Виктория Холт - Мой враг — королева
То был год катастроф для нас, ибо вскоре после смерти моего ребенка появился совершенно непристойный памфлет.
Я обнаружила его в своей спальне во дворце Лейстера, и поняла, что кто-то положил мне его с определенной целью. То было впервые, когда я узнала о его существовании, но вскоре уже весь двор, вся страна читали этот памфлет.
Мишенью был Лейстер. Как его ненавидели! Не было другого такого человека, который вызывал бы столько ненависти и зависти. Он опять поднялся в положении, и уже казалось, что никто не сможет быть выше него. Любовь королевы к Лейстеру была столь же стойкой, как и ее любовь к власти. Роберт был самым богатым человеком в королевстве; он щедро сыпал деньгами, но часто бывал в долгах; это означало лишь то, что тратил он более, чем мог добыть. Он был всегда рядом с королевой, и многие говорили про него, что он уже почти король — только без имени.
Ненависть к Лейстеру была ядовитой.
Я глядела на маленькую книжицу, озаглавленную «Копия письма, написанного рукой Магистра искусств Кембриджского университета».
На первой странице мне попалось на глаза имя мужа.
«Всем известно, что любовь Медведя — только к собственному брюху…» — прочла я, и мне стало ясно, что «медведь» — это Роберт. Далее следовал отчет о взаимоотношениях Роберта с королевой. «Что бы она сказала, если бы увидела это?» — подумала я. А затем шло… перечисление его преступлений.
Конечно, была здесь и Эми Робсарт и, если верить памфлету, Роберт нанял некоего сэра Ричарда Верни для убийства жены с целью развязать себе руки для женитьбы на королеве.
Был упомянут и муж Дуглас Шеффилд, про которого говорилось, что он умер от яда, вызвавшего катар легких. Я с замиранием сердца ждала, что будет дальше, так как мое имя не могло не появиться в памфлете. Вот и оно. Говорилось, что Роберт соблазнил меня, пока мой муж был в отъезде, а затем, когда я была беременна, мы уничтожили ребенка и уж потом он отравил и моего мужа.
Было впечатление, что каждый, умерший при таинственных обстоятельствах, был отравлен Робертом. Жертвой был назван даже кардинал Шатильон, который грозил, что обнародует факты предотвращения Робертом брака Елизаветы с д'Анжу.
Доктор Джулио был упомянут как помощник Лейстера: его знания ядов использовались Робертом в его черных делах.
Я была поражена, я читала и перечитывала. В этой книге столь многое могло быть правдой, но все портили абсурдные преувеличения и обвинения. С другой стороны, это был больной удар по Лейстеру, и та манера, в которой его имя упоминалось рядом с именем королевы, могла создать очень неприятную ситуацию.
В течение нескольких дней памфлет, который был отпечатан в Антверпене, уже циркулировал по всему Лондону и по стране. Все говорили о том, что теперь называлось «Трактатом о деяниях Лейстера».
Приехал верхом Филип Сидни. Он сказал, что напишет ответ в защиту своего дяди. Королева отдала приказ в Совете, чтобы книга, которая, как она слышала со слов, была насквозь фальшивкой, была уничтожена. Но сделать это было нелегко, люди рисковали, но желали прочесть «Деяния Лейстера». Это было более интересно, чем написанный хорошим слогом ответ Филипа, в котором он вызывал автора, но тут же утверждал, что автор — трус и грязный сплетник, который не решится заговорить от своего имени. Филип добавлял в ответном трактате, что со стороны отца он принадлежит к древнему и благородному роду, однако почитает за честь быть Дадли по другой родственной линии.
Никакого толку от ответа Филипа не было. Книга пользовалась бешеным успехом; все темные истории, на которые в прошлом смели лишь намекать, были теперь преданы бумаге и к ним добавлены новые.
Не было сомнения в том, что в этом злосчастном году Роберт стал знаменитым человеком в Англии, но с дурной репутацией.
ЗАМОРСКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
…Ко мне прибыла делегация и держала передо мной речь. Они предлагали мне, высказав много благодарности нашей королеве, абсолютную власть над всеми провинциями…
Лейстер — Берли…Королева была столь недовольна вашим самочинным губернаторством без получения ее предварительного согласия, что я, хотя сам и считаю вашу миссию почетной и выгодной, не смог убедить ее, и Ее Величество не захотела слушать мою речь в вашу защиту.
