Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир
Первый раз вместо Трои воины Агамемнона успели повоевать и сами не зная какие земли. Куда-то приплыли, спутав пляжик с троянским, высадили десант, знатно пограбили окрестности, потом разглядели, что ошибочка вышла, и отправились восвояси, награбленное, правда, не вернув. Что за земли, что за десант? У Гомера вскользь, у остальных тоже, кто твердит, что Мизия, кто – Лидия. Объяснения невразумительные, мол, мерзавцы лоцманы по пьянке не туда зарулили, вот и побили вместо Трои непонятно кого, вроде Телефа, который как бы свой (сам грек, но женат на дочери троянского царя). Только вот в Авлиду вернулись точно, как по навигатору. Интересная ситуация – туда плыли не туда, а обратно – туда. Даже если лоцманы протрезвели, то могли хотя бы объяснить, куда по ошибке зарулили-то?
Но в армаде Агамемнона были корабли Крита, а критяне береговую линию Эгейского моря знали лучше изгибов фигур своих жен, и в Трою ходили не раз, как собственно и сами ахейцы. Так что с пьяными лоцманами неувязочка… А разгадка, похоже, есть.
Вспомним генеалогическое древо Агамемнона и Менелая. Оно имеется, благо в их предках числились весьма колоритные личности, по сравнению с которыми братья Артриды просто мелкая шпана. Самый страшный – прадедушка Тантал (это тот самый, чьи муки стали нарицательными). Чем уж так приглянулся богам этот правитель земель на месте нынешней западной Турции, неизвестно, только обитатели Олимпа во главе с Зевсом его любили. Простили даже то, что украл амброзию (которая оказалась простой пшенной кашей с большим количеством меда и изюма) и накормил ею отпрысков. Он еще много чего украл. Но когда этот псих убил собственного сына Пелопса и в виде жаркого подал богам, божественное терпение лопнуло. Сына восстановили (правда, пришлось ему сделать новое левое плечо, потому как первоначальное пострадало, с тех пор все потомки бедолаги Пелопса имеют отметину на левом плече, у вас нет? у меня есть), а морального урода папашу низвергли в Тартар.
Пелопс стал править в отцовских землях, в Танталиде, в частности в городе Сипиле. Местечко богатое, Тантал, между прочим, был самым богатым из тогдашних царей. Дело в том, что неподалеку от Сипила имелись рудники электрума – природного сплава золота с серебром. Но если есть богатство, то есть и желающие поживиться. Таковой нашелся в… Трое! Это был царь-основатель Трои Ил (Трою вообще-то называли Илионом). Ил победил Пелопса, прогнал его, и пришлось бедолаге отправляться на полуостров, названный позже его именем – Пелопоннес. Там он обманом победил местного царя Энея (подговорил возничего вытащить чеку у колеса, чтобы царская колесница развалилась на полном скаку) и женился на его дочери.
Так в Микенах появилась новая династия – Пелопиды. Но возничий, которому Пелопс не заплатил за подлость, а напротив, погубил, успел проклясть род обманщика, и с тех пор мужчины этого рода убивали друг дружку без меры (словно до этого нет). Сыновья Пелопса перессорились за власть, один у другого крали детей и по примеру дедушки Тантала подавали их отцам на десерт. В конце концов, в живых остался только Атрей и сбежавший до времени Эгисф (это он позже сказал свое слово в судьбе Агамемнона).
Может, поэтому младший из сыновей Атрея Менелай старался не возражать старшему Агамемнону, предпочитая оставаться живым и не давиться, пережевывая за ужином собственных родственников?
Итак, Агамемнон – внук изгнанного из Сипила Пелопса. А изгнал его дед троянского царя Приама Ил. Агамемнон мог не видеть Сипил, но отцовские и дедовские предания о рудниках, конечно, знал. А вот знать, что землетрясение разделило гору пополам, разрушив город и образовав озеро, мог едва ли. Не Сипил ли искал в первое плавание Агамемнон, ведь это его наследственные владения?
Известно, что Агамемнон после первой попытки вернулся очень расстроенным и даже ушел в свои Микены. Но потом решил предпринять вторую попытку и теперь по морям не блуждал и в пляжах не путался (нашел непьющих лоцманов или просто знал, куда плыл?).
Где находился этот Сипил? Где-то в районе нынешнего турецкого Измира. Таким образом, Агамемнон невольно сначала отсек от Трои ее южных и юго-восточных соседей, и только потом принялся за фракийцев. Возвращаться на дедовский трон оказалось некуда, пришлось захватывать Трою…
А Елена… она скорее была для Агамемнона и Менелая поводом, пусть и красивым, да и для Гомера тоже. Только для царей – поводом для войны, а для слепого поэта – для создания гениального произведения на все времена.
Что до нестыковок… да господь с ними!
Не хотите ли попробовать кикеон или вина с водой и медом, как у ахейцев?
Вариантов было немало, но парочку могу предложить.
У ахейцев не зря существовали сосуды для смешивания вина с водой. Это не разбавленная бодяга, которой торгуют на разлив. Хорошее сухое вино нужно смешать с хорошей водой в соотношении 1:1. Вкус вина становится более приятным. Но если на стакан уже разведенного напитка добавить чайную ложку жидкого меда и хорошенько размешать, то эффект от пития будет иной. В голове светло, настроение – во! Замечательное средство для веселой компании, которой необязательно расходиться по домам после вечеринки, потому как подниматься на ноги и тем более ими шевелить организм уже после первой порции категорически отказывается! Не потому ли греки постепенно стали лежать за трапезой, а не сидеть, как остальные люди? Если вам не нужно в метро или даже просто в соседний подъезд, разводите и радуйтесь жизни!
А вот кикеон подойдет не каждому. Также смешать сухое вино пополам с водой, влить жидкий мед, хорошо растворить. Добавить тертый сыр (лучше козий или адыгейский, но можно любой) и подсушенную на сухой сковородке ячменную муку. Пропорции произвольные, но можно такие: 500:500:200:50:100, быстро перемешать и, пока не осел, разливать по чашам. Ахейцы еще добавляли отвар тимьяна, но это уже дурман, рисковать не стоит.
Один совет: первый раз разводите все в половинном объеме и в гордом одиночестве, потому что мука и сыр, размешанные в вине, не делают его прозрачней и приятней на вид. Вкус на любителя, мы все же не ахейцы…
Кстати, ахейцы и вообще греки пили эти напитки после трапезы и никаким огурчиком не закусывали ни после первой, ни после третьей чаши.
