Эдвард Радзинский - Царство палача
Прокурор Сое приказал Мустье немедленно убрать шпагу от горла Друэ и, повернувшись к карете, вежливо попросил «господ путешествующих» приподнять занавески и показать паспорта.
Занавески откинулись, и рука госпожи де Турзель передала паспорта. В окно был отчетливо виден нос Бурбонов, торчащий из-под надвинутой шляпы короля.
«Паспорта в порядке», – сказал Сое.
Послышался угрожающий ропот толпы. И тогда Сое продолжил: «Но из Парижа нам приказали не только проверять паспорта, но и производить записи в особых книгах обо всех проезжающих в сторону границы. Поэтому я вынужден просить господ, находящихся в карете, пройти в мой дом. Там вы отдохнете, а утром мы сможем сделать соответствующие записи в соответствующих книгах».
Мустье спросил шепотом, подойдя к окну кареты: «Что делать?» Хотя ему уже было ясно: сопротивление бесполезно, усталые лошади не выдержат погони.
«Мы подчиняемся правилам», – послышался негромкий и спокойный голос короля.
Он открыл дверцу кареты и вышел первым.
«А вот и Его Величество, – загоготали в толпе, – и не узнать без орденов!»
Будто не слыша, он подал руку королеве. И та легко, грациозно выпрыгнула из кареты.
«А это никак его австриячка!» – захохотали в толпе.
Но королева повернула голову и посмотрела так, как умела только она. Кровь цезарей… И они вмиг замолчали. Мустье помог сонным детям выбраться из кареты и подал руку мадам де Турзель и принцессе.
Всех расположили в скверной комнате на первом этаже.
Король сел в глубине комнаты, королева и принцесса Елизавета – по обе стороны от него. Напротив на скамье устроились дети. Для того чтобы в любой момент защитить их, Мустье счел себя вправе сесть между детьми – прямо перед Его Величеством.
Вдруг в соседней комнате затопали, загалдели. Это пришла охрана – крестьяне с вилами. Они встали у дверей.
Мустье попросил позволения Его Величества прогнать нахалов, но он только сказал: «Сидите спокойно, не следует их замечать».
В это время какой-то наглец сунул голову в комнату и обратился к Мустье «Правду говорят, что это наш король?»
На что Мустье ответил: «Если вы так считаете, то должны быть у его ног. А если это действительно иностранец, то по какому праву вы смеете нас задерживать?»
Людей в соседней комнате становилось все больше – нестерпимый запах пота и громкие, насмешливые голоса.
Тут Его Величество, видимо, решил, что маскарад унижает достоинство потомка Людовика Святого. Он поднялся, вышел на середину комнаты и заговорил величественным тоном, который должен был устыдить самого отпетого мерзавца: «Да, я ваш король. Я устал от оскорблений, которым долгое время подвергался в своей столице, и решил удалиться из Парижа в провинцию. Я уверен, что там снова обрету любовь народа к своему Государю».
Казалось, и Сое, и даже командир национальной гвардии были тронуты этой речью. Во всяком случае, так показалось королю. И Его Величество продолжал: «Французы ошибаются, если думают, что преданность монарху угасла в их сердцах. Чтобы доказать им это, я возьму с собой вас, солдаты национальной гвардии, и вы проводите своего короля до границы».
Но Сое и командир гвардейцев молчали.
Обманутый этим молчанием, король повелительно обратился к Сосу: «Приказываю вам немедля собрать отряд и велеть запрягать лошадей в мою карету!»
На это Сое ответил печально: «Нет, сир. Мы не имеем права тронуться с места, пока не приедут люди из Парижа».
«Но я так хочу, я вам, наконец, приказываю!» – сказал Его Величество.
И тогда оба, и Сое, и командир национальной гвардии… расхохотались. Король резко повернулся к ним спиной и сел.
Взбешенный Мустье выхватил шпагу: «Вы посмели оскорбить своего короля. Защищайтесь, негодяи!» Но двери распахнулись, и в комнату ворвались крестьяне с вилами.
Король приказал: «Шпаги в ножны, господа».
«И мы вынуждены были повиноваться под гогот черни, – рассказывал мне Мустье. – Сжав зубы, мы молча отступили, не опуская шпаг. И тогда принцесса Елизавета шепнула мне: „Не суетитесь. Нас непременно освободят. Ничего не предпринимайте. Ждите отряд. Они придут“.
И они пришли… Сначала появился тот самый взбунтовавшийся отряд драгун графа де Дама. Они подошли к дому Соса.
Не зная, что драгуны изменили, король и королева торопливо бросились к окнам. Но напрасно король стоял у окна. Напрасно королева брала на руки дофина, а принцесса Елизавета – свою августейшую племянницу. Трогательное зрелище не производило на драгун никакого впечатления, ибо уже ничто не могло призвать их ни к подчинению, ни к уважению. По требованию столпившихся национальных гвардейцев подвыпившие драгуны только радостно орали: «Да здравствует нация!»
