Саймон Скэрроу - Меч и ятаган
— Сир, — повернулся к ла Валетту Мас, — нам не мешало бы открыть по ним огонь. Ла Ривьера надо заглушить прежде, чем турки вытянут из него что-нибудь еще. Глядишь, заодно уничтожим и кого-нибудь из их офицеров.
Великий магистр, прищурясь, смотрел некоторое время в сторону врага, после чего покачал головой.
— Отсюда не дотянуться, да и порох надо беречь. Кроме того, сдается мне, ла Ривьер может еще и оказать нам полезную услугу.
— Какую именно, сир?
— А вот вы глядите.
Вражеская группа продолжала изучать укрепления. Погодя она остановилась напротив твердыни с рыцарями из Оверни и Кастилии, и между турками и их пленником состоялся довольно протяженный диалог. Тогда и стало понятно, на что намекает Великий магистр.
— Ла Ривьер советует туркам атаковать наиболее укрепленные наши позиции.
— Видимо, так, — кивнул ла Валетт.
Томас, прикинув, негромко произнес:
— Уяснив, как все обстоит на самом деле, они на нем отыграются.
— Тогда будем уповать, что его страдания и их месть оборвутся быстро. — Великий магистр обернулся к Масу: — Если ла Ривьер делает то, о чем я думаю, то нам надо поддержать его уловку. Снарядите из главных ворот выход аркебузиров — плутонгов [50]пять, не больше, — чтобы устроили пробную стычку с неприятелем. Пусть дадут с расстояния несколько выстрелов, однако в ближний бой не ввязываются. Как только враг начнет надвигаться, сразу назад.
Полковник, помедлив, осмотрительно спросил:
— А это… разумно, сир? У нас и без того нехватка в людях. Ведь возможны потери.
— Ничего не поделаешь. Зато мы заставим врага поверить, что остальная линия обороны у нас еще более крепка, раз эти два бастиона удерживает всего горстка людей. И если турки в итоге ударят всей своей массой сюда, они жестоко за это поплатятся и, дай Бог, станут думать, что такая оборона у нас повсюду. — Он легонько постучал по толстенной кладке амбразуры. — Так что идите, полковник, и готовьте людей. Вы их и возглавите. Пускай переведаются с противником под вашим началом. Солдаты вас любят. Посмотрим, как они стоят под вражеским огнем. Вот увидите, это придаст им уверенности в своих силах. Ступайте.
— Как знаете, сир, — учтиво склонил голову полковник Мас.
Он зашагал к винтовой лестнице. Компания офицеров во главе с ла Валеттом рассредоточилась у зубцов башни и приготовилась наблюдать. Попутно они успели застать момент, когда небольшой отряд врага отвернул от бастионов и скрылся в расступившемся построении. После короткого затишья какофония из барабанов, цимбал и сверлящих слух рожков возобновилась с еще большей силой, эхом мечась у стен Биргу и форта Святого Михаила. В ответ затрещали барабаны на бастионах, открылись главные ворота, и полковник Мас вывел наружу своих аркебузиров. Их появление было встречено приветственными возгласами защитников крепости. Взвились на легком ветерке флаги с цветами Ордена; плотоядно извивались когтистые звери на полотнищах наемников. Полковник Мас со своим небольшим отрядом перешел по подъемному мосту через ров, опоясывающий переднюю стену. Аркебузиры заняли позиции среди руин зданий, от которых за минувшие недели остались лишь полуразрушенные стены в грудах щебня.
Вот стрелки произвели заряд, навели оружие и запалили фитили, готовясь по команде дать выстрел. Едва заметив появление орденских аркебузиров, сарацины поспешили ответить тем же. От боевого построения отделилась шеренга янычаров и уверенным шагом двинулась к Биргу, на ходу прилаживая к предплечьям длинные стволы. Полковник Мас стоял на виду, попирая груду мусора — одна рука на бедре, другая на рукояти меча, — и спокойно взирал на приближение неприятеля. Такая невозмутимость со стороны наемного офицера вызывала невольное восхищение.
Врагу дали приблизиться на дистанцию, вполне достаточную для попадания, и тогда полковник рявкнул приказ открыть огонь. Трескучий гром прокатился по строю аркебузиров, дружно пальнувших из укрытия. Из стволов пыхнули хищные жгутики огня, и позицию тут же окутали сизоватые облачка порохового дыма. Было видно, как несколько янычаров под тяжелыми свинцовыми виноградинами опрокинулись навзничь, а в местах промаха взвихрились фонтанчики пыли и раскрошенного камня. Стрелки мгновенно взялись перезаряжать оружие. На мгновение янычары неуверенно приостановились, но тут один из их офицеров вынул ятаган и ободряюще указал им вперед. Наступление продолжилось, однако теперь враг шел уже слегка пригибаясь, думая, наверное, что от этого становится незаметнее. Полковник Мас приказал стрелять произвольно; тут и проявилось, кто из стрелков проворнее и сноровистее других. Завязалось деловитое потрескивание.
