Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель
Шкипер парома Соренсен был человеком мирным и благодарил судьбу за свою спокойную службу. Она уберегла его от всех страхов и неприятностей, которые выпали на долю его брата — моряка, дважды испытавшего в Северной Атлантике торпедные атаки. Слава богу, на Тинсьё неоткуда было взяться подводной лодке.
В 10.45, когда паром находился над самой большой глубиной, Соренсен почувствовал страшный толчок. Паром стал быстро крениться на корму, и люди кто как мог начали покидать судно. Паром оседал на корму все больше и больше. В какой-то момент вагоны сорвались с тормозов и скатились в воду, а вслед за ними, увлекая с собой двадцать шесть пассажиров и несколько членов команды, почти сразу же пошел на дно и сам паром. Он продержался после взрыва не более трех минут.
На поверхности ледяных вод озера остались лишь спасательные лодки, какие-то обломки, чей-то багаж да футляр со скрипкой. Затем на поверхность выпрыгнули один за другим четыре барабана с тяжелой водой. Это было все…
Паром «Гидро» на реке Тинсьё.
В одной из лодок раздались громкие мольбы и просьбы подобрать скрипку. Ее владелец чудом избежал гибели и теперь просил спасти свое самое ценное сокровище. И хотя судьба не была в тот день справедливой ко всем, в этом она рассудила правильно — скрипка выплыла, тяжелая вода навсегда ушла на дно.
Тем временем в Герёйе второй отряд успел узнать, на каком корабле собираются отправить воду, и ожидал ее прибытия. Но груз так и не пришел в Герёйю, а потому отпала и необходимость топить корабль.
В воскресенье Хаукелид уже прогуливался по Осло. Он купил вечернюю газету и нашел в ней коротенькое сообщение о потоплении парома. В то время в Норвегии акты диверсии на кораблях стали частым явлением, и пресса не уделяла им особого внимания. Разумеется, в рьюканской газете о потоплении писали много. Скиннарланд сообщил новость в Лондон, а в следующей очередной передаче уже смог подтвердить полное уничтожение тяжелой воды.
Этим и окончились все связи лейтенанта Хаукелида с тяжелой водой, а через нее и с большой политикой в области атомной энергии. Переправив в целости и сохранности в Швецию Ларсена, он возвратился в Норвегию и продолжал борьбу с немецкими оккупантами. За его смелые действия он был награжден английским орденом «За боевое отличие». А Ларсен благополучно перелетел из Стокгольма в Шотландию. В Лондоне на вокзале Кинг-Кросс его встретил Тронстад и повез к Уэлшу. Здесь Ларсену пришлось подробно отвечать на множество вопросов. И это было последним, что связывало его с тяжелой водой и историей немецких атомных разработок.
В Осло полиция принесла свои извинения доктору Клузиусу и выпустила его на волю. Там же ему сказали, что ехать в Рьюкан уже незачем. Живой и здоровый он вылетел в Берлин. Кто знает, как обернулось бы дело, если бы он не был столь откровенным и не сообщил о цели своей поездки офицеру безопасности.
Подводя сегодня итоги операций, направленных на прекращение производства тяжелой воды в Норвегии, можно сказать, что они сыграли важнейшую роль в срыве планов немецких ученых, еще надеявшихся построить действующий атомный реактор. Лучше всего это подтверждают слова Курта Дибнера: «Что касается последнего периода войны, то… в 1945 году запасы тяжелой воды в Германии уже не увеличивались; в последних экспериментах, проведенных в начале 1945 года, мы фактически располагали двумя с половиной тоннами тяжелой воды. Наша неудача в попытках запустить атомный реактор еще до конца войны объясняется главным образом прекращением производства тяжелой воды в Норвегии». Следует добавить, что нехватка тяжелой воды начала тормозить немецкие атомные исследования уже с самого начала 1943 года.
Циник у власти
Через несколько недель после потопления парома доктор Виртц получил извещение о прибытии груза из Рьюкана — нескольких барабанов с тяжелой водой различной концентрации. Виртц, ничего не знавший о недавних событиях в Норвегии, не мог понять, почему концентрация тяжелой воды в присланных барабанах гораздо ниже необходимой, и обратился со своим недоумением к Дибнеру. Тот рассказал о демонтаже завода тяжелой воды и дал Виртцу понять, что прибывшие барабаны попали в Германию лишь благодаря особым мерам, принятым в последний момент. По словам Дибнера, им стало известно о готовящейся диверсии и они залили в барабаны вместо тяжелой воды простую. И, как оказалось, не напрасно — эти барабаны были потоплены. Те же барабаны, которые прибыли в Берлин, переправляли на грузовиках.
