KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Евгений Войскунский - Девичьи сны

Евгений Войскунский - Девичьи сны

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Евгений Войскунский - Девичьи сны". Жанр: Историческая проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

— Мы устроимся в Израиле и пришлем вам вызов.

— Кто нас туда пустит? Мы же не евреи. Не говори глупости.

— Даже если бы и пустили, мы туда не поедем, — сказал Сергей.

— Ну, как хотите. А мы собираемся в ОВИР, у Гольдбергов уже все документы готовы. Нам нужна бумага, что вы не возражаете. Напишите и заверьте подписи в нотариате.

Наша дочь умеет говорить тоном, не допускающим возражений. Совсем как ее папочка. Я поежилась, ожидая, что вот сейчас Сергей отрежет, что не даст согласия, и разразится очередной скандал…

Но Сергей промолчал. Крупными глотками допил чай и перевернул чашку кверху дном. Затем поднялся и заявил, что мы едем домой.

У меня, однако, были другие намерения. Ночью, лежа без сна, я подумала, что должна заехать к Эльмире — надо попрощаться с ней и Котиком, они ведь улетают в Москву… и неизвестно, что их там ждет…

Сергей, конечно, не отпустил меня одну. И мы пошли на Телефонную. Дождь перестал, но тротуары еще были мокрые, черные и слегка дымились. Телефонная, обычно оживленная, выглядела малолюдной и словно притихшей перед… перед чем? Разве уже не пронеслась буря? Что же еще обрушится на наш несчастный, любимый, проклятый город?

Открыла Кюбра. На ней был красно-черный полосатый халат — Эльмирин, конечно, — и я подумала, что никогда не видела ее не в доспехах — не в костюме строгого начальственного покроя. Сестры были похожи, но, в отличие от Эльмиры, лицо Кюбры обычно хранило невозмутимо-неприступно-замкнутый вид. У них, в сферах, так полагалось. Сейчас, однако, что-то переменилось в ее внешности — не то халат придавал необычно домашний вид, не то в глазах появилось выражение как бы недоумения.

Оказалось, Эльмира с Гюльназ-ханум уехали на кладбище. За ними заехал шофер с Эльмириной работы, он же привезет их обратно. Кюбра посмотрела на часы — старинные часы с маятником, исправно отсчитывающие время с начала века. Да, уже скоро привезет их.

Мы прошли в спальню. Котик лежал с закрытыми глазами. Трудно было его узнать: щеки запали, заросли седой щетиной, а подбородок, наоборот, сильно выпятился. Пепельно-седая грива раскинулась по подушке — мне почему-то вспомнилась растрепанная голова короля Лира в сцене бури. От капельницы тянулась к нему под пижаму, к ключице, трубка. Вдруг он открыл глаза и посмотрел на нас, вставших в изножье кровати. Я через силу улыбнулась ему:

— Здравствуй, Котик.

Он еле слышно что-то промычал. Он смотрел на меня отрешенным взглядом из какого-то недоступного мне далека. Господи, да что же это творится на белом свете? Почему людям не дают жить спокойно? Не знаю, по какой ассоциации, но вспомнилось вдруг, как некогда, в другом, кажется, веке, говаривал Ваня Мачихин: из обстоятельств своей жизни не выскочишь, но ум постоянно должен работать над сырым материалом жизни. Ну и что, милый мой Ванечка, удалось тебе подняться над этим «сырым материалом»? Как бы не так… Вот он, «сырой материал жизни», и Котика Авакова придавил, да так, что, кажется, одна шевелюра осталась…

Кюбра предложила чаю. Мы сели в кухне, и она поставила перед нами грушевидные стаканчики-армуды с крепко заваренным чаем и вазочку с кизиловым вареньем. Сергей спросил, где Кязим и что делается в ЦК — думают ли они навести в городе порядок? Кюбра поджала губы и не сразу ответила. Потом сказала сдержанно:

— Кязим звонил недавно. Перед ЦК митинг. Пытались прорваться в здание, но не вышло.

— Что же это, Кюбра-ханум? — У Сергея пошли по лбу тысячи морщин. — Так же нельзя. В городе полно войск — почему они сидят в казармах? Ведь это же… черт-те что…

Кюбра промолчала. Да и что тут скажешь? Пей чай с кизилом, Сережа. Кизил — он очень полезный…

Приехали Эльмира и Гюльназ-ханум.

— Ой, здрасьте… Юлечка… — Эльмира, седая, поблекшая, с мешочками под глазами, шагнула ко мне. Мы обнялись и несколько секунд стояли, плача и всхлипывая. Потом, вытерев слезы платочком, Эльмира выпрямилась, позвала по-азербайджански: — Мама! Чай будешь пить?

— Нет, — ответила из глубины квартиры Гюльназ-ханум.

— Прямо не знаю, что дела-ать, — сказала Эльмира. — Она просто себя убивает. Не ест, не пьет… Легла на цветы, на венки, говорит — не уйду с могилы… Мы с Азизом… с шофером… еле ее подняли-и…

— Так вы с Котиком летите в Москву? — спросила я после паузы. — А мама как же?

