоянием отца. Ей казалось даже, что он иногда выглядит хуже, чем раньше. По утрам у него бывал землистый цвет лица, и хотя сам он не замечал этого, его голова сильно тряслась, особенно когда он сидел задумавшись. Она ничего не говорила ему, но однажды тайком отправилась в город и принесла в жертву Асклепию двух петухов — птиц, особенно любимых этим богом.
Встречаясь с Ориком, Ия каждый раз высказывала свои опасения. Часто она даже сердилась на него, так как ей казалось, что он недостаточно сочувствует ее горю. Тогда она уклонялась от его поцелуев, иногда даже убегала, не простившись. Потом это мучило ее, она испытывала острую жалость к Орику и шла его разыскивать. Часто Ия чувствовала себя разбитой и измученной; оставшись одна, начинала плакать, потом снова старалась внушить себе бодрость — занималась хозяйственными делами, придумывала, где достать денег, посылала кого-нибудь из старых рабынь к ювелиру, чтобы продать браслет или ожерелье и заплатить мелкие долги, накопившиеся за последние месяцы.
Однажды Никиас принес хорошие новости.
— Я сейчас прямо из суда, — начал он. — Впрочем, я лучше расскажу все по порядку.
Когда я стал расследовать дело о хранившемся у меня твоем договоре с Кезифиадом, для меня было совершенно очевидно, что для подмены документа надо было его сначала похитить. Никакой посторонний человек не мог проникнуть в дом; ясно, что действовал кто-то из моих рабов, подкупленных Кезифиадом. Кого из них подозревать, я не знал. Я стал вызывать их поодиночке и допрашивать, но преступник скрывался ловко, а остальные ничего не знали. Тогда я объявил, что прикажу пытать всех, и, действительно, выбрав самых подозрительных, велел бить их плетьми. Но, вероятно, я так ничего и не узнал бы, если бы не вспомнил, что за последнее время ко мне являлся человек, желавший купить одного из рабов и предлагавший за него большую сумму. Я догадался, что покупщик был подослан Кезифиадом, и применил к рабу особенно жестокие меры. Наконец, когда ему на грудь наложили целую гору кирпича и он, задыхаясь, понял, что смерть его неизбежна, он сознался.
Действительно, Кезифиад выдал ему денежную награду, обещал выкупить и освободить, если он на один только час принесет хранившийся среди моих бумаг контракт в запечатанном пакете. Раб исполнил поручение, вернул документ и положил его на место. Остальное понятно само собой: банкир вскрыл пакет, вложил туда новый лист с договором и подложными подписями и запечатал заранее подделанными печатями. Я допросил некоторых других рабов, и они подтвердили, что виновный, действительно, в указанный день куда-то отлучался из дома.
Тотчас же преступника и свидетелей я отправил к продику, чтобы тот снова допросил их под пыткой, а сам возбудил уголовное преследование против Кезифиада за подкуп раба, похищение и подлог. Но все же нам надо запастись терпением — дело может затянуться, тем более что у Кезифиада сильные связи в судебных кругах...
Эксандр был обрадован и благодарил друга за хлопоты.
— По крайней мере, с этой стороны я буду освобожден от отвратительных обвинении и смогу выплатить долг Адриану. Потом, наконец, привлеку к ответственности всех этих клеветников... Ты не знаешь, послы понтийского царя еще не приезжали?
Никиас не мог сказать ничего определенного.
— Это понятно, — продолжал Эксандр. — Все переговоры они держат в тайне... Если хоть немного поправлюсь, может быть, еще успею сделать что-нибудь...
Здоровье Эксандра постепенно улучшалось, однако он чувствовал, что его выздоровление неполно. Но он не обвинял в этом Акслепия — ведь настоящее чудо мыслимо только в стенах самого святилища; там надо было бы самому принести жертву, совершить очищения, требуемые ритуалом, поститься, посещать бани и делать обливания. Только затем могла быть совершена самая инкубация — ночь, проведенная в храме, наедине со статуей бога.
Среди священных змей, ползающих по полу, следовало бы лечь на шкуру жертвенного животного и дождаться благодетельного сна: во время этого забытья бог исцелял молящегося или же, являясь ему, указывал лекарства, дающие выздоровление. Но для этого надо ехать в Эпидавр.
Ия убеждала его теперь же предпринять это путешествие: у них есть для этого достаточно денег. Но Эксандр не хотел уезжать, прежде чем не кончится судебное дело. Очень спешить не следует — ведь в общем его здоровье не так плохо.
Действительно, он выходил в сад и даже мог начать служение в храме. Но однажды, неожиданно, после жертвоприношения он вдруг упал: у него отнялись рука и нога. Его принесли домой. Явился врач, сделал кровопускание, но это не помогло. Надежды на выздоровление оставалось мало.
VIII
Лишенный возможности передвигаться, Эксандр целыми днями лежал теперь на террасе.
Ия не отходила от него. Она была свободна только когда он засыпал, но и тогда ей нельзя было уходить далеко. Он спал тревожно, часто просыпался и начинал волноваться, если не видел ее около себя. Он говорил неразборчиво и с трудом; почти не мог сам читать, но книги по-прежнему интересовали его, и она часто читала вслух любимые свитки из его библиотеки; чаще всего это были сочинения по философии. Созерцая высокие истины, он делался спокойным, и на его лице не было того тревожного выражения, с которым он в последнее время всегда смотрел на Ию.