Действительно ли дело обстояло так, как рассказал Дибнер? И не оказалась ли напрасной отважная акция Хаукелида и его помощников?
Дибнера либо ввели в заблуждение, либо он сам намеренно не говорил правды Виртцу. Фактически дело обстояло совсем по-другому. Как помнит читатель, после гибели парома на поверхность озера всплыли четыре барабана. Их вскоре выловили и послали в Германию. Общее количество чистой тяжелой воды в них составляло 121 литр. Кроме того, в Захейме и Веморке собрали остатки воды разной концентрации с общим эквивалентом чистой тяжелой воды 120 литров; 3 марта из Захейма вывезли на грузовиках 12 барабанов с эквивалентным содержанием 37,1 литра и из Веморка 32,4 литра. Еще через шесть дней из Веморка вывезли последний груз с эквивалентом тяжелой воды 50,7 литра. Однако вода не годилась для непосредственного использования вследствие малой концентрации и загрязнения примесями поташного щелока. Эти запасы переправили в Силезию, где «ИГ Фарбениндустри» собиралась переработать их в чистую тяжелую воду. Однако развитие наступления советских войск сорвало ее планы.
Немецкие ученые все еще не сомневались, что находятся далеко впереди физиков других стран и могут раньше всех пустить атомный реактор. Но после того как надежды на увеличение запасов тяжелой воды рухнули, им лишь оставалось определить на опыте, хватит ли имеющихся двух с половиной тонн тяжелой воды для создания критического реактора: теоретические расчеты показывали, что этого количества, быть может, окажется недостаточно.
В ту пору на армейском исследовательском полигоне в Готтове началась серия оригинальных ядерных экспериментов, совершенно отличных от проводившихся до того в Германии. Их инициатором был все тот же энергичный и предприимчивый Дибнер. В конце мая Герлах очень коротко упоминал об этих экспериментах:
Широким фронтом проводится исследование возможности высвобождения энергии атома методом, отличным от тех, которые основаны на расщеплении ядер урана.
Что же имел в виду Герлах?
Как это ни удивительно, в Готтове небольшая группа специалистов по взрывчатым веществам решила получить термоядерную реакцию. Сегодня можно сразу же сказать, что их попытки были заранее обречены на провал. Однако, поскольку об их работе до сих пор никогда не упоминали в литературе, стоит сказать о ней. Единственным источником сведений, попавшим в руки западных ученых, является небольшой, всего на шести страницах, отчет, захваченный в Германии Миссией Алсос. Он озаглавлен: «Эксперименты в области инициирования ядерной реакции с помощью взрывчатых веществ». Кроме этого отчета имеется лишь краткое описание опытов, данное Дибнером уже незадолго до смерти.
В 1944 году исполнилось ровно десять лет с тех пор, как Резерфорд, Олифант и Хартек открыли реакцию ядерного синтеза, в которой два атома тяжелого водорода (эти ученые называли их в ту пору «диплонами») образуют атом гелия с попутным выделением гигантской энергии. С помощью ускорителя частиц они разгоняли атомы дейтерия и направляли их на мишень, также содержавшую атомы дейтерия. При соударении атомов с мишенью на экране контрольного осциллографа возникали очень большие импульсы, указывавшие на выделение огромной энергии.
Когда об этих опытах стало известно, некоторые физики заговорили о возможности осуществления термоядерного синтеза при температуре порядка нескольких миллионов градусов. В 1939 году в журнале «Физикал ревью» появилась знаменитая статья Ганса Бете «Генерация энергии в звездах»; в ней он приводил некоторые расчеты, относящиеся к термоядерной реакции, протекающей в недрах звезд. Но возможно ли было на земле довести температуру атомов дейтерия до требуемой величины?
Вот что по этому поводу говорилось в первых строках отчета, написанного немецкими физиками в 1944 году:
Нередко высказывались предположения, что теми скоростями газов, которые развиваются при детонации взрывчатых веществ, следовало бы воспользоваться для инициирования ядерных цепных реакций… И хотя при беглом взгляде такой путь представляется непрактичным, по предложению профессора Герлаха на Исследовательском полигоне армии в Куммередорфе было осуществлено несколько исходных Опытов для экспериментального обоснования окончательного решения этого вопроса.