Берли — Лейстеру…С негодованием и проклятиями, и называя графиню Лейстер не иначе как Волчицей, королева объявила, что не будет «под ее подчинением более дворов, кроме ее собственного», и что она отзовет вас из-за моря с возможной поспешностью.
Томас Дадли — своему повелителю, графу ЛейстеруЦиркуляция «Трактата о деяниях Лейстера» не могла не нанести вреда, даже мне. Я поневоле начала задумываться о том, что в нем правда, а что нет. Я взглянула на мужа свежим взглядом. То было и в самом деле странное совпадение, что люди, стоявшие у него на пути, вовремя кем-то убирались. Сам он, конечно, редко бывал на сцене вершащихся преступлений, однако у него везде были шпионы и слуги. Мне это было известно.
Мне было нелегко. Неужели я так мало знала своего мужа? Даже если в документе была лишь малая толика правды, то и тогда моя позиция была шаткой. Что, если королева все-таки решится выйти за него замуж? Что он предпримет? Может быть, найдет эту перспективу слишком соблазнительной, чтобы ею пренебрегать?
Может быть, тогда и я буду найдена на лестнице со сломанной шеей? Это было бы логическим завершением очередного брака.
Я внимательно обсудила всех нас троих — несвятое трио. Мы все были сложными людьми, и ни один не был слишком щепетилен в делах совести. И Роберт, и Елизавета прожили полную опасностей жизнь. Мать Елизаветы и отец Роберта — оба умерли насильственной смертью на плахе, и сами они бывали в нескольких шагах от подобной же судьбы. Что касается меня, то по указке королевы мне предназначалось существование в тени, однако я вышла замуж за человека, который свободно пользовался ядом и другим оружием для устранения своих врагов и просто мешавших ему людей, если, конечно, верить «Трактату». Тайна Эми Робсарт так и осталась тайной, но было известно, что смерть ее наступила в такой исторический момент, когда она (эта смерть) могла бы принести Роберту возвышение. Дуглас Шеффилд также стала для него обузой на пути к дальнейшим успехам. С ней произошла странная болезнь: выпадали волосы и разрушались ногти. Она не умерла, однако, очевидно, была близка к смерти. А что мы знаем об опасности, которая грозила ей? Теперь она была счастливейшей из жен: Эдвард Стаффорд обожал ее.
Я все более была неудовлетворена. Мне казалось, что королева никогда не допустит меня ко двору. Если бы равным образом был наказан и Роберт, я бы, может быть, и примирилась с таким своим положением. Мы могли бы жить на широкую ногу в одном из его дворцов — он был достаточно богат для этого. Меня бы тогда окружал романтический ореол женщины, ради которой он пожертвовал всем.
Но это было не так, ибо, желая наказать меня, королева злобно отрывала меня от него. Для чего? Для того, чтобы другим казалось, будто он предпочитает ее — мне! Ей хотелось доказать всем, что он готов в любой момент меня оставить. И он был готов.
Во время его кратких визитов домой у нас была страстная любовь, однако я недоумевала, неужели ему неясно, что даже мой былой пыл к нему остывает? Мне было интересно, замечает ли Елизавета перемену в нем. Человек, ведущий такую жизнь, как Роберт, не может не быть наказан. Он жил слишком богато, слишком вольно, слишком мало отказывал себе в благах, и результатом явились его боли, которые он пытался лечить на водах. Несмотря на полноту, с его высоким ростом он все еще оставался впечатляющей фигурой, и аура, которая делала его принцем среди людей, сохранялась.
Он был человеком, который сам вершит свою судьбу. Легенды, окружавшие его, заставляли произносить его имя с благоговением. Его обсуждали по всей стране, и это положение нравилось ему и устраивало. Редкостная преданность ему королевы на протяжении почти всей жизни не забывается в народе. Но он стремительно старел, и когда я видела его после его долгого отсутствия, я бывала неприятно поражена изменениями в нем.
Я очень следила за своей внешностью, решив сохраниться молодой как можно дольше. У меня было время, чтобы экспериментировать с травами и лосьонами для ухода за кожей. Я купалась в молоке, я составляла специальные растворы для волос, чтобы сохранить их блеск. Я искусно пользовалась пудрой и красками, поэтому я сохранила неплохой вид и юный блеск глаз. Я думала о том, как выглядит Елизавета, и находила особое удовлетворение в том, чтобы рассматривать в зеркало свою кожу, которая, я могла с полным правом признать это, была как у девушки.
