В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор
Филипп покачал головой, улыбнулся и ответил:
– Спасибо, мессир Ги. Спасибо, прежде всего, за вашу, почти отеческую, заботу обо мне и моей молодой и неопытной свите. Я сегодня же прикажу снять все эти неудобные железки и убрать их в обозные повозки… – принц подошел к нему и обнял. – Что мне еще надо сделать?..
– Вы меня смущаете, ваше высочество… – Ги не ожидал, что принц окажется таким искренним и отзывчивым, но самое главное – чутким человеком, понимающим проблемы людей и готовым к обсуждению и, это важно, способным признавать свои просчеты или ошибки. – Тогда, пожалуй, только одно – пусть сеньоры подложат под седалища что0нибудь мягкое. Иначе, боюсь, они свои задницы до костей сотрут, ведь к вооружению и седлам надо еще привыкнуть…
– Так мы и поступим… – Филипп разом посуровел, замкнулся и отдал приказание оруженосцам исполнять в точности и строгости все, о чем сказал Ги де Леви.
Три дня вынужденного привала пошли на пользу отряду рыцарей – больных почти не стало, и конница снова могла продолжать свой скорый марш к границам с Италией. Прованс они прошли за две недели, что само по себе было четким свидетельством правильной организации рыцарей и предусмотрительности их командира. Принц по достоинству оценил все предложения своего наставника, да и молодые отпрыски знатнейших семейств Франции, входившие в свиту принца-наследника, уже к окончанию первых суток марша перестали ворчать и оценили на собственных шкурах преимущества комфортной, а главное удобной езды в более облегченных доспехах.
Захватив в Марселе и Форкалькье две сотни рыцарей – здесь Ги четко следовал письму Шарля, ведь Прованс был его владением – они вступили в границы Италии
Здесь уже пахло войной – всюду чувствовалось какое-то напряжение, словно висевшее в воздухе и давившее своим невидимым, но ощутимым весом на плечи и сердца рыцарей. Разоренные деревни и маленькие бурги, ставшие жертвами наемных отрядов, рыскавших в здешних краях в поисках легкой наживы – неизменные спутники любой гражданской или междоусобной войны, головешки, оставшиеся на месте сгоревших домов, виселицы, сооруженные тут или там, полуразложившиеся трупы, качающиеся на ветвях деревьев, тучи каркающего воронья.
Ги разбил отряд на две части, одна из которых должна была следовать полностью вооруженной и служить защитой, а вторая отдыхать, двигаясь налегке и сохраняя силы. Отдыхающих рыцарей, оруженосцев и конюхов де Леви решил вооружить легкими арбалетами, дабы они могли составить стрелковое прикрытие передвигающемуся воинству.
Молодежь поначалу попыталась ворчать и сопротивляться, ведь в их глазах арбалет был и оставался оружием неблагородным, мерзким, пригодным разве что простолюдинам или грязным наемникам без роду и племени, но пара резких фраз, оброненных самим принцем Филиппом в адрес особо ретивых чистоплюев, начисто отбила у знатных сынков охоту к спорам. Они разобрали арбалеты, и тут уже Ги де Леви решил добить их, можно сказать, до конца – он приказал устроить учебные стрельбы по мишеням, причем – тут надо было видеть лица изнеженных юношей – с обязательной и самостоятельной перезарядкой арбалетов на время.
Проведя стрельбы и, можно сказать, практические воспитательные работы, Ги и Филипп приструнили зарвавшихся молодцев, и повели отряд, ставший управляемым и послушным дальше, углубляясь в края, охваченные всеобщим безумием гражданской войны.
Их отряд был внушителен, и это служило своего рода щитом от мелких шаек разбойников или грабителей, но однажды им все-таки пришлось столкнуться с серьезным противником…
Возле развилки старых римских дорог, одна из которых уходила на север к Милану, а вторая шла к Флоренции и остальным городам севера, Ги и Филипп увидели четко построенное каре пикинеров. Грамотные действия неизвестных им людей, ощетинившихся своими длинными копьями, позволявшими им отбиваться от феодальной конницы, говорили о грамотности и большом опыте их предводителя. За их спинами выстроились арбалетчики.
