Кристиан Жак - Сын Солнца
— А меня — Гомер.
— Вы — военачальник?
— Нет, поэт. У меня плохое зрение, но превосходная память.
— Странно видеть поэта рядом с этим грубым животным, Менелаем.
— Ветры поведали мне, что его корабли отправляются в Египет, страну мудрецов и писателей. Я много путешествовал и теперь хочу обосноваться здесь, чтобы спокойно поработать.
— Я не одобряю долгого пребывания Менелая в Египте.
— По какому праву?
— По праву соправителя.
— Вы молоды… и ненавидите греков.
— Я говорил о Менелае, а не о вас. Где вы собираетесь поселиться?
— В каком-нибудь месте, боле приятном, чем корабль! Там мне тесно, мои вещи свалены в трюме, и я ненавижу общество матросов. Качка, волны и бури не способствуют вдохновению.
— Вы согласитесь, чтобы я помог вам?
— Вы неплохо говорите по-гречески…
— У меня есть друг, он дипломат и полиглот. Учить языки вместе с ним было игрой.
— Вы любите поэзию?
— Да, вам понравятся наши великие авторы.
— Если мы сойдемся во вкусах, то, думаю, сможем поладить.
Шенар узнал о решении Фараона из уст главы Управления Иностранными Делами: Менелаю было позволено остановиться в Египте. Ему предоставили огромное поместье в центре Мемфиса, его корабли отправлялись в починку, а воины помещались под египетское командование и должны были соблюдать строгую дисциплину.
Старшему сыну Фараона было поручено показать Менелаю столицу. Целыми днями, иногда очень утомительными, Шенар пытался рассказать греку об основных понятиях египетской культуры, но натолкнулся на равнодушие, граничащее с невежеством.
Зато архитектурные сооружения произвели на Менелая впечатление. Он не скрывал своего восхищения перед храмами.
— Знаменитые крепости! Должно быть, их непросто взять штурмом.
— Это обители богов, — объяснил Шенар.
— Богов войны?
— Нет, бог Пта — покровитель ремесленников, бог, создающий и преобразующий мир с помощью слова, а Хатор — богиня радости и музыки.
— А зачем же им нужны крепости с такими толстыми стенами?
— Божественная энергия доверена жрецам, которые оберегают ее от непосвященных. Чтобы проникнуть в закрытый храм, нужно быть посвященным в определенные мистерии.
— Иначе говоря, я, царь Спарты, сын Зевса и победитель Трои, не имею права войти в эти позолоченные врата?
— Так заведено… Может быть, во время некоторых праздников вы будете допущены с разрешения Фараона в большой двор под открытым небом.
— И на какой же мистерии я буду присутствовать?
— На великом жертвоприношении божеству, пребывающему в храме и изливающему на землю свою энергию.
— Да ну!
Шенар проявил бесконечное терпение. Хотя манеры и речи Менелая были не слишком утонченными, он почувствовал некоторую близость с этим чужеземцем с хитрыми глазами. Его инстинкт подсказал, что нужно оказывать тому подчеркнутое уважение, чтобы пробить броню.
Менелай постепенно возвращался к десяти годам войны, закончившимся поражением Трои. Он оплакивал жестокую участь своих союзников, павших под ударами врага, возмущался поведением Елены и желал, чтобы Гомер, повествуя о подвигах героев, отвел ему ведущую роль.
Шенар пытался узнать, каким образом пала Троя. Менелай рассказал о бешеных схватках, храбрости Ахилла и других героев, их несгибаемом желании вернуть Елену.
— Неужели в такой долгой войне хитрость не сыграла никакой роли? — осторожно поинтересовался Шенар.
Менелай сначала отмалчивался, но потом ответил:
— У Одиссея возникла идея построить огромного коня, внутри которого могли спрятаться воины. Троянцы потом неосторожно завезли его в город. Таким образом мы изнутри застали их врасплох.
— Вы наверняка имели отношение к этому, — восхищенным тоном намекнул Шенар.
— Я говорил об этом с Одиссеем, но…
— Я уверен, что он только воплотил вашу мысль.
Менелай приосанился.
— В конце концов, вполне возможно.
Шенар решил, что посвятит большую часть времени тому, чтобы укрепить дружбу с греком. Теперь у него была новая стратегия. Он знал, как устранить Рамзеса и снова стать единственным претендентом на египетский трон.
