Донна Кросс - Иоанна – женщина на папском престоле
Большую часть времени она проводила в Борго, где находились многочисленные школы. Прибыв сюда более года назад, Джоанна направилась во франкскую школу, но ее туда не приняли, поскольку все было переполнено франкскими паломниками и переселенцами с других земель. Тогда она пошла в англиканскую школу, где ее радушно встретили благодаря происхождению отца и прозвищу Англиканец.
Глубина и объем знаний Джоанны вскоре заставили всех признать в ней блестящего ученого. Теологи всего Рима приходили сюда вести с ней ученые диспуты и уходили, потрясенные ее мудростью и искусством вести споры. «Каково было бы их негодование и отвращение, если бы они узнали, что спор выиграла женщина», – думала Джоанна, про себя улыбаясь.
В ее обязанности входило ассистирование при ежедневных службах в маленькой церкви рядом со школой. После полуденной трапезы и короткого сна (на юге было принято спать в знойные дневные часы) Джоанна отправлялась в лазарет, где проводила остаток дня, ухаживая за больными. Искусство лекаря укрепило ее авторитет, поскольку местная медицина сильно отставала. Римляне почти ничего не знали о целебных свойствах трав и растений, не имели представления о диагностике и лечении мочой. Лекарские способности Джоанны сделали ее очень популярной.
Она вела активную и насыщенную жизнь, к чему и стремилась. Здесь Джоанна пользовалась всеми преимуществами монашества без его недостатков. Она в полную силу использовала свои знания, и никто не осуждал ее за это. Джоанна имела свободный доступ в местную библиотеку, где была собрана небольшая, но прекрасная коллекция, состоящая из пятидесяти с лишним томов, и никто не стоял над ее душой, не задавал вопросов, почему она выбрала Цицерона или Светония, а не Августина. Джоанна свободно перемещалась когда и куда хотела, думала о том, о чем хотела, высказывала свои мысли, не опасаясь наказания. Время текло незаметно.
Жизнь ее оставалась бы неприметной, если бы вновь избранный Папа Сергий внезапно не заболел.
На девятое воскресенье перед Пасхой у Папы появились странные симптомы: несварение желудка, бессонница, ощущение тяжести в конечностях и отеки. Незадолго до Пасхи у него начались сильные, почти невыносимые боли. По ночам во дворце люди не смыкали глаз из-за его истошных криков.
Общество врачей направляло многочисленных специалистов лечить Папу. Были испробованы все возможные методы. Одни принесли ему кусочек черепа Святого Поликарпа, чтобы он прикоснулся к нему. Другие втирали масло из лампады, всю ночь горевшей в гробнице Святого Петра, в больные конечности Папы. Это средство помогало даже в самых безнадежных случаях. Ему многократно пускали кровь и давали столько рвотного, что все его тело содрогалось от спазмов. Поскольку не помогли даже эти мощные средства, врачи попытались снять боль контрмерами, прокладывая горящие льняные жгуты вдоль воспаленных вен на ногах.
Все напрасно. Когда состояние Папы ухудшилось, римляне встревожились: если Сергий умрет вскоре после своего предшественника, и трон Святого Петра опять опустеет, то франкский король Лотар, воспользовавшись случаем, нападет на город и установит свое правление.
Бенедикт, брат Сергия, был тоже обеспокоен. Однако не родственные чувства вызывали его тревогу. Смерть брата угрожала интересам Бенедикта. Убедив Сергия назначить его папским представителем, Венедикт воспользовался своим новым положением, чтобы завладеть папской канцелярией. Таким образом, пять месяцев Сергий правил лишь формально, вся реальная власть сосредоточилась в руках Бенедикта, что способствовало его обогащению.
Бенедикт хотел бы занять папский престол, но знал, что это для него недостижимо. Для такой должности у него не было образования. Он был вторым сыном в семье, а в Риме не делили имущество и титул между наследниками, в отличие от франков. Как первенец, Сергий пользовался всеми семейные привилегиями, дорогой одеждой, частными учителями. Не имея возможности изменить эту страшную несправедливость, Бенедикт перестал сокрушаться и нашел утешение в светских удовольствиях, в которых в Риме не было недостатка. Мать, часто упрекая Бенедикта за недостойное поведение, не предпринимала серьезных попыток остановить его. Все свои надежды она возлагала на Сергия.