— Маму заберет к себе Кюбра. Да, в Москву-у… Лалочка договорилась в клинике. В Домодедове будет ждать санитарная машина-а, так что… надеюсь… Ты знаешь, — обратилась она к Кюбре, — на кладбище мы видели несколько разбитых памятников… на армянских могила-ах…

— Ну, — ответила Кюбра, наливая сестре чай, — на Володиной могиле памятник еще не скоро поставим. К тому времени… ну успокоится же Баку.

Странно, страшно это прозвучало: «Володина могила»…

— Там была девушка, — сказала Эльмира, отпив из стаканчика чаю. — Они с Вовонькой учились в младших класса-ах. Наташа. Я даже не знала, что они встречались. Она позвонила вчера — беспокоилась, как Вова до Москвы долетел… А когда узнала-а… Мы встретились на кладбище… Ужас, как она рыдала… Ты звонила Фариде? — спросила она.

— Да. — Кюбра налила всем еще чаю и сама села пить. — У нее Вагиф. Говорит, с трудом заставил ее чашку кофе выпить. Говорит, лежит лицом к стене и молчит. Вскакивает, походит по комнате и опять ложится.

Эльмира вздохнула, поникла головой. Из ее зажмуренных глаз выкатились слезы. Плечи дрогнули.

Под строгим взглядом Али Аббаса Керимова, человека из народа, пристально смотрящего на нас с фотопортрета, мы простились с Эльмирой и Кюброй и с тяжелым сердцем вышли из этого еще недавно такого благополучного, а теперь словно разбомбленного дома.

Долго, трудно добирались домой. Трамвай по улице Басина довез только до Шемахинки. Дальше мы поперли по улице Джабарлы пешком. Медленно поднимались в гору до проспекта Строителей. Я запыхалась и была вся мокрая, когда наконец мы вошли к себе в квартиру. Я сразу направилась в ванную, но, увы, душ принять не удалось: вода не шла. Без сил повалилась на тахту. Попросила всполошившегося Сергея найти в аптечке и принести сустак.

— Легче тебе? — спросил он, сидя рядом на тахте. — Юля, ну не молчи же!

— Легче, — успокоила я его. — Сережа, вот ты пережил блокаду. Вот так и было — хлеба нет, воды нет?..

— Ну, не совсем так. — Он невесело усмехнулся. — Совсем не так. То, что происходит у нас в Баку, вообще ни на что не похоже.

— Да… Все оказалось не так, как виделось в наших девичьих снах. Ты очень голоден? Сварить кашу?

— Лежи, лежи. Распустили народ, вот и результат… У нас нельзя без твердой власти…

Все это я слышала от него сотни раз. Мой твердокаменный муж не зря называл себя «солдатом партии». «Управление должно быть четким сверху донизу», — говорил он, всегда готовый подчиниться приказу и выполнить его наилучшим образом. Возможно, он был прав. Но мне, признаться, больше по душе объявленный в речах и газетах плюрализм. Власть, представляемая толстопузыми партийными вождями, мне, по правде говоря, обрыдла. По их словам, они только интересами народа живут и дышат. Но это же обман! Оторванность партийной власти от народа — огромна! И вот теперь, когда власть разжала жесткую хватку, отпустила вожжи, народ растерялся. Свобода! Цензура исчезла, говори что хочешь! Вот и появились новые политики, они-то и завладели — завладевают — народом. На языке у них все то же — народное благо. А на уме? Разве разберешься…

А ну их всех! Мне бы со своей жизнью разобраться. Разве могу я представить себе жизнь без Олежки?

Я слышала, как Сергей в «кабинете» говорил по телефону со своим приятелем из общества «Знание» — таким же великим знатоком как международного, так и внутреннего положения, который утром, прежде чем взяться за зубную щетку, хватает газету. Этот приятель — Джалалов — азербайджанец лишь по фамилии, по отчиму, а вообще-то вполне русский, но азербайджанская фамилия помогала ему в служебном восхождении. Он занимает в «Знании» какой-то пост. Он вхож, представьте себе, даже в ЦК. Сергей очень к нему прислушивается.

А я прислушивалась к своему сердцу. Нет, оно не болело. Оно словно потяжелело, я чувствовала его вес. Только бы не свалиться с инфарктом, подумала я. Володю попросить приехать… Господи! Володя! С ума сойти…

Сергей вошел, стал пересказывать свой разговор с Джалаловым. Перед зданием ЦК партии с утра гремит митинг, десятки тысяч бакинцев перекочевали туда с площади Ленина, ораторы неистово орут о суверенитете, требуют отставки Везирова и правительства республики, и толпа, разгоряченная этими крикунами, бьет стекла камнями и дважды пыталась прорваться в здание ЦК, но была отброшена охраной — там-то милиция и внутренние войска оказались в достаточном количестве. А погромы армянских квартир и убийства вроде сегодня прекратились. Паромы без передышки снуют по Каспию, вывозят армянские семьи в Красноводск…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*