Глава 44
В своем саду, в беседке из виноградной лозы Шенар устраивал для Менелая настоящие пиры. Грек восхищался ветвями с темно-зелеными листьями, с которых свешивались тяжелые гроздья. Он лакомился большими ягодами темно-синего цвета. Рагу из голубей, поджаренная говядина, куропатки в моду, свиные почки и отбивные, приправленные ароматными травами, радовали его вкус. Он без устали взирал на юных дев, которые чаровали его слух игрой на флейтах и арфах.
— Египет — красивая страна, — признался он, — я предпочитаю его полю битвы.
— Довольны ли вы вашим поместьем?
— Это наслаждение! Когда я вернусь к себе, прикажу своим мастерам построить что-нибудь подобное.
— А как слуги?
— Весьма предупредительны.
По пожеланию Менелая, была доставлена гранитная ванна, которую наполняли горячей водой. В ней он лежал часами Его египетский домоправитель находил эту процедуру негигиеничной и разнеживающей: он, как все его соотечественники, предпочитал душ. Но он подчинялся приказаниям Шенара. Каждый день массажистка растирала маслами покрытое шрамами тело героя.
— Не очень-то они покорны, ваши массажистки! У меня рабыни так не ломаются и услаждают меня после ванны по моей прихоти.
— В Египте нет рабов, — объяснил Шенар, — это мастерицы, которые получают за это плату.
— Нет рабов? Вот чего не хватает вашей великой стране!
— Нам бы нужны были люди вашего закала.
Менелай отодвинул куропатку в меду, поданную на алебастровом блюде.
Последние слова Шенара перебили ему аппетит.
— На что вы намекаете?
— Египет — богатая и могущественная страна, но ею можно было бы управлять с большей проницательностью.
— Вы разве не старший сын Фараона?
— Почему это родство должно ослеплять меня?
— Сети — устрашающий человек. Даже Агамемнон не внушал окружающим такой безоговорочной покорности. Если вы замышляете заговор против него, откажитесь: провал предрешен заранее. В этом царе есть какая-то сверхъестественная сила. Я не трус, но я трепещу, встречаясь с ним взглядом.
— Кто говорит о заговоре против Сети? Его почитает весь народ. Но Фараон — тоже человек, и поговаривают, что его здоровье сдает.
— Если я правильно понял ваши обычаи, после его смерти на трон вступит соправитель, и никакой войны за престол не будет.
— Царствование Рамзеса было бы губительным для Египта. Мой брат не способен управлять страной.
— Выступая против него, вы идете против воли отца.
— Рамзес злоупотребил его доверием и обманул его. Станьте моим союзником, и будущее улыбнется вам.
— Будущее? Мое будущее в том, чтобы как можно скорее вернуться домой.
Даже если в Египте мне дали жилье и пищу лучше, чем я ожидал, я здесь всего лишь бесправный гость. Забудьте свои безрассудные мечты.
Нефертари сопровождала Елену во время ее визита в гарем Мэр-Ур. Светловолосая белокурая красавица восхищалась красотами земли фараонов. Истерзанная, утомленная душа находила минуты радости и отдохновения, когда она гуляла в прекрасном саду или слушала музыку. Утонченная жизнь, которую ей устроила царица Туйя, действовала, как целительный бальзам. Но вот новая весть погрузила Елену в тревогу: два греческих судна уже были починены. Отъезд приближался.
Сидя на берегу озера с голубыми цветами лотоса, она не могла удержать слез.
— Простите меня, Нефертари.
— Разве в вашей стране вас не будут почитать, как царицу?
— Менелай соблюдет внешние приличия. Он докажет, что он, воин, разрушил город и уничтожил население, чтобы вернуть домой жену и смыть позор. Но жизнь там будет для меня адом: смерть была бы слаще.
Нефертари не стала произносить бесполезных слов. Она посвятила Елену в тайны прядильного искусства. Увлеченная, гречанка целые дни проводила в мастерской, расспрашивая самых опытных ткачих, и принялась за изготовление роскошных платьев. У нее оказались ловкие руки, и она быстро завоевала уважение лучших мастериц. Эта работа помогла ей забыть о Трое, Менелае и неизбежном возвращении до того вечера, когда носилки Туйи внесли в ворота гарема.
Елена убежала в свою комнату и в рыданиях бросилась на постель: приезд великой супруги Фараона означал окончание счастливого периода, какого ей больше никогда не видать. Она пожалела о том, что ей не хватит смелости покончить с жизнью.
Подошла Нефертари и мягко попросила следовать за ней.
— Царица желает видеть вас.
— Я никуда не уйду отсюда.
— Туйя не любит ждать.
Елена покорилась: она снова не вольна была распоряжаться своей судьбой.