Теперь, наконец-то, долгие годы пристального надзора прошли. Убедить Сергия назначить брата папским представителем не составило труда. Сергий постоянно испытывал чувство вины за то, что в детстве ему отдавали предпочтение. Бенедикт знал, как слабохарактерен брат, но не предполагал, что настолько. После долгих лет упорной учебы и монашеского аскетизма Сергий с радостью отдался наслаждениям жизни. Бенедикт не искушал его женщинами, поскольку Сергий свято соблюдал непорочность. В этом он проявлял истинный фанатизм, и Бенедикт старательно скрывал от него свои любовные похождения.
Но у Сергия была другая слабость – чревоугодничество. Захватив власть, Бенедикт отвлекал внимание брата разнообразными гастрономическими удовольствиями, Сергий алчно предавался обжорству и возлияниям. Он прославился тем, что мог съесть пять форелей, двух жареных цыплят, дюжину пирожков с мясом и ногу оленя за один присест. После одной из таких оргий он явился на утреннюю мессу в таком состоянии, что, ко всеобщему ужасу его стошнило прямо на алтарь.
После этого позорного случая Сергий заставил себя вернуться к привычным с детства хлебу и овощам. От строгой диеты его здоровье поправилось, и он снова заинтересовался государственными делами. Это мешало планам Бенедикта, но он выжидал удобного случая. Решив, что Сергию больше не стоит заниматься благочестивым самоистязанием, Бенедикт опять начал соблазнять его экзотическими сладостями, пирожками, жареной свининой и крепким тосканским вином. Вскоре Сергий вновь предался обжорству.
Теперь, однако, аппетит его зашел слишком далеко. Сергий тяжело заболел. Жалости к старшему брату Бенедикт не испытывал, но и смерти ему не желал, ибо это положило бы конец его власти.
Надо было что-то делать. Врачи, толпившиеся вокруг Сергия, считали, что болезнь на него наслали могущественные демоны, противостоять которым может только молитва. Кровать Сергия окружали священники и монахи, молившиеся за его здоровье день и ночь, но это не принесло облегчения. Состояние Сергия продолжало ухудшаться.
Бенедикт не собирался доверять свое будущее бесполезным молитвам. Что-то надо было предпринять. Но что?
– Господин?
Размышления Бенедикта прервал тихий, неуверенный голос Целестина, одного из папских казначеев. Как большинство его коллег, Целестин происходил из богатого аристократического римского рода. Его семья щедро заплатила за то, чтобы их юный отпрыск служил у Папы казначеем. Бенедикт взглянул на юношу с презрением. Что этот изнеженный избалованный мальчишка знал о жизни, о том, как трудно подняться из низов?
– В чем дело?
– Господин Анастасий просит у вас аудиенции.
– Анастасий? – Бенедикт не помнил, кому принадлежало это имя.
– Епископ Кастеллы, – напомнил Целестин.
– Как смеешь ты напоминать мне? – В бешенстве Бенедикт дал Целестину увесистую пощечину. – Это научит тебя уважать старших. Теперь убирайся и позови епископа.
Целестин поспешил удалиться, схватившись за щеку. После пощечины ладонь горела, и Бенедикт потер ее, но почувствовал себя лучше, чем когда-либо.
Через мгновение в дверь величественно вошел Анастасий. Высокий и утонченный, воплощение аристократической элегантности, он знал, какое впечатление производит на Бенедикта.
– Pax vobiscus, – приветствовал его Бенедикт на ужасной латыни.
Анастасий отметил его плохое произношение, но не выказал своего презрения.
– Et cum spiritu tuo, – вежливо ответил он. – Как чувствует себя его святейшество Папа?
– Неважно. Очень неважно.
– Печально слышать. Озабоченность Анастасия была искренней. Пока он считал смерть Сергия совершенно несвоевременной. Анастасию еще не исполнилось тридцати пяти, а только с этого возраста он мог бы претендовать на папский престол. Если Сергий умрет теперь, то будет избран кардинал на год старше его, и придется ждать лет двадцать, а то и более, пока трон Святого Петра освободится вновь. Анастасий хотел бы поскорее осуществить свою мечту.
– Надеюсь, вашему брату обеспечили достойное лечение?
– Святые отцы молятся за его выздоровление круглые сутки.
– Ах! – Наступила пауза. Они оба сомневались в эффективности таких мер, но ни один не осмеливался выразить сомнения вслух.
– В англиканской школе есть кое-кто, – осторожно начал Анастасий. – Священник, известный как отличный лекарь.
– О?
– Иоанн Англиканец, кажется, так его зовут, иностранец. Вероятно, он весьма ученый человек. Говорят, способен творить чудеса.
– Возможно, следует послать за ним, – ответил Бенедикт.