На земле лежали уже с дюжину янычаров; кто-то вяло шевелился, иные пытались отползти назад к своим. Когда до позиции христиан оставалось с сотню ярдов, османский офицер скомандовал остановиться и дать ответный залп. Это был его последний приказ: спустя секунду пуля угодила ему в голову, обдав сзади белую феску кровавой кашей. Тело, дернувшись, пластом упало наземь и застыло. Знай наших. Тем не менее его люди продолжили выполнение приказа: установили свои громоздкие аркебузы на тонкие деревянные распорки и обстоятельно прицелились, после чего последовал недружный, но вполне серьезный залп.
Хотя оружие турок било точнее, а получившие хорошую выучку стрелки заряжали быстрее, нахождение на открытой местности делало их более уязвимыми. С бастиона казалось, что на каждого упавшего аркебузира Маса приходилось по меньшей мере трое сраженных врагов. Полковник меж тем неустанно курсировал вдоль строя сзади, подбадривая людей и чудесным образом избегая вражеских попаданий, даром что сарацинские пули взрывали дерн и гравий подчас у самых его ног.
По мере продолжения перестрелки становилось видно, как линия османов подается вперед к бастионам Кастилии и Оверни, а вокруг готовятся к бою их защитники. Изнутри к стене укрепления были приставлены десятки уже заряженных аркебуз — бери и стреляй. Стояли на своих местах обученные заряжать мальчишки-мальтийцы, готовые выполнить то, что на них возложено. Внизу из толщи бастиона грянула пушка, которую подкатили в каземате к амбразуре бойницы; за ней другая, затем третья. Стояли в ожидании копейщики в готовности броситься вперед и не дать врагу взобраться на стены или куртины бастионов. Впереди на укреплении с мрачной удовлетворенностью следил за вражескими приготовлениями Великий магистр.
С пронзительным ревом медных труб османы, многоголосо взорав, двинули через пустошь к бастионам. В рвущейся лавине отчего-то не было заметно янычарских колпаков. Похоже, вражеский военачальник решил приберечь элитные войска и первый штурм возложить на менее ценных сипахов и религиозных фанатиков в белых одеждах. Все это время перестрелка перед главными воротами не смолкала, как будто это было совершенно иное, обособленное сражение. Лишь единожды полковник Мас отвлекся и поглядел на штурмующую орду, после чего возвратился вниманием к бою на своем фронте. С бастиона ла Валетт взирал на приближение врага с холодной отстраненностью, передавая это же состояние своим ближайшим офицерам.
Несколькими днями ранее защитники уже вбили колья для отмера дистанции, и стоило туркам поравняться с дальними подступами, как башенные орудия с оглушительным грохотом повели огонь — казалось, грома не выдержит сам воздух. Камень под ногами ощутимо содрогался, саднило уши. Над укреплениями всходили синеватые облака дыма, который, попадая в горло, вызывал удушливый кашель. Когда дым более-менее развеялся, стало видно, что посланная орудиями крупная картечь пробила во вражеских рядах обширные бреши, выкашивая кровавыми грудами по десятку-полутора человек кряду. Турки, впрочем, не замедлили хода и перли вперед, перемахивая через павших друзей на пути к контрэскарпу [51]оборонительного рва перед бастионами и соединяющим их участком стены. Когда орда неприятеля миновала вторую линию кольев, открыли огонь аркебузиры, добавляя к картечи орудий еще и свои выстрелы. Под напором дымного пламени от укреплений османские ряды существенно поредели. Но враг все лез, перескакивая через павших и вопя боевые кличи. Колыхались складки белых одежд.
— Бог ты мой, — не веря глазам, произнес Томас, — они не ведают страха.
Первые ряды неприятеля, добравшись до контрэскарпа, соскальзывали или слезали под крутым углом в ров перед стеной. С обоих бастионов ударили пушки, нацеленные так, чтобы бить по рву продольным огнем. Крупная картечь сшибала сарацин при попытке влезть на крутой откос к подножию стены. Лестниц у штурмующих было всего ничего: редкостная глупость — идти на приступ, не изготовив их в достаточном количестве. Угол огня был теперь таким, что защитники выбирались на стену и, изогнувшись, стреляли вниз.