– Развернуть королевский штандарт! Развернуть мой пеннон! Развернуть знамя с крестом! – Крикнул Ги де Леви оруженосцам и знаменосцам, которые ехали следом за ним и принцем. Над головами воинов поднялись и медленно развернулись на ветру три штандарта, один из которых был голубой в золотых лилиях и шевроном принца, второй был желтым с тремя черными стропилами, а третий был синим с белым крестом французских крестоносцев. – Отряду стоять! Резерву спешиться и прикрыть конницу!..
Рыцари и их прислуга, числившиеся в отдыхающей группе, суматошно, но достаточно быстро спешились и, выйдя немного вперед, прикрыли конницу.
– Белый флаг для переговоров! – Ги быстро подали небольшое треугольное знамя, служившее знаком того, что предводитель отряда желает сначала обсудить с противником все недоразумения, а уж потом, если их нельзя будет разрешить миром, будет готов к бою.
Над каре противника взметнулся аналогичный флаг, показывающий, что и их предводитель не склонен к необдуманным поступкам и уважает законы рыцарства.
Де Леви в сопровождении своих оруженосцев выехал вперед и, проехав половину расстояния, разделявшего отряды, воткнул белый пеннон в землю.
Ряды каре расступились, и навстречу к нему выехал высокий рыцарь, закованный в железный набрюшник, горшковидный шлем, кольчугу и сюркот черного цвета без опознавательных значков или родовых гербов. Он не спеша приблизился к рыцарю, вальяжным жестом воткнул свой белый пеннон в землю и сухо, но достаточно учтиво поклонился.
– С кем имею честь свидеться на узкой дорожке?!.. – Громким голосом, искаженным из-под шлема, крикнул незнакомец. Его певучий итальянский язык был на редкость грубоват, что говорило о том, что хозяин голоса частенько бывал в германских землях и привык изъясняться на грубом языке тевтонов, нежели на родном.
– Свита личного штандарта его высочества принца-наследника Франции Филиппа! – Поклонился в ответ Ги де Леви. – Я – Ги де Леви де Мирпуа де Ла Гард де Сент-Ном и де Монсегюр!..
– Безумно рад встрече, синьор де Монсегюр! – Рыкнул из-под шлема незнакомец. – Я – Микеле делльи Аттендолли, кондотьер! Много слышал о вас хорошего от моих флорентийских коллег по цеху!..
То, с каким напускным презрением он говорил о своем наемном ремесле, говорило о многом. Это немного обрадовало де Леви и, вместе с тем, напрягло его, ведь рыцарь мог запросто наплевать на этику и перебить их отряд.
– Мессир Аттендолли, мы требуем незамедлительно пропустить нас вперед! Мы, к несчастью, очень спешим…
– Куда же, если не секрет?! – Как показалось Ги, рыцарь спросил его с откровенной издевкой в голосе. – Неужели вы так стеснены во времени?..
– Мессир Микеле! Мы не намерены вступать с вами в долгие разговоры! Учтите, что отряд возглавляет принц и наследник престола Франции и, как мне кажется, у вас не проявится желания воевать с целым королевством!..
– Ну зачем же ронять такие громкие слова! – Рыцарь снял шлем с головы и остался в легком сервильере. – Я, признаться, был крайне озадачен и расстроен, не буду скрывать, когда увидел в здешних краях штандарт принца Франции! Будет теперь, о чем детям рассказывать…
Ги подъехал к нему, стащил со своей головы большой шлем и, оставшись в легком сервильере, протянул руку рыцарю:
– Если это приглашение к столу, тогда, мессир Микеле, вот моя рука!..
Рыцарь пожал ему руку, повернулся в седле и махнул рукой. Каре расступилось и подняло копья, демонстрируя, что их командир отдал приказ на мир.
– Поедемте, мессир Аттендолли, я представлю вас его высочеству! – Ги постарался придать своему лицу и голосу невозмутимость и радушие.
Микеле делльи Аттендолли бросил озадаченный взгляд через плечо, хмыкнул и, глядя в глаза рыцарю, спросил:
– Для начала, как залог нашей приятной беседы, ответьте, пожалуйста, на один вопрос…
Ги равнодушно пожал плечами и сказал:
– Извольте…
– Вы за гвельфов или за гибеллинов?..
– Мы за принца Филиппа – наследника престола, которого я сопровождаю к его дяде – его величеству Шарлю де Анжу, королю Обеих Сицилий! Надеюсь, вас устраивает такой ответ, синьор Аттендолли?..