Гвардейцы пропустили в дом одного из командиров драгун, шевалье Делона, и тот спросил короля, каковы будут его приказания.
«Так можно спрашивать только в насмешку, – отвечал король. – Я не могу больше отдавать приказов, меня здесь не слушают. Выполняйте свой долг…»
Эти слова, смысл которых был так ясен, Делон предпочел не понять. Он не сделал никаких усилий образумить свой отряд. Он попросту сбежал, оставив пьяных драгун – хохочущих, тыкающих пальцами в окно, где еще недавно стоял их король.
Вскоре начал бить колокол. Подходили все новые отряды национальной гвардии. В свете факелов толпилась уже добрая пара сотен гвардейцев.
Где-то раздался взрыв. Потом Мустье узнал, что все тот же молоденький офицерик приказал взорвать мост. Видимо, он догадался об угрозе помощи со стороны границы.
Теперь город был окончательно отрезан.
Прошел час. Детей уложили спать. Взрослые не спали – ждали. Верили, что сын маркиза Буайе, находившийся где-то в городе, наверняка оценил ситуацию и, видимо, уже мчится во весь опор, чтобы вернуться в Варенн с отцом и войском.
И действительно, часа через два вдруг раздался топот копыт.
И опять королева бросилась к окну и радостно крикнула: «Они! Пришли!»
Отрад гусар спешивался у дома.
Дверь распахнулась…
Нет, это был не Буайе. Это были герцог Шуазель, барон Гогела и граф де Дама.
Двое крестьян, охранявших комнату, попытались им помешать, но герцог только положил руку на шпагу, и они торопливо отскочили от дверей.
Шуазель оглядел комнату.
Он потом рассказал мне: «На кровати спал дофин, около него сидела мадам де Турзель, горестно положив голову на руки. У окна стояли принцесса Елизавета и дочь королевы. В глубине комнаты сидели два королевских гвардейца: Мустье и Мальден. Король сидел у стола. На деревянном грубом столе находились хлеб и вино. Над королем на стене висел… его парадный портрет!»
Король встал и радостно пошел к ним. Королева последовала за мужем.
«Где молодой Буайе?» – нетерпеливо спросила королева.
«Он ждал вас с лошадьми в гостинице „Великий монарх“.
«Я говорила, сир!» – воскликнула королева.
«Услышав о вашем аресте, он, скорее всего, поскакал к отцу за помощью. Во всяком случае, въехав в Варенн, я отправил в гостиницу своего человека, приказал найти молодого Буайе, а если не найдет – самому мчаться к его отцу за подкреплением».
«Кто-то стрелял из пушек? – спросил король с надеждой. – Почему?»
«Это взорвали мост, ведущий к границе».
«Что же делать?» – спросил король в отчаянии.
«Спасать вас, сир! – сказали Шуазель с бароном Гогела буквально в один голос. – На реке есть брод. Мы переправимся верхом. У нас сорок гусар, семеро спешатся и передадут вам лошадей. Ваше Величество сядет на одну из них, держа в руках дофина. Барон не раз бывал с вами на охоте, мы знаем, что вы прекрасный наездник, равно как Ее Величество и ваша дочь. Я не знаю, как ездят верхом принцесса Елизавета и госпожа де Турзель… В крайнем случае они останутся, и мы вывезем их позже, когда в город войдет маркиз со своим полком. Но сейчас гусары готовы окружить вас, сир, и принять на себя удары тех, кто попытается вас остановить. Мы же с Мустье, Мальденом, графом де Дама и семью солдатами, которые отдадут вам своих лошадей, прикроем ваш отъезд. И умрем, если понадобится!»
Ее Величество взглядом одобрила эти слова. Король же в задумчивости смотрел в окно. Наконец он сказал: «Там их, наверное, несколько сотен?»
«Человек шестьсот, не больше, но подходят все новые, колокол гудит… Дорога каждая минута!»
«Гарантируете ли вы, что в этой схватке не будут убиты члены моей семьи?»
«Если это произойдет, я убью себя на ваших глазах!» – воскликнул Шуазель.
«Мы готовы, готовы!» – говорили глаза королевы. Было видно, как она мучилась необходимостью молчать, когда говорит король.
«Рассудим здраво, – неторопливо продолжал король, – у вас мало лошадей и совсем немного людей. Если бы я был один, клянусь, я последовал бы вашему совету. Но со мной семья и дамы Скоро час ночи, нас захватили в одиннадцать тридцать. Молодой Буайе должен уже полтора часа скакать к отцу. Так?»
«Так».
